Александр Гуров - Ученик некроманта. Игры Проклятых

Арганус вернулся в свой кабинет. Всего на мгновение остановился у открытого тайника и, убедившись, что Клавдий выполнил возложенную на него задачу – слился с Каэлем, становясь его воплощением, – закрыл тайную комнату. После чего прошел к рабочему столу, но сесть в любимое старое кресло, обтянутое потертым бархатом, не успел. Его внимание отвлекло выросшее посреди комнаты прозрачное нечто, которое можно было различить лишь по едва заметным преломлениям света.

– Как девушка? – спросил пустоту Арганус, приставив к столу посох и все же усаживаясь в кресло. Некоторым привычкам лич не изменял никогда и переговоры вел сидя, подчеркивая свое превосходство перед стоявшим или… витавшим.

– Хорошо… – коротко ответил призрак.

– Вижу, с момента первого контакта с живой твои силы возросли, – пристально вгляделся лич в пустоту, словно различая в ней нечто известное лишь ему. Но он был мастером, призвавшим духа, поэтому видел вызванную им самим из потустороннего мира полузримую прекрасную девушку, закутанную в черные одеяния. Ее кожа была призрачно белой, словно первый снег. На черные одежды опускались длинные смоляные волосы, сливавшиеся с тьмой платья в едином цвете. И лишь серебряные тонкие линии инея, окутавшие матово-черные пряди, выбивались из общей черноты ее силуэта. Она смотрела на Аргануса черными бельмами глаз, лишенных зрачков, и в этом взгляде читалась вековая грусть, боль и бесконечная ненависть ко всему окружающему.

– Еще один инферетив – и девушка станет моей. – Тонкие бескровные губы расплылись в полуулыбке.

– Не торопись, Титания, – покачал головой лич. Арганус уже сомневался в том, стоило ли Черной Вдове отдавать одну из рабынь. Контактируя с живой душой, ее сила быстро росла. Когда Титания заполучит и тело девушки, этой силы станет во сто крат больше. Конечно, прямо ослушаться призвавшего она не может, но Титания была исключительным мастером плетения интриг, и излишняя спешка в предприятиях с ее участием могла закончиться не в пользу самого Аргануса. Ее надо было держать на коротком поводке, лич это прекрасно понимал. – Точку в своем заклинании поставишь тогда, когда я скажу, и не мгновением раньше. Пока что рабыня мне нужна в том состоянии, в котором находится сейчас.

– Зачем, повелитель? – На мгновение черные бельма Титании стали еще чернее, в них заплясала бездна.

– Мне нужна ее сестра. Если Морена проиграет поединок и не сможет стать королевой Хельхейма, ее место займет Энин и вновь попытает удачу.

– Морена сильна, – прошипел призрак. – Никто не сможет противостоять ее мощи.

– Не торопи события. Морена сильна, но ее сила не безгранична. Мне нужна страховка.

– Но, повелитель…

– Замолкни, – сухо приказал Арганус. – Твоя задача – безоговорочно выполнять мои указания. Но в последнее время ты стала слишком активно обсуждать их. Будь осторожной. Если я хоть на миг усомнюсь в твоей верности, мне не составит труда развоплотить тебя.

Черные бельма Вдовы загорелись тьмой, казалось, еще мгновение – и из них польется матово-черный свет. Но Титания взяла верх над рвущейся агрессией и, покорно склонив голову, поспешила сменить тему разговора:

– Клавдий не стал воплощением Каэля.

– Не стал? – задумчиво протянул лич, но после оскалился в своеобразном подобии улыбки и, откинувшись на спинку кресла, беззлобно продолжил: – А мальчик молодец. Значит, ему хватило-таки сил, чтобы противодействовать магии кинжала.

– Не совсем, повелитель, – прошипел призрак девушки. – Он смог отвести удар от сердца, но избежать самого удара ему не удалось.

– Тем лучше, – одобрительно кивнул лич. Осведомленность Титании его не удивляла: он знал, что черным вдовам ведомы мысли тех, с кем они входили в ментальный контакт. И связь сотрется не скоро, при условии достаточной близости жертвы и относительно небольшой сопротивляемости к магии. – Теперь они повязаны. Каэль добьется своего воскрешения любой ценой, – умозаключил Арганус, и знающая Титания ничего не смогла противопоставить его логике. – Можно считать, что и вторая часть прорицания исполнилась. Будем надеяться, Морена меня не подведет и завершит третью.

– Но как быть с бессмертным королем? Не думаю, что Балор Дот покинет трон по собственной воле…

– Тебе не надо думать! – прервал Арганус. – Он сделает это, когда придет время… – Лич мысленно улыбнулся. Он подстроит добровольный уход Балор Дота – лишь бы планы не дали сбоя.

Сандро очнулся, когда солнце стояло в зените. Он видел странный сон, очень странный. Он слышал разговор юноши с пожилой женщиной и никак не мог понять, о чем они говорят. О каких-то небывалых пророчествах, о «зле Хельхейма» и о… о «полумертвом, сыне Видящей, первом клочке прорицания»…

Неужели, они говорили о нем? Но его мать не была Видящей, по крайней мере, ее ничто не связывало с храмом Созидательницы, а всем известно, что прорицатели появляются только в его стенах. Возможно, именно благодаря пророкам Храм окутал своими сетями множество городов и стран. Ему удалось выжить и не быть сожженным даже в Хельхейме, где не мирились с какими-либо проявлениями Силы, кроме некромантской. Но… его мать была обычной, самой обычной женщиной, не имеющей с Храмом ничего общего.

Сандро попытался отбросить размышления в сторону. Не стоило забивать голову ерундой – есть более важные дела, чем какие-то там… пророчества. Сандро убеждал себя, что ему приснился сон, всего лишь сон, и ничего более. Сон, который не имеет ничего общего с явью. Но… Сон, сон, сон… он не выходил из головы, как бы Сандро ни пытался, сколь бы ни уверял себя в бесплодности воображения. Немаловажный факт, что ему уже пять лет не снились сны, лишний раз заставлял задуматься… Сон… а не видение ли? Нет! Нет. Он не имеет ничего общего с Видящими и их видениям, с лживыми пророчествами и глупой верой в Созидательницу. Ни он, ни его мать. Ему приснился сон! Ведь не может быть иначе?

Сандро резко вскочил на ноги, только сейчас опомнившись, что лежит на холодном каменном полу у храма Сераписа. Подобрал с разбитой мозаики посох и быстрым шагом помчался в Бленхейм. Он должен – обязан – разобраться во всем случившемся, и только один человек – дух – способен ему в этом помочь: только Трисмегисту он доверял настолько, чтобы рассказать о своем видении… о своем сне. Трисмегист мудр и сможет открыть Сандро глаза, должен смочь.