Даниил Аксенов - Реформатор

— Что ты можешь сказать о той давней истории, Шаленет?

— Твое величество!..

— И говори, не заставляй меня все время задавать вопросы.

— Я так рад, что твое величество вернулся! — старика, казалось, прорвало после королевского разрешения рассказывать. — Я ведь помню твое величество совсем маленьким. Твое величество тогда еще едва говорил!

Михаил внимательно смотрел на человека, стоящего перед ним. Радость, похоже, была искренней. Если бы короля кто-нибудь попросил набросать сценку «встреча выросшего господина и старого слуги», то она бы выглядела именно так.

— Все это замечательно, — владыка Ранига и Круанта прервал излияния. — Но ты переходи к делу. Тагга сообщил мне, что тебе известно, что произошло тогда, когда меня пытались убить. Расскажи сначала об этом.

Король не стал удалять из комнаты коменданта, подумав, что тому и так известно все, что собирался сообщить бывший слуга. Михаилу не хотелось, чтобы свидетели «разбредались». Мало ли что он услышит.

— Твое величество, это случилось очень давно, но я все помню, как сейчас!

Начало было многообещающим. Король приготовился слушать.

— Тогда твоему величеству было два года, даже чуть меньше. Я был одним из трех ближайших слуг твоего величества. В мои обязанности входила забота об одежде маленького принца… твоего величества. И вот однажды ишиб Маслент, который тогда был вторым человеком в охране дворца, приказал мне и еще одному рабу прийти ночью в спальню принца. А в то время твое величество болел. Очень сильно. Болезнь началась внезапно за несколько дней до этого и в ту ночь твое величество спал очень глубоким сном. Поговаривали даже, что принц вообще не приходит в себя. Но я-то знал, что это не так. Иногда твое величество просыпался и даже что-то пытался сказать.

— Дальше, — приказал король умолкнувшему было старику.

— Когда мы пришли в спальню, твое величество очень крепко спал. Очень. Так, что ничто не могло разбудить! Маслент сказал, что твое величество очень плох и надо перенести наследника престола в другое место. Конечно, мы исполнили приказ. Я лично взял твое величество на руки и отнес к карете. Мы, двое рабов и ишиб Маслент, сели в нее и… покинули Парм! Ишиб волновался и постоянно требовал, чтобы кучер торопился! Твое величество был очень плох, очень. Под утро мы остановились в какой-то деревушке. Там к нам присоединился еще один ишиб, а второй раб, мой приятель, пропал! Я спросил у господина Маслента, не отстал ли он, но тот зло так на меня посмотрел и сказал, что мой приятель нам больше не нужен. Я никогда не забуду этот взгляд. Он был такой….

— Куда вы ехали? — спросил король.

— Не знаю точно, твое величество, но двигались на север. У меня сложилось впечатление, что ишибы хотят проехать через Кмант или Томол. Я слышал, как они говорили между собой.

— Дальше.

— Мы быстро достигли Пурета. Оба ишиба очень опасались погони, поэтому выбирали небольшие дороги. Я даже боялся, что тряска плохо скажется на твоем величестве, но все было без изменений. А потом, когда мы въехали в Пурет, я воспользовался первой подвернувшейся возможностью и сбежал.

Старик снова упал на колени, слезы полились из его глаз.

— О, твое величество, прости, прости меня, что я бросил тебя, такого маленького и больного! Я хотел, хотел остаться! Но было так страшно, так страшно. Каждую минуту той поездки дрожал за свою жизнь! Я ведь знал, знал, что Маслент убьет меня. Пусть не сразу, но потом. Он так смотрел, так смотрел….

— Что было дальше? — спросил Михаил как можно мягче. — Говори, не бойся. Я не собираюсь тебя наказывать.

— Я отсиживался в каком-то подвале. Вместе с крысами, но это все же было лучше, чем смерть. А потом, на следующий день, я узнал, что твое величество умер. Умер в Парме! Как раз тогда, когда мы покинули Парм! Ох, я испугался еще больше. Мне стало понятно, что теперь меня точно убьют. Либо лично Маслент, либо по приказу регента Миэльса. Мне ведь было известно слишком многое. Я попытался покинуть Пурет, но был схвачен уже когда мне это почти удалось. Совсем недалеко от города. На земле тагга Тререста. Я тогда уже почти совсем не мог говорить от страха. Только молил, чтобы меня убили быстро и не заставляли мучиться. Но тагга подробно расспросил меня. И приказал принять его кров и защиту!

— Понятно, — произнес король, постукивая пальцами по столу. — Как звали второго ишиба?

— Рителт.

— Ты грамотен или писцы тагга писали под твою диктовку?

— Грамотен, твое величество. Я ведь королевский раб! Личный королевский раб, живущий во дворце! — в голосе старика звучала гордость. — Нас обучали!

— Ну что же, тем лучше. Кто еще знает об этом деле? — Михаил обратился к коменданту, переведя на него пронзительный взгляд, словно пытаясь прочитать все мысли тагга.

— Никто, твое величество. Только Шаленет и я.

— А стража, которая его схватила?

— Они мертвы, твое величество, — голос тагга был тих и тверд.

Король его отлично понял. Тререст очень сильно рисковал, укрывая такого раба. Если бы дело раскрылось, то не только Шаленет отправился бы в мир иной, но и сам тагга. Комендант был вынужден избавиться от свидетелей, которые могли случайно или намеренно выдать тайну.

— А где бумаги? Записи?

— В моем дворце, твое величество. В надежном месте. Я могу их принести.

— Принеси. Мне нужно с ними ознакомиться.

— Да, твое величество.

— Где живет Шаленет?

— В моем доме, твое величество, но очень уединенно. Все домочадцы знают, что мне не понравится, если кто-то просто попытается заговорить с ним не по делу.

— Хорошо, тагга, хорошо. Пусть пока все так и остается…. Полная тайна. Полная. Я очень признателен тебе за ее сохранение.

— Рад служить твоему величеству, — поклонился Тререст.

— Составь список своих утраченных земель. Я подумаю над тем, как вернуть их тебе или заменить равноценными.

— Благодарю, твое величество!

— Ты хорошо поступил, тагга, когда спас жизнь этому человеку. Но мне хотелось бы, чтобы записи были как можно более полными.

— Что твое величество имеет в виду?

— Шаленет наверняка записал лишь то, что относились непосредственно к моему исчезновению. А мне нужны все его воспоминания о жизни во дворце.

— Понимаю, твое величество….

— Все, тагга, все! Пусть он сядет и скрупулезно опишет каждую мелочь. Самую мелкую мелочь, начиная, скажем, с моего рождения. Кто как к нему относился, кто как выглядел, каковы были привычки королевской стражи и ишибов, какие по дворцу бродили сплетни…. Все, что он помнит! Ведь из приближенных принца, моих приближенных в то время, в живых остался лишь он один.

— Это потребует времени, твое величество.

— Ничего. Я не тороплю. Но самое главное — пусть подробнейшим образом опишет этих самых ишибов. Маслента и Рителта.