Александр Гуров - Ученик некроманта. Игры Проклятых

Но этот друг – мой враг.

После беспроглядной тьмы винтового туннеля свет лаборатории, льющийся от тысячи свечей, затмил глаза. Сандро, сощурившись, пробежал к рабочему столу и схватил заплечную сумку, в которой лежал старинный фолиант – обитель духа. После гипнотической волшбы над двумя девушками мальчик так и не удосужился выложить книгу. Он открыл ее и наскоро пролистал страницы, повторяя шепотом призывающее заклинание. Трисмегист ответил на призывы мгновенно и, выслушав тревоги, взволновавшие Сандро, гортанно расхохотался:

– Сон? Прорицание? А я что, пророк? – съехидничал Трисмегист. – Или ты думаешь, что я эфрит из лампы, и мне ведомо все вокруг? Я сотни лет не видел мира, не вижу его и сейчас, – ты хотел услышать что-то еще?

– Нет, спасибо за поддержку, – обиженно буркнул Сандро. Он надеялся на помощь, а вместо нее получил издевательский тон и насмешки.

– Не за что, – парировал Трисмегист. Дух был не в духе, как бы глупо это ни звучало.

– Не за что… – согласился мальчик. – Но что мне делать?

– Ты у меня спрашиваешь? – деланно удивленно спросил Трисмегиста. – У тебя всегда столько дел, а ты не можешь придумать, чем заняться?

– Альберт, что случилось? – нахмурил единственную бровь некромант.

– Мы тратим время! – сокрушился дух. – Ты должен создать эликсир, чтобы разорвать связь с Хозяином, должен обучиться магии друидов. Должен покинуть Хельхейм, наконец! А вместо этого у тебя всегда находится время для любовных интриг, для обучения некромантии, но не для того, что тебе насущно необходимо.

– Ты ревнуешь? – Лицо Сандро исказилось в подобии улыбки.

– Ревную? – переспросил Трисмегист. – Нет. Меня удивляет, как ты расставляешь приоритеты: ненавидя темную магию, обучаешься ей; заранее зная, что любовь не будет взаимной, добиваешься руки и сердца Энин; с другой стороны – понимая, что эликсир – единственный шанс к спасению, настоятельно игнорируешь необходимость его создания и, наконец, пренебрегаешь магией друидов, осознавая, что она – путь к взрослению и росту. Ты видел себя в зеркале? Ты изуродованный мальчик, которому на вид не дашь больше десяти, хотя тебе уже пятнадцатый год…

– Хватит! – взорвался Сандро. – Ты переходишь все границы! Я запрещаю тебе говорить об этом!

– Запрещаешь? Ты? Недоделанный некромант, который даже увидеть призванного духа не в состоянии, потому что не был за гранью?

– Думаешь, колкости разовьют у меня приязнь к тебе и твоим урокам?

– Ох, какие мы нежные, – расхохотался Трисмегист. – В этом мире всем на тебя наплевать – что рабыням, что хозяину. Только я помогаю тебе, помогаю всем, чем могу, а вместо этого получаю недоверие и упрямство.

– Чего ты от меня хочешь? – обессиленно спросил Сандро. С логикой Трисмегиста уже не хотелось спорить: она была слишком убедительной, и как бы ни хотелось считать иначе, Альберт был прав. Любви от Энин не добиться. Темная магия не вызывает ничего, кроме ненависти и досады. Зато мечта, которую Сандро холил и лелеял пять лет – вырасти и покинуть Хельхейм, – почему-то отошла на второй план.

– А чего хочешь ты? – не замечая изменений в голосе мальчика, продолжал наседать Трисмегист.

– Обучай меня магии, – твердо ответил Сандро.

Трисмегист не ожидал столь резкого поворота, но, добившись своего, он не собирался отступать:

– Начнем первый урок…

– Жизнь – это не легкое путешествие, это тяжелая дорога. Жизнь – это не удовольствие, это боль. Только пройдя долгий путь, пройдя испытание болью, ты сможешь по достоинству оценить жизнь, – вливался в сознание Сандро голос друида. – Только так ты сможешь абстрагироваться от зла, выделить в светлой магии правильные отзвуки, прочувствовать ее изнутри. Тебе надо старательно трудиться, чтобы достичь того, к чему стремишься. Ты каждый день должен испытывать себя новыми способностями, прививать своему телу новую магию.

Слушай голос внутри себя, он подскажет, как себя вести, укажет верный путь.

Учись, чувствуй магию, проникай в ее толщу, ходи по ней, словно по тонкому льду, и не бойся окунуться с головой.

Забудь на время то, чему учился, забудь о том, каким был раньше, нарисуй своему воображению новую картину – и светлая магия вдохнет в нее жизнь. Расти, и твое тело подчинится тебе, учись, и эти знания помогут тебе совладать со смертью.

Голос Трисмегиста убаюкивал, он казался теплой периной, которая обволакивает со всех сторон. Веки мальчика утяжелялись. Сандро окутывала магическая сонная дымка. Он старательно вникал, вслушивался в знакомый голос, концентрировался на нем, но с каждым мгновением это становилось все более сложным занятием. Голос друида звучал все дальше и дальше, слова сливались в монотонный беспрерывный звук, теряя всякий смысл. Сандро и сам не заметил, как попал в состояние транса, превращаясь в чистую страницу, на которую умелый писарь наносил нужные формы. Трисмегист говорил, не умолкая, обращал долгий урок в быстрое, идеальное знание. Месяц подобных занятий принесет пользу года, а год – десятка лет. Мальчик получит необходимое искусство, и останется разбавить теорию практикой, подкрепить опытом. Главное – чтобы мозг мальчика вынес столь грубое вмешательство, не исказился, не превратил одаренного ученика в глупца. Но у Трисмегиста не было времени для размышлений: пророчество, из-за которого он вернулся, начало сбываться, и чтобы оно сбылось так, как хочет он сам, надо поторопиться – промедление сродни гибели мира.

Проснувшись и не найдя в покоях сестры, Энин уже не удивилась. И даже больше – не помчалась ее искать, как сделала бы еще вчера. Сейчас ей было легко и спокойно, она не переживала за Анэт, совсем не волновалась за сестру. Этой ночью Энин изменилась, даже не догадываясь, что произошло это с помощью магии – темной магии, которой Трисмегист обучил Сандро. Магнетизм. Друиды не знали этой магии, но Трисмегист был не простым друидом, да и мог ли он сейчас назвать себя таковым? После того как был личем, после того как стал духом?

Но Энин не знала ни о Трисмегисте, ни о ритуале, который он проделал руками Сандро. Даже о ночном визите не знала – магия стерла эти воспоминания из ее памяти.

Девушка, расположившись в кресле у будуара, взяла дневник Анэт – единственную книгу, которая была под рукой – и принялась читать. Чтобы обучиться грамоте, ей надо много – очень много! – читать, и сегодня она решила полностью посвятить себя обучению.

Тревога проснулась ближе к вечеру, когда дневник был почти прочитан, а мучительные воспоминания сестры, изложенные на пожелтевших страницах, смогли-таки пробудить в безразличии Энин легкие волнение и беспокойство. Энин опомнилась, только когда дочитала сестринские записи. Она вскочила, словно ошпаренная кипятком. «Сестра в опасности!» – мелькнула в ее голове мысль и быстро угасла, не оставив и следа в сознании, словно смытая прибрежной волной. Но спустя мгновение на смену одной думе пришли другие: «Что со мной? Почему я забыла о сестре? Что с ней?». Мысли были вязкими, им приходилось с неимоверным трудом пробивать себе дорогу в сознании, словно некая преграда мешала думать об Анэт. Но стоило этой преграде рухнуть, и Энин уже сломя голову мчалась по коридорам замка, без подсказок зная, где искать свою сестру, чувствуя направление сердцем.