Сергей Макаренко - Дрон

Довольно быстро спеленав байнада, Шайшан добил его, прекратив жалостный вой в несколько ударов и испытал тем самым кровожадное чувство восторга. Расуруки, хотевшие было приступить к разделке туши, вдруг ощутили острый укол опасности. Пока еще ничего не понимая, они стали осматриваться вокруг. Но как только появились первые признаки ветра, принесшие первые хлопья снега, они заторопились. Двое тут же стали быстро нарезать куски мяса и откидывать их в сторону. Двое других стали всматриваться вдаль снежных просторов, стараясь увидеть первые признаки приближающейся опасности. Нарезав вдоволь мяса, и разобрав равными долями, они устремились в обратный путь. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, и поедая сладкую печень, Шайшан вспомнил, что в спешке забыл выдрать свой трофей. В качестве трофеев они использовали клыки крупных животных или нижнюю челюсть мелких противников. После чего делали из них ожерелье, которым вешали себе на шею. Считалось, что такое ожерелье придавало его владельцу силу поверженных противников, а также способно отгонять злых духов и не дать затуманить разум во время боя. Но как только он вернулся назад, он увидел перед собой человека, который нагло воровал мяса. Придя в ярость, после мимолетного замешательства, он решил убить наглого человека, решившегося поживиться мясом убитого им зверя.

И вот, после победы над практически голым человекам, Шайшан, огласив окрестности победным кличем, отправился за своей честно заработанной трофейной челюстью. Поэтому отложив дубину в сторону и достав из-за пояса широкий толстый нож, сделанный из каргота, камня, который научились обрабатывать расуруки. Обходя байнада, он уже представлял, как сладостно будет вырезать сочную печень, и запускать в нее свои зубы, и как в него будет перетекать дух и сила поверженного противника, которые сделают его еще сильнее.

Но, обойдя зверя, довольный оскал и сладкие мысли охотника улетучились. Место, где должно было лежать мертвое тело, оказалось пусто. А ведь Шайшан, точно видел как небольшое тело, перелетев зверя, безвольно рухнуло в рыхлый снег и, перевернувшись в нем несколько раз, замерло не подвижно. Теперь же, охотник сверлил взглядом белый простор, намереваясь найти того, кто осмелился украсть у него, его честно заработанный трофей. Непривычное отсутствие в руке боевой дубины немного его нервировало, а шершавая рукоять ножа, не приносила того спокойствия, которое было пару мгновений назад. Вращая своей огромной головой, он все никак не мог найти того, кто мог украсть его поверженного противника, то, что тот еще может быть жив, он даже и не думал. После таких убийственных ударов, никто еще не мог выжить. Не найдя даже следов от места где раньше лежало тело его странного противника, он осторожно двинулся назад к тому месту где оставил свою дубину, ожидая что новый противник возможно притаился за тушей зверя. Но, обогнув мертвого байнада, расурук еще больше удивился, чем ожидал. Тайно надеясь, что какой-то хищник решил полакомиться телом человека, но, не увидев, ни того, ни другого, он явно ощутил нарастающее беспокойство, которое усиливалось с каждым ударом его большого сердца. Шайшан, поспешил взять свою толстую дубину, но привычное спокойствие, это ему не принесло. Его чувства, буквально кричали о надвигающейся опасности, но определить их источник, ему никак не удавалось. Он продолжал кружиться на одном месте, готовый своим ударом, остановить любого, пусть это даже будет один из зверей Марьяны, но бешенное бьющееся сердце, казалось, выдавало в нем испуг, до сих пор еще, незнакомый бесстрашному охотнику. Вдруг и без того сильно бьющееся сердце захотело разорвать грудь, пик опасности становился все сильнее и сильнее. Охотник стал крутиться все быстрее и быстрее, надеясь не пропустить нового противника.

На очередном обороте, расурук ощутил еле слышимый хруст, и затем его охватило необычайно спокойствие. В шумно вздымаемой груди уже не ощущалось того бешенного бьющегося сердца, – 'наконец-то, оно успокоилось' – подумал он.

От нахлынувшего спокойствия как-то странно поплыло изображение, и глаза все никак не могли зафиксировать четкое изображение. Через несколько мгновений он все-таки смог сфокусировать взгляд на расплывчатом синем пятне, которое маячило перед ним, и он ужаснулся. Перед ним, стоял живой, покрытым голубоватым сиянием, замерев с вытянутой рукой, его недавний противник. Глаза Шайшана, широко раскрылись, готовые вылезти из своих орбит, челюсть отвисла в удивленном испуге. Вид вполне живого противника, ошеломил его. Расурук попытался воззвать к своей жажде крови и сбросить странное спокойное оцепенение. Но руки не слушались его и ноги не двинулись с места. Вдруг всегда надежная и твердая рука выпустила любимую дубину, и от этого стала очень тоскливо. Он хотел бы нагнуться и подобрать ее, но вместо этого стал медленно опускать на колени, которые вдруг перестали его держать. Он все еще никак не мог понять, что же происходит с его сильным и могучим телом, пока его взгляд не задержался на вытянутой руке человека. Рука, дрожащая голубым сиянием, вплоть до локтя, была покрыта, темными пятнами красной крови. Шайшан, даже успел удивиться, чья же это кровь, когда увидел в ладони темный сгусток, напоминавший что-то знакомое. А предательские ноги уже согнулись, и колени коснулись снега. Теперь рука с темным пятном была так близка, что он наконец-то смог понять, что это такое.

– Ведь это же…, – и это все что успел сказать расурук, на своем языке, прежде чем мертвым телом завалился на бок.

А темным сгусток, уже издавший свой последний стук, опал из выпустившей его руки рядом с телом.

Андрей, еще несколько секунд простоял над мертвым противником, у которого он несколько мгновений назад вырвал сердце, после чего, подобрав оброненные ранее куски мяса, медленным шагом направился к своему месту обитания, погруженный в свои мысли.

Спустя несколько минут, на место сражения подбежали еще двое расуруков, и пришли в ужас оттого, что увидели. Огромный Шайшан лежал заваленным набок, и, перевернув, его они обнаружили огромную дыру в теле, в том месте, где раньше должно было быть сердце. Исследовав место сражения они так и не нашли следов того, кто мог бы так убить одного из лучших охотников расуруков. Либо следы скрыл подающий толстыми хлопьями снег, либо противник ушел не по земле, а по воздуху. Охваченные ужасом, столь жуткого зрелища, они подхватили тело, а также найденное сердце и устремились в свой лагерь.

А Андрей, покрытый весь спокойным сине-голубоватым сиянием, возвращался в свой дом, вернее сказать в свою пещеру, в которой он уже жил почти десять месяцев, по его подсчетам. Идя по рыхлому, мягкому снегу, в который он ранее провалился чуть ли не покалено, сейчас с легкостью шел по его поверхности и не только не проваливался, но даже не оставлял за собой каких либо отпечатков босых ног. Словно это был вовсе и не снег, а натянутый единым полотном мягкий батут, позволяющий так же от него мягко отталкиваться и затем возвращаться свою форму.