Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

Цепочка порвалась, камешек остался в моей лапе. Колдун отшатнулся, в глазах страх и ненависть.

— Перехитрил? — прошипел он. — Ничего ты не перехитрил!

Он повернулся и ринулся в темный зев. Я взревел и бросился за ним следом, больно ударился плечами, застряв в узком проходе, и зашипел от злости.

— Я буду сторожить тебя здесь, — проревел я люто, — хоть всю жизнь!

Издали донесся злобный хохот и затихающий крик:

— Я вернусь к тебе раньше…

Я дернулся, пытаясь освободиться, но по дури засадил себя так, что если колдун вернется, то забьет меня простой палкой, как попавшую в ловушку крысу.

Кляня свой идиотизм, где драконство ни при чем, это я сам такой весь умный, закрыл глаза и торопливо сосредоточился на возвращении в человека. Все тело жутко зудит и чешется, даже пошло волдырями из-за ускоренной перестройки, нельзя так часто туда и обратно.

Когда сумел подняться с четверенек, сразу же тихохонько вошел в темную щель. На этот раз осторожничал так, что из-за попытки смотреть сразу во всех диапазонах закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Держась за стену, вытащил меч и, держа его наготове, двинулся по узкому ходу. Здесь двум людям трудно разойтись, а я сунулся драконом, дурак…

Шарик света, который я создал уже машинально, понесся впереди, высвечивая стены ярко и празднично. Я слегка пригасил иллюминацию, вполне и совсем слабого света, вообще-то могу и без него, но с этим сгустком можно отвлечь внимание, а для меня и доли секунды в счет…

Пещера то ли грубо высечена в толще горы, то ли сама возникла, как дупло в дереве, пол удивительно ровный, что меня всегда удивляет в таких местах, стены в безобразных вертикальных складках, похожих на глубокие морщины. На каменных столбах, наполовину вросших в стены, трепещут яркие огни и разбрасывают вместе с яркими бликами темные угрожающие тени.

Я задержал дыхание, факелы полыхают без всяких подставок, чаш, прямо из гладкой поверхности камня. Ненавижу магию, если ее создаю не я, мне можно, я ж не во зло, а для себя и других. В середине скопище сталагмитов, на кончиках каждого холодно блещут огоньки, похожие на огни святого Эльма, настолько прямые и строгие, что никакая сила и никакой ураган не в силах заставить их погаснуть или хотя бы затрепетать.

Еще дальше прямо в стены вделаны медные изваяния отвратительных зверей, химеры, не люблю эти уродства, что-то отвратительное, болезненно извращенное.

— Предлагаю сдаться, — крикнул я во весь голос.

В ответ было гробовое молчание, потом издали донесся голос, полный изумления:

— Это кто еще там?.

— Догадайся с трех раз, — ответил я. — Правда, если ошибешься хоть однажды…

— Ах ты, сволочь! — раздался яростный вопль. — Так вот…

— Ага, — крикнул я. — Сдаешься?

— Как же я сразу… Ты сейчас умрешь!

— О Господи, достало это однообразие…

Я потихоньку крался вперед, очередной шедевр из красной меди уплыл в сторону, в полутьме я увидел, как ярл-колдун, на ходу доставая ключ, подбежал к массивному сундуку и трясущимися руками сунул его в замочную скважину. Я крепче сжал рукоять меча, дыхание из груди вырывается с хрипами, осталось не больше двадцати шагов, в этот момент ярл повернул ключ и сразу же откинул крышку.

Я торопливо остановился, из сундука пошел легкий синий дымок, принял очертания человеческой фигуры, уплотнился. Колдун повернул в мою сторону голову, на лице злое торжество.

— Прощайся с жизнью, ничтожество!

— Это ты себе? — крикнул я.

Призрак выплыл из сундука плавно, без рывков. Колдун обеими руками сделал движение, словно бросил его на меня. Я торопливо ухватился за крест.

— Во имя Отца и Сына, — сказал я, — и Святого Духа. Да исчезнет всякий, отрицающий его и выступающий супротив…

Призрак замедлял движение. На лице ярла отразился испуг, недоумение, он снова сделал движение обеими руками, я стискивал в ладони крест, чувствуя прилив уверенности.

— Да исчезнет Тьма!.. — сказал я громко. — Да расточатся враги Твои!..

Призрак остановился, не дойдя до меня двух шагов. Я чувствовал смертельный холод от его присутствия, зубы начали лязгать, а на стенах выступил иней.

Ярл вскрикнул:

— Убей его!

— Убийство запрещено первой же заповедью, — сказал я. — И подтверждено моими законами Хаммурапи.

Он закричал:

— Этот мир не принадлежит Ему!

— Ему все принадлежит, — возразил я.

Он зло расхохотался.

— Тогда почему нас не уничтожит?

— Дает время раскаяться, — ответил я.

— Глупо! — выкрикнул ярл. В голосе звучал непередаваемый сарказм. — Непроходимая дурость!

— И я так думаю, — согласился я. — Но многие действия взрослых кажутся детям непроходимой глупостью. Даже дурью… Сдавайся! Обещаю тебе двухразовое питание в тюрьме и несложный ручной труд. А потом досрочное освобождение…

— Умри!

— И повышение квалификации, — пообещал я. — И вообще… умным людям драться просто стыдно. Мы ж не дети…

Призрак, почти оставленный без внимания, дергался во все стороны, словно выстиранная рубашка под ветром на плохо натянутой веревке. Наконец его разорвало, как туман, и развеяло по пещере.

Ярл зарычал и метнулся в дальнюю часть, куда не достигает свет факелов. Я поспешно ринулся следом, пока он не отыскал другой сундук, там с потолка падают не струи воды, как показалось в первый миг, а целый водопад. Бурные потоки исчезают через несколько шагов в щели под стеной, но пока я, скользя по стене и падая, пробирался под падающей на голову и плечи водой, я боялся, что потеряю ориентиры и потащусь по тоннелю обратно.

Вынырнув из потока, я даже забыл отряхнуться, ошалелый, оказавшись в огромном зале, пронизываемом десятками ослепляющих молний. Воздух резко пахнет озоном, с потолка рушатся камни, грохот и треск раздирают барабанные перепонки.

Я прижался к стене, сжимая крестик, и ничего в голову не приходит, кроме трусливого «Господи, помилуй…» да еще «Иже еси на небеси…».

Озлившись, я заставил себя подняться и пошел, как баран, вперед, сгорбившись и упрямо наклонив голову, где недостает только рогов.

— Выходи, гад!.. Выходи, чертов колдун!

На миг я увидел его фигуру, вздымает руки и поводит в воздухе, уже в который раз пытаясь сломить меня чарами. Я порадовался, что амулет, с помощью которого сковал мое драконье тело, — одноразовый, ринулся вперед, но перед глазами вспыхнул огонь, я остановился протереть ослепленные глаза, а когда проморгался, колдуна уже не было.

Озираясь, я наконец отыскал его взглядом, сердце сжалось, вот она прекогния, будь она неладна, чувствовал же, что этот гад найдет еще сундук…

Из-под откинутой крышки в потолок ударил яркий луч света. Толщиной с бревно, он мгновенно прожег в каменном своде широкий тоннель и устремился в небо. Пол завибрировал, гору начало мелко трясти. Я прижался к стене, устрашенный звездной мощью, пространство передо мною заворачивает в рулон, в кокон, все причудливо искажается…