Алёна Харитонова - Охота на ведьму

— Ничего-то ты не понял, Алех. Ничего. Не в освободительницы я подалась. Освобождают обычно тех, кто пленён. А мы все свободны. Только у одних свободы чуть больше, а у других чуть меньше. Но всё-таки она есть. Глупый ты. Я этот мир уравновесить хочу. Понимаешь, голова твоя остроухая? Я хочу, чтобы в нём, в этом мире, девочку, способную к ведовству или колдовству, не обижали и не дразнили сверстники, не проклинали родители. Чтобы мальчик-некромант мог жить и учиться рядом с мальчиком-магом. Вот ты, Алех, был магом. Скажи, может маг воскресить человека? Молчишь. И правильно молчишь. Потому что не может этого даже самый сильный волшебник. А некромант может. И что с того, что он Силу из людей и природы черпает? Иногда всё вторично и чем угодно пожертвуешь. Или ты забыл?

Алех в ответ промолчал. Свита ведьмы настороженно переглядывалась. Однако чаще всего смотрели не на эльфа и уж, конечно, не на замухрышную колдуночку. Чаще всего взгляды обращались на молчаливого мага, который с начала встречи едва ли произнёс более десяти слов.

— Ты же знаешь, что нельзя колдунов и магов уравнять в правах. Будет хаос! — в Алехе неожиданно проснулся не ведьмак, а волшебник, состоящий в Магическом Совете. — Не отделяя магию от некромантии, мы рискуем добиться смешения волшебства! И где уверенность в том, что лет через десять маг, излечивая, скажем, недуг, не станет черпать Силу из земли или родственников заболевшего? Зачем тратить своё Могущество, когда есть чужое, да и разве любящие родители не пожертвуют собой ради обожаемого чада?

Торой изумлённо уставился на эльфа, в котором вдруг проснулась страсть к педагогическим спорам. Итель же смотрела на Алеха без удивления, скорее, снисходительно.

— О, Алех… Вижу, годы жизни в Гелинвире превратили тебя едва ли не в поборника магии. Тебя, ведьмака. Даже слушать смешно. Но я всё же отвечу. Просто, чтобы вернуть тебя с небес на землю. Видишь ли, способности одновременно к колдовству и магии бывают крайне редко. Скажем, пока мне известны лишь несколько человек, а также не-людей, которым по силам и то и другое. Это ты, мой му… — он осеклась и исправилась, — Рогон, Аранхольд, да ещё Торой. Не думаю, что четыре случая за более чем трёхсотлетнюю историю могут чего-то там смешать. Так что перестань брюзжать. Тебе не идёт. Кроме того, лично ты уже никогда ничего не сможешь смешать, ты ж ведьмак. Былой магии-то и следа не осталось, а?

И ведьма насмешливо подмигнула бессмертному. Однако по всему было видно, как сильно досаждает ей беседа с эльфом. Ители хотелось говорить с Тороем, но тот, как назло (а, может, и вправду назло?) молчал. А потому Фиалка продолжила в тишину Залы:

— Торой сегодня — единственный маг, некромант, чернокнижник и колдун в одном лице. И свои способности к магии он сохранил исключительно благодаря тому, что был низложен. Да ещё зеркало Гиа умножило его Силу.

Она нарочно сказала это, чтобы волшебник, наконец-то, перестал отмалчиваться. Удар достиг желанной цели. Торой и впрямь сбросил маску равнодушия, а в глазах его даже засветилось любопытство. Ах, ну как же похож… Как похож…

— Объясни. — Попросил он.

— Объясняю, — ответила Итель. — Когда Зеркало потянуло Силу из волшебников, ты был низложен и заклятие, сдерживающее твоё Могущество, ещё не разрушилось окончательно. Однако под воздействием чар оно всё-таки развеялось, и тогда ты, совершенно, я полагаю, неосознанно, впитал в себя часть освободившейся Силы, которую не успело вместить Зеркало. Вот и вся загадка. Ну, а может быть, ты и не впитал ничего, просто твои собственные освобождённые запасы Могущества оказались такими огромными…

Ведьма развела руками и улыбнулась Торою:

— А теперь скажи мне, где мальчик? Куда ты его спрятал?

Маг отрицательно покачал головой и потребовал:

— Нет, это ты сперва поведай мне, зачем он тебе нужен и для чего понадобилось убивать его семью. А то ты такая трепетная и добрая, что даже не понятно, где только сил душевных нашла и кхалаев нанять, и людей заморозить.

Глаза ведьмы полыхнули огнём. Недобрая искра загорелась в глубине зрачка и, словно водную рябь, всколыхнула фиалковую глубину глаз. Итель даже подалась вперёд, облокотившись о толстую мраморную столешницу.

Люция испуганно вцепилась в руку Тороя. О, теперь-то она видела истинное лицо Фиалки — лицо кровожадной ведьмы, для которой человеческие жизни лишь незначительная преграда на пути к поставленной цели. А сами люди — досадная мелочь, пешки. Ладони Люции моментально вспотели. Девушке показалось, что ведьма сейчас ринется через огромный стол и вцепится Торою в горло за то, что он посмел издеваться над ней. Но вот безумная искра погасла. Фиалка кротко улыбнулась, всем своим видом показывая, что ей проще проглотить незаслуженное оскорбление, чем справедливо гневаться. И снова посмотрела на Тороя едва ли не с обожанием.

— Мальчик нужен, чтобы разбить зеркало. Это никому не под силу, кроме него. Как я уже говорила, зеркало может уничтожить лишь последний из рода Создателя. А парнишка — дальний потомок Гиа. Именно для того, чтобы он стал последним, и пришлось убить всех его родственников. А что поделаешь? В таком деле не без жертв.

Люция судорожно сглотнула, радуясь, что у Тороя хватило сообразительности убрать Илана с глаз долой — хоть не слышит мальчишка, с каким равнодушием говорят о смерти тех, кто был ему дорог.

— Ну, а разбить зеркало нужно потому, что, единожды вобравши в себя Силу, оно способно удерживать её только трое суток. По истечении этого срока волшебное стекло выплеснет Могущество обратно. Умноженное стократ. А теперь подумай, выживет ли кто-нибудь? Найдутся ли люди (не-люди), способные вместить в себя первородную Силу? Зови мальчика. Солнце садится, и время уже истекает.

Торой не без веселья наблюдал за слабыми попытками некромантов нащупать Илана. И близнецы, и Хельзак, и даже один молодой чернокнижник, который всё это время сидел в молчании и не проронил ни звука, очень старались. Но Илан был спрятан надёжно. И это злило, а ещё пугало Итель, привыкшую осознавать своё превосходство. Торой позволил себе совсем уж мальчишескую выходку — ещё несколько мгновений понежиться в волнах смятения красавицы Фиалки, а потом всё-таки позвал Илана.

В Зале снова водворилась тишина. Собравшиеся за столом разглядывали друг друга, примеривались, оценивали, а заодно переваривали полученные за время разговора сведения. Мальчишки вошли в Залу спустя несколько минут, показавшихся Ители едва ли не вечностью.

Когда раздался звук открываемой двери, ведьма порывисто оглянулась. Вот он — мальчик! Такой испуганный и настороженный, такой растерянный. А рядом с ним нескладный подросток, с лицом отсутствующим и расслабленным, словно не волнует паренька ничто из происходящего. Блаженный! Так вот почему её некроманты не могли дотянуться до мальчугана. Достойный ход…