Fantasy-Worlds. Ru - Сборник рассказов №2

— О чем?

— Сама толком не понимаю, — танцующая в электромагнитных импульсах пожала плечами. Это начинало перерастать в дурную привычку. С тех самых пор как ему впервые посчастливилось ознакомиться с этим делом, все вокруг только и делали, что пожимали плечами, включая его самого. Смешно было надеяться на консисторию, потому как она не располагала реестром служащих конгрегации святой канцелярии. А продолжать тему Домбалы, Легбы и маман Бригитты было довольно сомнительной надеждой на выявление фактов.

— Технически это то же самое, — рассматривая иглу микросхемы, подняла она на него глаза, — но сейчас я занята. Я не могу вытащить свою, чтобы мои старания не накрылись медным тазом. Как на счет того, чтобы повременить с этим делом? Или я могу изготовить тебе переходник на сенсориум… Вижу ты не в восторге. Но у меня есть один старый хрен. Он частный коллекционер и держит свою аптечную лавку. И у него там куча сенсориумов. Ну, так как?

У частного коллекционера он побывал во втором часу. Найти его не составило большого труда, и беседа их завершилась в сухом подвале, обставленном видавшей виды конторкой. Старику не хватало компании, и его несомненно польстила мысль о том, что его коллекция может помочь в расследовании. Как истинно верующий он намеривался поддерживать добрососедские отношения не только со Святой церковью, а как выяснилось и с консисторией и с Opus Dei.

Старик и впрямь оказался милым. В том плане, что не докучал ни расспросами, ни предположениями. Он сразу забился в угол и на протяжении всего времени что-то взвешивал на аптекарских весах, копался в колбочках и флакончиках, смешивал декокты и настойки, готовил какую-то мазь. Потом сам предложил посещать его, если на то возникнут необходимости. А необходимость возникнуть могла, о чем Див сразу предупредил: «…и возникнет она не менее чем на неделю» — ибо воспоминания клерика были надежно изолированы от него. Не зная ни мест, ни событий можно было месяцами тыкать пальцем в небо. Что он и делал. Но как сказал один из мудрых мира сего: «Из всех фраз из всех комбинаций слов «дверь в подвал» звучит прекрасней всего»; а если долго тыкать пальцем в небо, то наверняка попадешь в нужную птицу.

Мне точно известно, что их было не пятеро, сказал он себе. Тех, кто ушел не замеченным, тех, кто остался в живых, было двое или, по крайней мере, один.

Восприятие и память не одно и тоже. Места и события — все размазано. Только особенно острые чувства давали хоть какое-то представление о случившемся. И все же он смог разобраться. Смог вычислить их даже не прибегая к памяти клерика. Сюрикены. Ни у кого из упокоенных не было бандажа, ни у кого в личных вещах не оказалось ни одного такого устройства — раскрывающиеся в полете звезды. Так что если зажать при броске пальцами большого и указательного две плоскости на сдвоенных дисках, срабатывали встроенные механизмы, расчехляя голубые тонкие лезвия. Чему видок, казалось, не придавал никакого значения. Он, вообще, старался как можно меньше уделять внимание каким бы то ни было мелочам. Его кажущаяся рассеянность могла обмануть кого угодно, кто находился в нетрезвом виде, но алкоголь открывал доселе неизведанные горизонты. И Див усомнился в рассеянности начальника розыскной службы. Прикрыть это дело, судя по всему, было его главной задачей.

Corpus delicti определен: нападение с целью ограбления, — улыбнулся он своему отражению в стекле, открыл балконную дверь и прошел на лоджию.

И все же консисторию не устраивала такая формулировка. Она настоятельно рекомендовала оформить ее в подобие нападения на служителя церкви с целью дискредитации местной власти, а как следствие и подрыв духовной жизни мирян, впадение в ересь региона, на котором было изобличено злодеяние, несущее за собой смертную казнь повинных в том граждан, если таковые ими являются…

Или она не устраивала конгрегацию святой канцелярии, в чем, в общем-то, была небольшая разница.

«Если таковые ими являются» и если будет кого искать, ухмыльнулся Див, выпуская дым на панораму открывшейся перед ним улицы.

Больше всего ему не хотелось переступать порог консульства. Но архиепископ не единожды намекал, что может возникнуть скандал, тряся при этом всеми тремя подбородками и щеками в голопроэкции оптической системы индивидуальной связи. Наигранность его желчи читалась между строк как само собой разумеющееся. Но из архиепископа был чертовски плохой актер и заверения в том, что представитель Номмары наравне с остальными подпадает под подозрение, было как-то притянуто за уши.

— И насколько вас хватит, ваша милость, при таких-то нагрузках?

— Чушь, — не понял архиепископ, тряхнул бровями и сузился до размера точки. Она все еще опалесцировала над столом, отражаясь в латунной оковке.

Мотыльки, бьющиеся о раскаленное стекло фонарей, кружились в своем безрассудном танце. Их пульсирующие тела сгрудились вокруг одного столба и начали складываться в мимику Мизели Гранжа. Какой-то фокусник меж разбегающейся по домам толпы поднял руку и помахал. Див покрутил ему у виска, и буффонадская улыбка раскрашенного красным рта сползла с лица подобно оплывшему воску.

…оплывшего воска… из оплывшего воска… нарисованная улыбка… клоун… фокусник… идиот…

Табуретка разлетелась вдребезги. Вспышку гнева было не остановить.

В последнее время с ним начало происходить что-то неважное. Каждый день выпивал из него все силы. Вышелушивал. И теперь он сидел на коленях на кухне полностью опустошенный и немного пьяный от приступа. Он лег спать прямо там, в обломках разбитого им табурета. Не открывал дверь стучавшему хозяину гостиницы, пока тот не ушел, оставил его наедине с самим собой, и зажегшиеся огни жильцов встревоженных его поведением не погасли. Завтра он вновь будет добропорядочным господином, в котором вновь и вновь поднимается ярость, но он тушит ее, и при свете дня она становится совсем незаметной, бледной и бессильной выплеснуться из его крепко сжатых ладоней. Конечно же, он оплатит ущерб. Завтра же он переедет к Полю; и монастырь, чтобы ни говорили, обладает своей особой магией. И ему не придется спать в келье, хотя это самое последнее из удобств, о котором он беспокоился.

Все что не убивает нас, делает только сильнее.

Так сказал один из философов, книгу которого он прочел еще будучи в подмастерьях у Черноборода.

Но от этого хотелось разнести еще что-нибудь. Хотя бы еще одну табуретку.

Служки носились, заметая мантиями свои собственные следы. Одни из них совсем молодые, другие постарше, но все равно еще дети, обращали внимание на его мечи. Он нес их под плечевым сгибом, прижав рукой к боку. В другой руке — вещевой мешок. Эта суета и беготня не могла не радовать его, привнося в жизнь сравнительную отраду перед тем, что когда-то ему доводилось точно также метаться в поисках всего и сразу или того чего нет в природе, но кровь из носу добыть у кого-то надо.