Владислав Русанов - Серебряный медведь

Кондотьер сгорбился, словно ему на спину кинули мешок самое малое в кантар весом, но упрямо повторил:

– Войны ведут для того, чтобы побеждать. Ты видел, что они делают с нашими пленными?

– Видел! – вызывающе подбоченился Фальм. – И поделом!

Кулак прыгнул вперед с места, в два прыжка поравнялся с бароном, который, хоть и не ожидал нападения, все же сумел уклониться грациозным движением. Наемник врезался плечом в спинку стула, опрокинул его, но и сам упал. Джакомо Череп с видимым удовольствием впечатал сапог кондотьеру в лицо.

Мудрец, рыча, как медведь, боролся сразу с тремя удерживающими его стражниками.

А Кир оцепенел. Столько всего обрушилось на его разум, что молодой человек и не знал теперь, кому верить, за кого сражаться. Война войной, но, по его мнению, ничто не могло оправдать бессмысленную жестокость.

– Не балуй, малый… – проговорил рядом охранник, и шеи парня коснулось холодное железо. Меч или корд… Впрочем, какая разница?

Когда Мудреца наконец-то придавили к полу, а Кулака, трясущего бородой, измазанной кровью, волоком оттащили на прежнее место, барон как ни в чем не бывало вернулся на стул, закинул ногу за ногу и продолжал:

– Дроу ненавидели их банду. Многие воины горных племен клялись уничтожить их. Но, увы… зло живет и побеждает в нашем мире, как ни жаль. Самое страшное по меркам дроу преступление они совершили, когда разрушили тайное капище, скрытое в почти недоступном ущелье. Это скрытое место, священное для горцев. Даже мне не разрешили побывать там. Но эти подонки… Их привел изменник. Шаманы горцев после прокляли его и лишили имени. Видите, любезный господин граф, какой именитый гость посетил ваш замок?

Медренский кривился скептически. Похоже, речи Фальма не затронули слишком уж сильно его душу. Если бы Кулак был на его стороне, то графу попросту было бы начхать на его преступления и жестокость. Да хоть по жареному младенцу на завтрак!

– С ним шляется остроухий, – прогудел Череп.

– Не сомневался, – кивнул барон. – Предатель, убийца и мясник… Что может быть общего у вас с этим человеком, любезный господин граф?

Кондотьер снова рванулся, но его удержали. Один стражник ударил его в ухо. Второй приставил к кадыку нож.

– Не дергайся, урод!

– Я знаю, кто ты… – натужно просипел Мудрец. Нелегко разговаривать лежа лицом вниз, когда тебе на спину уселись два здоровых, откормленных мужика. – Белый говорил… Ты – Змеиный Язык. Остроухие называли тебя Н’атээр-Тьян’ге. Так?

Фальм не ответил. Отвернулся, будто бы не расслышал, зевнул.

– Вот, любезный господин граф, кто служит империи зла. Уверен, Риттельн дель Овилл приказал привезти вашу голову. В мешке. Я слышал, среди генералитета Сасандры нынче в моде, можно сказать, украшать приемные залы имений сушеными головами побежденных врагов.

Медренский подкрутил ус, потер кончик носа.

«Он меня совсем придурком считает? – подумал ландграф. – Оставил бы эти страшилки для крестьян и горожан… Они будут бояться имперцев, а значит, драться как одержимые, защищая город. Я понимаю, что дель Овиллу живой я мешаю, но чтобы голову сушить? Глупость…»

– А вот этот – колдун! – вдруг вмешался Джакомо, тыча пальцем в Кира. – Он Джиль-Карра убил!

– А кто первый начал? – возмутился тьялец. И замолчал, сообразив, что его слова звучат по-детски. Вроде: я не виноват, он первый драться полез!

– Колдун? – округлил глаза ландграф. – Любопытно… Колдун бы мне на службе пригодился. – Он рассуждал вслух, наслаждаясь брезгливым недовольством барона и плохо скрываемой ненавистью Черепа. – Остальных-то можно и на кол. А колдунами не разбрасываются в наше время. Слышишь, парнишка, ты и впрямь чародейством балуешься?

– Да пошел ты!.. – неожиданно даже для самого себя выпалил Кир. – Я – тьяльский дворянин! Меня не купить!

Кровь отхлынула у ландграфа от щек.

– В яму всех троих! – Он вскочил, подошел почти вплотную к Кирсьену. – Легкой смерти не жди, ублюдок!

Молодой человек собрался плюнуть ему в лицо, но ландграф не ограничился оскорблением. Сиятельное колено врезалось парню в пах, а когда он, охнув, согнулся в три погибели, Медренский добавил кулаком в ухо.

Колокольный звон в голове помешал Киру услышать, что говорил барон хозяину замка, когда их потащили обратно, в подземелье. Зато уже в коридоре, ведущем вниз, он ясно различил шепот Мудреца:

– Лопух, конечно, но наш человек…

В эту ночь Антоло спал мало. Виной тому были не только мысли, которые вились в голове, будто осы вокруг ковша с патокой. Нет, конечно, счастлив тот, кто не пытается задуматься, что делает, и осмыслить свой жизненный путь. Достоин зависти и человек, способный вот так вот взять, развернуться и уйти, которому плевать, как он выглядит в глазах невольных попутчиков и что о нем подумают. Как Ингальт, например. Попрощался, забросил тощую котомку на плечо и растворился в зеленом подлеске.

Бывший студент корил себя, что не смог поступить так же. Грубый и суровый быт наемников, как ни странно, лег на сердце ученому парню. Все эти шутки-прибаутки, ядовитые подначки, произносимые без всякой задней мысли, а просто чтобы товарищ по отряду не расслаблялся… Забота, с которой они учили его, бестолкового пехотинца, ездить верхом. А упражнения с мечом, которыми Пустельга едва не изморила парня? Ведь они искренне хотели помочь ему выжить, приспособиться к этому миру, исковерканному войной, в котором ему пришлось оказаться волей Триединого.

И как же их бросить после этого? Даже кентавр – а это племя испокон веков враждует с людьми – решил остаться и помогать наемникам выручать командира. А он уйдет? И забудет, что банда Кулака спасла его от озверевшей толпы?

Нет. Жители Табалы никогда от опасности не бегали. Их упрямство вошло в пословицы и поговорки. И он не побежит.

Убивать, решил для себя Антоло, он, конечно, не будет. Ну, только в том случае, если попадет в безвыходное положение. Такое случается – либо он, либо ты. Но только в этом случае.

Нападать на замок без предварительной разведки лейтенанты наемников запретили. Если бы иметь численное преимущество хотя бы пять к одному, сказал Мелкий. А они в меньшинстве. Тут нужно серьезно подумать, поломать голову и попытаться хитростью решить спор в свою пользу. Хотя бы преодолеть барбакан и ворота, а там, как заметил Почечуй, один наемник троих графских стражников стоит.

Но как туда попасть? Что придумать?

Они спорили едва ли не до вечера, но никто не сумел подкинуть стоящую идею.

Бучило советовал переодеться в селян и попытаться проникнуть в замок, якобы доставляя харчи.

– И ты думаешь, Трельм Зубан твою бороду не узнает? – ехидно осведомилась Пустельга.

Северянин замолчал. Обиженно засопел, но спорить не стал, признав правоту воительницы.