Карен Миллер - Невинный маг

Удар был таким сильным, что на столе задребезжали бокалы и столовое серебро. Вино расплескалось и забрызгало белоснежную шелковую скатерть. Фейн замолчала.

— Не волнуйся, отец, — промолвил Гар. — Мне жаль, если я огорчил тебя. Поверь, я этого не хотел.

Выражение лица Борна смягчилось.

— В таком случае, почему ты принял решение, не посоветовавшись со мной? Я еще даже не объявил официально о твоем назначении на пост Правителя олков. Если тебе действительно нужен именно этот человек в качестве помощника, — хотя, скажу прямо, ты меня в этом не убедил, — то ты мог бы назначить его гораздо позже, уже после того, как…

— Но какая разница, отец! — нетерпеливо перебил короля Гар. — Месяцем раньше, месяцем позже, дело ведь не в этом! Джарралт все равно будет недоволен тем, что я назначил олка на столь высокий пост. Поэтому я решил объявить о своем решении прямо сейчас. А поскольку я принял его самостоятельно, то все шишки посыплются на меня.

— Ты так думаешь? — грустно улыбнувшись, сказал Борн. — Ты недооцениваешь Джарралта. Он начнет упрекать меня в том, что я плохо воспитал тебя.

— Пусть говорит, что хочет, — заявил Дурм, — но ему придется потом ответить за свои слова.

Король и его лучший друг, Дурм, усмехнувшись, переглянулись.

— Не понимаю, какое дело до всего этого Конройду Джарралту, — заговорила королева. — Гар вправе самостоятельно принимать решения о назначении помощников. Если Конройд начнет критиковать действия нашего сына, Борн, поставь его на место. — Дана презрительно фыркнула. — Конройд не может простить тебе то, что не его, а твоему предку досталась корона после смерти Тревойла.

— Думаю, его ненависть ко мне уходит корнями не в столь отдаленное прошлое, дорогая моя, — возразил Борн, ласково глядя на супругу. — Конройд до сих пор не может смириться с тем, что такое сокровище, как ты, досталось мне, а не ему.

— Возможно, ты прав. Мне кажется порой, что Конройд похож на злую собаку, вцепившуюся в старую кость. Кто-то должен дать ему по носу и заставить его навсегда бросить ее.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это сделаю я? — спросил король.

Его глаза, когда он смотрел на жену, лучились смехом и любовью.

Дана улыбнулась ему.

— О нет, я сделаю это сама. Однажды я уже дала ему по носу. Это было в юности, когда Конройд ухаживал за мной.

Борн взял руку жены и прижал ее ладонь к своим губам.

— Ты представить себе не можешь, как мне приятно это слышать.

— Да что же это такое?! — застонала Фейн и закрыла лицо салфеткой. — Вы сведете меня с ума своими нежностями.

Раздавшийся за столом смех разрядил напряженную обстановку. Слуги сменили забрызганную вином скатерть и подали десерт — ягодный компот и сливки. Однако Борн так и не дотронулся до них.

— Если позволишь, Гар, я хотел бы сказать еще несколько слово о принятом тобой решении, — промолвил он, взглянув на сына. Гар кивнул, и король продолжал: — Меня удивляет твой выбор. Почему ты остановил его на каком-то невежественном простолюдине? Ведь ты мог взять в помощники целую дюжину надежных, образованных олков, которые служили бы тебе верой и правдой.

Гар не знал, что ответить. Он действовал по наитию, постепенно укрепляясь во мнении, что Эшер был именно тем человеком, который может с честью справиться с любым, даже самым сложным поручением.

Нет, он не мог объяснить все это королю, в особенности в присутствии Фейн и Дурма.

— Мэтт очень хвалил его, — уклончиво ответил он. — Эшер отважен, трудолюбив и искренен, в нем нет раболепия. Что касается образования и опытности, то их со временем может приобрести любой человек. А вот недостатки характера исправить почти невозможно. Я ненавижу лицемерие и лесть и всегда отдаю предпочтение прямоте и честности.

Дана засмеялась.

— Браво, Гар! Похоже, этот молодой человек является образцом совершенства!

— Дарран так не считает, — усмехнувшись, сказал Гар. — Да и я сам не считаю Эшера идеалом. Но уверен, что этот человек способен оказать мне неоценимые услуги. Он научит меня лучше разбираться в людях, и тогда я смогу служить им.

Фейн, вздохнув, закатила глаза.

— Но ведь это же олки, Гар, примитивный народ! Чтобы управлять ими, не нужно особой мудрости.

— Это невежественное представление об олках, сударыня, — неодобрительно качая головой, сказал Дурм.

Фейн, вспыхнув, бросила на него обиженный взгляд.

— Зачем вы лицемерите? Ведь вы же сами невысокого мнения о них, ну, признайтесь! — потребовала она. — На прошлой неделе вы говорили буквально следующее: «Этому народу нечего поставить в заслугу, кроме физической силы и некоторой деловой сметки». Это ваши собственные слова!

Гар сразу же потерял аппетит и отодвинул десерт в сторону. Ему всегда было стыдно, когда представители его народа с пренебрежением отзывались об олках. А подобные высказывания Главного Мага он вообще считал недопустимыми. Дурм подавал дурной пример.

Когда-то Дурм был наставником Гара, и их связывала дружба. Но со временем выяснилось, что сын короля лишен магических способностей и этим похож на олков. Дурм был так разочарован сделанным им открытием, что перестал относиться к своему ученику с прежней симпатией. Это явилось для Гара нелегким испытанием, он и сейчас с горечью вспоминал те дни.

А затем произошло настоящее чудо. В семье Заклинателя Погоды родился второй ребенок. Когда Фейн стала проявлять магические способности, все придворные окончательно отвернулись от принца. Обида в душе Гара смешивалась с чувством глубокого облегчения от того, что его наконец-то оставили в покое.

Сейчас Гар и Главный Маг относились друг к другу с холодной вежливостью. Их пути пересекались лишь на заседаниях Общего Совета, официальных мероприятиях и изредка на семейных ужинах, куда Дурма приглашали как лучшего друга и доверенное лицо короля.

После слов Фейн лицо Дурма вспыхнуло от негодования.

— Да, я произносил нечто подобное. Но это мое личное мнение об олках и оно было высказано в частной беседе. Публично я не стал бы говорить это. А вам, сударыня, непозволительно с таким пренебрежением отзываться об одном из народов, населяющих королевство. Когда-нибудь вы станете Заклинателем Погоды в этом государстве и возьмете на себя священную обязанность заботиться о благе всех его подданных. Поэтому вам необходимо понимать, какое место занимают олки в общей картине мира, созданного Бардой. От вас будет зависеть жизнь как олков, так и доранцев.

В глазах Фейн блеснули слезы.

— Я все это знаю! Вы постоянно повторяете мне это! Я просто хотела сказать, что… — начала оправдываться она, но Дурм поднял пухлую руку и заставил ее замолчать.

— Я хорошо понял, что вы хотели сказать. Олки кажутся неинтересными людьми, и поэтому вам безразлично, что с ними происходит. Но если бы олки не представляли никакой ценности для нашего мира, Барла не стала бы заботиться о них. Нам с вами недоступен ее замысел, ход ее рассуждений, но мы не должны подвергать сомнениям ее правоту и мудрость. Это было бы богохульством и невежеством, а невежественный монарх достоин ненависти и презрения. Вы знаете, что ваш отец полагается на мнение принца об олках. Если бы вы были разумны, вы бы тоже попросили у брата совета о том, как вам лучше разобраться и понять этот народ.