Владислав Русанов - Серебряный медведь

– Да хрен-то, может, и один! – не сдавался арунит. – Я ж не проверял, не знаю… А вот непонятно мне – почему король Равальян так под руку империи просится? Если бы я королем был…

Негромкий, но дружный хохот прервал его глубокомысленные рассуждения.

– Ты себя видел? – воскликнул каматиец Тедальо. – Король! Смех и грех!

– А что?! – Карасик гордо расправил плечи, вскинул подбородок. Кир едва не покатился со смеху, представив это лицо – курносое, круглое, обрамленное кустистой бородкой, – увенчанное королевской короной. – Что ржете, остолопы? Я ж так, к слову… Ну, растолковали бы мне, если такие умные…

– Я тебе… энтого… растолкую… – Коморник, смеявшийся до того, уткнувшись носом в конскую гриву, перевел дыхание. – Предположим, женился ты… энтого… а с бабой справиться не можешь.

– Кто? Я? Да я…

– Помолчь! Говорю же… энтого… предположим.

– Ты, старый, сказать хочешь, – прогудел Бучило, – что он, ежели с бабой не справится, к соседу за подмогой побежит?

– А то?! – подмигнул Почечуй.

– Какой же он мужик после этого? – сплюнул под копыта коню Мигуля.

– А никакой… энтого… – с готовностью согласился старик. – Так из Равальяна тоже… энтого… король, как из дерьма… энтого… пряник. Вот оно и… энтого… выходит – то на то!

Кондотьер толкнул Кира локтем в бок:

– Пошли, господин лейтенант, думать будем…

Парень, отвыкший от обращения по уставу, которое ко всему прочему из уст наемников звучало как легкая издевка, вздрогнул. Потом кивнул. Раз Кулак зовет, значит, так надо. Попусту он дергать не будет.

Они передали поводья коней Брызгу, Тычку и Карасику, назначенным в приказном порядке коневодами, и, отойдя в сторонку, уселись под раскидистый бук.

Кулак, Мудрец, Почечуй, Мелкий, Пустельга и Кир. Если не считать молодого человека, то совет в обычном составе.

Девчонка, прибившаяся к банде перед встречей со студентом-дезертиром, тоже устроилась в паре шагов и плела веночек из начинающих желтеть колосков овсяницы. Она плела веночки почти всегда. Даже сидя в седле, где держалась с поразительным бесстрашием. Да и то сказать – откуда страху взяться? Если разум затуманен, то и отвага без меры. К ней привыкли, на нее не обращали внимания, как если бы Цветочек (как прозвал девочку Почечуй, ставший на склоне лет, по собственному признанию, мягким и умильным) была полноправным товарищем, сестренкой всех наемников до единого. Больше того, она могла полдня отвечать невпопад или глупо улыбаться, считая галок на ветвях грабов, а потом вдруг выдать такое, что даже Мудрец кивал одобрительно.

Третьего дня Ингальт отказался вести банду дальше, сказав, что так далеко он не забирался и что не хочет брать ответственность за их жизни на свою грешную душу, девочка подбежала к кондотьеру – а дело было на привале – и, глядя снизу вверх, сказала, что проведет их к домику ландграфа.

Не к замку, а к домику! Вот красота-то!

Правда, теперь, глядя на бревенчатый бергфрид, Кир думал: «А почему бы деревенской девчонке не назвать этот сруб домиком? От крестьянских домов он ведь отличается только размерами да настилом для стрелков». А тогда он посмеялся немало, стараясь, чтобы она не заметила и не обиделась – все-таки к умалишенным нужно относиться с жалостью, а не с насмешкой. Они же не виноваты, что Триединый лишил их разума!

Но чего тьялец никак не ожидал, так это того, что Цветочек выведет их к замку ландграфа. Это же надо! Очевидно, она скиталась гораздо больше по лесам и холмам Тельбии, чем озабоченный поиском меда бортник Ингальт. Бродила, запоминала… Нет, не так, конечно, как человек запоминает дорогу, а как помнит обратный путь увезенный из дому котенок.

– Ну, что, господа хорошие, – невесело проговорил Кулак. – У кого будут какие предложения?

– Да уж попробуй тут предложи! – возмутилась Пустельга. – Как к нему подступиться, к графу этому?

– Я бы ночью натаскал хвороста, – задумчиво почесал в затылке Мелкий. – Они-то тут все равно олухи олухами – не услышат, хоть конем скачи вокруг огорожи. А потом подпалил бы…

– А толку-то… энтого? – почесал бороду Почечуй.

– На опушке с арбалетами заляжем, – ничуть не смутился Мелкий. – Кто выбежал – хлоп!

– Если ты помнишь, нам ландграфа живым взять надо, – хмуро бросил Кулак.

– Так я ж не против! Думаю, его мы по одежке от латников отличим.

– А если нет?

– Ну, значит, не судьба! Не повезло графу…

– У меня приказ на руках. – Кондотьер хлопнул себя по груди, но бумагу из-за пазухи доставать не стал.

– Да ладно! Приказом больше, приказом меньше… Мало ли чего в голову генералу Овиллу взбредет? А мы помереть тут должны? В лепешку разбиться?

– Вот потому, Мелкий, Кулак… энтого… кондотьер, а ты до сих пор… энтого… в подмастерьях ходишь. – Почечуй погрозил низенькому наемнику пальцем. – «Уложение Альберигго»… энтого…

– Поучи меня, дед, поучи! – сварливо проговорил Мелкий. – А то я «Уложение Альберигго» не знаю. Ты вон Малышу расскажи, он у нас зеленый и необученный как следует.

– А что ж ты… энтого… балаболка… – возмутился коморник.

– А было сказано – предложения давать. Я дал. У тебя лучше есть?

– А чего там давать? Энтого… Ночью на стены забраться – и… энтого… вперед!

– Бесшумно не залезем, – покачал головой Мудрец.

– Если их там хотя бы полсотни, перебьют и не вспотеют, – добавила Пустельга.

– Верно, – согласился Кулак.

– Ну, тогда сами… энтого… предлагайте, коли умные… энтого… такие…

– Вот потому ты, старый, до седых волос дожил, а все в подмастерьях, – ввернул Мелкий, ехидно улыбаясь.

Почечуй обиженно надул губы и замолчал.

– Подождать надо, – сказала Пустельга. – Осмотреться. Наблюдателей поставим. Посчитаем, сколько у ландграфа тут людей. А если повезет, подловим его.

– Верно! – подхватил Мелкий. – Может, он на охоту поедет?

– По грибы… энтого… пойдет! – ввернул Почечуй.

– Сам ты, старый, по грибы пойдешь! А то и подалее куда, если пошлю хорошенько! – возмутился Мелкий.

Кир прыснул в кулак.

– А ну, тихо! – нахмурился кондотьер. – Мысль хорошая. Только не пойдет.

– Почему не пойдет? – удивилась воительница.

– Чужие мы тут. Завтра охотник какой-нибудь из местных увидит наш лагерь. Захочет выслужиться или там пару монет серебряных заработать. Ландграфу расскажет. Как думаете, друзья, что дальше будет?

– Да ладно! – Мелкий махнул рукой. – Отобьемся. Уйдем.

– А Медренский? – Мудрец покачал головой. – Спугнем. Тогда точно не возьмем.

– Это точно. – Мелкий посерьезнел. – Приказ не выполним, тогда хоть в Гронд поезжай. Моржей бить…

– Э, нет! – запротестовал Почечуй. – Вы… энтого… как хотите, а мне в Гронд никак нельзя. Кости у меня… энтого… ломит на морозе.