Николай Степанов - Путь к трону

Сапожник задумался, пытаясь определить разницу между первым и вторым предложениями князя. Сейчас ему пообещали отпустить всех пленников. Но лишь тогда, когда ни в нем, ни в них уже не будет нужды. То есть для вельможи они попросту станут бесполезными.

– Я тут немного понаблюдал и попытался сравнить свои скромные возможности с вашими. Куда ни кинь, я в проигрыше. Неужели мне под силу сделать то, чего не сумеете вы? – Пленник начал издалека.

– Ты верно определил, мои возможности почти безграничны. Но некоторые преграды все-таки существуют. Например, барьер между двумя мирами. Недавно я уже там побывал. С огромным трудом. Второй шанс появится лет через сто, а ждать столько у меня нет времени.

– Скажите, князь, а вы всегда сразу чувствуете, когда чужаки вроде нас проникают в ваш мир? – После встречи с рогатыми охотниками парня волновал вопрос: почему их так быстро обнаружили?

– Вас, людей, поймать несложно. Вы сами себя обнаруживаете благодаря собственной жадности.

– Неужели драгоценные камни?

– Естественно, молодой человек. Вы начинаете их подбирать, а ведь они не просто так разбросаны поодиночке. Собери пять камушков в кучку, и охотники получат сигнал. Десять – и готова ловушка, которая способна сразу доставить крохобора в темницу.

– Минутку, так Заруч…

– Попал в темницу к моему отцу. Но там демонов дольше дня живыми не держат. Его допросили и отдали на растерзание стражникам. Хотели направить охотников за остальными, но я уже доложил – демоны уничтожены. Так что вам очень повезло, что попали в мои земли.

– Понятно. Значит, наши жизни теперь всецело принадлежат вам?

– Вот именно!

– Вот я и думаю, если из-за чужаков вы пошли на риск, то задание там, в Адебгии, лично для вас, князь, является чем-то чрезвычайно важным.

– Твои рассуждения не лишены логики, – с некоторой неохотой согласился вельможа.

– Тогда ответьте мне еще на один вопрос. Как только работенка будет выполнена, я и мои люди станем абсолютно бесполезны или еще сойдем в качестве корма для Лархоша?

– Да, – почесал череп Регадун. – Мудрецы не зря говорят: в правильно поставленном вопросе кроется половина ответа, а то и весь. Ладно, согласен, сделка получается не совсем выгодной для тебя.

– Потому-то она и не получается. Давайте поступим так: вы помогаете нам вернуться в Адебгию, а мы в благодарность помогаем вам.

– С какой стати ты будешь делать что-то в благодарность? Не смеши народ! Гарантией исполнения может быть только сильный страх или большие деньги. Причем даже второе не всегда работает.

– Если вы отправите меня одного, гарантии ведь тоже никакой.

– Ну нет. У тебя какое-то извращенное понятие о долге перед людьми, сидящими в подвале. Ради их спасения ты готов на большие глупости. Это чувство сродни страху, поэтому я и делаю ставку на него.

– Совершать глупости я не собираюсь. Поэтому в Адебгию должны вернуться все. Взамен я оставляю обещание…

– Словам веры мало, а проверять их некогда. Давай поступим по-другому. Ты возьмешь с собой двоих, а за остальными пришлешь кого-нибудь из своих слуг по окончании работы.

– Регадун, вы опять пытаетесь меня обмануть. Сами же сказали: мой меч и дар являются ключом в ваш мир. Значит, без меня сюда вряд ли кто попадет. Правильно?

– Не надо ловить меня на слове, молодой человек! Чем больше я с тобой общаюсь, тем сильнее растет желание вернуться к болевому способу. Хочешь, опять позову Гусуму? Ты ей очень понравился.

– Зовите! Пусть я лучше сдохну в ее объятиях, чем умру от вашей тупости! Думаете, змея способна повлиять на мое решение?

– Молчать, мразь! Здесь хозяин я и условия ставлю я! – вспылил князь.

Он начинал терять самообладание. Какой-то юнец осмелился с ним спорить, отказываясь играть по его, Регадуна, правилам. За это следовало удавить наглеца, но без его содействия срывалось очень важное дело.

– Тогда и выполняйте все сами! С меня довольно!

– На кого ты повысил голос, сосунок? Ты вообще никто, как и твои людишки! Ты их сильно ценишь? Хорошо, тогда слушай, кто они на самом деле. Твой любимый Ферг – пьяница и бабник. Один раз, прикрывшись благовидным предлогом, он тебя уже предал. Как думаешь, не повторится ли ситуация, если на одной чаше весов будет стоять некая рыжая особа, а на другой – твоя жизнь?

– Уверен, что он выберет любимую женщину. И правильно поступит.

– Правильно для него, но тебе-то от этого не легче. Или взять того же Груаба. У этого чародея весьма мутное прошлое. Он постоянно на кого-то охотится. Раньше это были люди, тебе наверняка знакомы имена Ксуала и Глошара, но теперь его больше всего интересует твой клинок, и именно поэтому волшебник так долго крутится рядом. И если бы у него появилась хоть малейшая возможность справиться с мечом без твоей помощи, вряд ли ты бы еще жил.

– Тем не менее он не раз спасал меня от верной смерти.

– И не раз играл на твоих чувствах. Вспомни хотя бы, как он заставил тебя разбудить руны меча, мотивируя это тем, что твоим спутникам угрожает гибель.

– Но ведь он был прав, и главное – это сработало.

– Наивная простота. Ты мне еще про храбрость Озурга расскажи. Этот суеверный придурок пошел с вами только для того, чтобы стать генералом, но, попав в мой мир, потерял всякую надежду не только на возвышение, но и на саму жизнь. Пообещай я ему сейчас десятую долю того, что предлагаю тебе, и он продаст каждого из вас со всеми потрохами.

– Человек находится на грани потери рассудка. От него можно ожидать и худшего, – парировал Руам. – О горцах можете мне ничего не рассказывать. Полагаю, у каждого из нас есть свои слабости. Я, например… Хотя чего рассказывать, если вы все знаете об остальных…

– А вот тут ты дважды ошибаешься. Во-первых, оба брата за своего спасителя любому готовы глотку перегрызть. Это они приструнили Груаба, когда тот не хотел передавать твой клинок Фергуру. Горцы считают себя кровными должниками. А во-вторых, о твоих слабостях и мыслях я ничего не знаю. Иначе какой резон был разговор вести? Отдал бы приказ и сразу знал, выполнишь ты его или нет. – Регадун не заметил, как проговорился.

– Князь, мы опять пришли к тому, с чего начали. А начали мы далеко не с самого главного.

– Не тебе судить, юнец…

– Я и не собираюсь никого судить! Вы дадите слово сказать или нет?!

Напряжение достигло предела. Никто не хотел отступать в словесном поединке. Руам крепко держался за поручни кресла, чтобы вторично не вцепиться в физиономию собеседнику, а того так и подмывало привлечь к задушевному разговору Гусуму. Правда, оба понимали – сорвись они сейчас, и придется возвращаться к тому, с чего начали.

– Ну говори. – Регадун решил, что ничего страшного не случится, если он даст пленнику высказаться.