Роман (Крысь) Хаер - 2. Идеальное Дело

Дракон сделал плавный разворот в воздухе, взмахнул крыльями и стал набирать высоту. Полет на драконах не похож ни на что другое. Крыльями зверь машет очень редко и как он набирает при этом высоту — непонятно, не иначе использует магию Огня, насквозь пропитавшую его тело. Но если на саламандре могут летать только огненные маги, то на драконе есть возможность покататься всем желающим. Полет напоминает быструю езду по горной дороге. Сначала дракон резко набирает высоту (примерно метров сто над деревьями), а потом скользит по воздуху, постепенно снижаясь, и перед новым набором высоты его брюхо почти задевает ветви верхушек лесных гигантов. Ощущения седока сравнимы с тем, что испытывают любители американских горок. Мы с огромной скоростью неслись по воздушным волнам, периодически взмывая на стометровую высоту над зеленым ковром леса и снова спускаясь почти к самым кронам деревьев. Сначала я ужасно нервничал, в упор глядя на проносящиеся под ногами могучие ветви (находясь в нижней точке траектории полета), мысленно представляя себе последствия столкновения, но потом привык. Вот к постоянной качке привыкнуть было труднее, и примерно через час полета у меня началась морская болезнь, с которой я мужественно боролся. Рыжик никакого дискомфорта не испытывал и весело вертел головой, радуясь новым впечатлениям. Иногда мне очень хотелось сойти с летательного средства и идти пешком, наплевав на потерю времени, но пару раз мы пролетали над большими полянами — и дурные мысли мгновенно покидали мою глупую голову. Лес под нами кишел жизнью и, по-моему, — жизнью совсем не дружелюбной. Вернее, обитатели леса были бы мне конечно рады — но эта радость имела скорее гастрономический характер. На полянах бродили настоящие динозавры, некоторые из которых обладали зубами, которые я увидел, проносясь над ними с огромной скоростью. Самих-то зверей толком не разглядел — а вот их зубы очень даже успел рассмотреть. Имея такие челюсти, есть траву — просто кощунство.

Один раз наш дракон что-то почуял и начал набирать высоту гораздо раньше, чем обычно. Через некоторое время мы неслись уже очень высоко — и тут из леса вылетела туча каких-то тварей и устремилась к нам. Туча быстро догоняла дракона, и через минуту я уже видел наших преследователей. Нас догоняли маленькие дракончики, каждый размером не больше земной кошки, вот только их пастям с жуткими зубами мог бы позавидовать любой земной аллигатор. Первый дракончик в стае догнал Гошу и мгновенно вцепился в его хвост. Наш дракон издал от боли жуткий рев и прибавил скорость. Преследователи не отставали, а мелкий зубастик висел на драконьем хвосте, болтаясь как прищепка на бельевой веревке. Гоша бил хвостом, как пастух кнутом, но зубастая тварь держалась крепко, и нас уже стали настигать друзья зубастика. Я снял с плеча арбалет, перегнулся в седле и почти в упор всадил болт в голову дракончика. Тварь завизжала как бензопила, отпустила Гошин хвост и полетела вниз, похожая на кусок тряпки. Долго падать ей не дали — часть стаи прямо в воздухе набросилась на жертву и через долю секунды на ветру кружили только кожистые крылышки. Я, как стрелок-радист истребителя, сбил еще пару тварей, которых постигла та же участь от своих собратьев. Когда я сбил третьего дракончика, стая его быстренько растерзала и отстала от нас. Гоша скосил на меня глаз с вертикальным зрачком, рыкнул что-то вроде «спасибо» и мы полетели дальше.

Больше ничего интересного не происходило, и я задремал в седле, летя над лесом, хотя еще час назад мне казалось, что спать так невозможно. Человек — зверек неприхотливый, ко всему быстро привыкает. Проснулся я, когда Гоша начал торможение. Поинтересовавшись временем на табло трикета, я с удивлением понял — мы провели в полете около шести часов. Еще через десять минут дракон шумно захлопал крыльями, почти оглушив меня и Рыжика, и мы приземлились на большой поляне. Я неловко сполз со спины дракона на землю и стал разминаться — от неудобного сидения затекло все тело. Чувствовал я себя неважно — как после долгого аэровоздушного перелета. Кот весело прыгал рядом не испытывая ни малейшего дискомфорта.

— Спасибо тебе, Гоша, — сказал я, подошел к дракону и хлопнул его по боку, чем заслужил веселый взгляд могучего летуна.

«Дракон просит тебя снять седло. Спина у него чешется», — сказал мне рыжий переводчик.

Я обошел дракона и быстро отстегнул огромное седло, которое свалилось на траву. С участка драконьей шкуры, который был прикрыт седлом, пошел легкий пар, как от кружки горячего чая, и Гоша блаженно прикрыл глаза. Потом дракон лег на траву, перевернулся на спину, и стал чесаться, катаясь по земле и порыкивая от удовольствия. Рыжик убежал куда-то изучать окрестности, я тоже быстро привел себя в порядок и стал с удовольствием наблюдать за катающимся по траве драконом, который рычал все громче и громче, вовсе не собираясь прекращать свое приятное занятие. Дракон, по-моему, был еще очень молод. Больше всего он мне в тот момент напоминал веселого беспородного щенка, валяющегося в пыли.

Тут кусты затрещали и на поляну, скорее всего привлеченный драконьим рыком, вышел огромный зверь, ненамного меньше нашего дракона. Гоша сразу вскочил на ноги, с видом собаки на прогулке, неожиданно встретившую другую собаку, и с интересом уставился на зверя. Теперь на поляне находилось два дракона. Драконы одновременно встрепенулись и побежали друг к другу, подпрыгнули и сшиблись в воздухе. Через секунду посреди поляны катался шар, состоящий из двух драконов.

«Они убьют друг друга, а потом меня убьет баба Торя», — мелькнула в голове странная мысль. К бабуле-хорошуле я не собирался возвращаться, по идее-то.

Приглядевшись, я понял — драконы вовсе не дрались. Они играли, и второй зверь был явно драконицей. Шар из драконов распался, драконица лизнула Гошу в ухо, развернулась и побежала в лес. Гоша, больше не обращая ни на кого вокруг внимания, побежал за ней. Я постоял секунду, потом схватил седло и побежал за ними.

— Гоша стой! Бабкино седло забери! — орал я на бегу. Драконы полностью игнорировали мою персону и бежали впереди. Рядом весело скакал Рыжик.

«Он тебя слышит, но не слушает», — сказал догадливый Кот. Как будто я сам этого не понимал.

— Гоша стой! Баба Торя тебя убьет! Она и меня убьет! Стой, я сказал! — орал я, таща неудобное седло, в безнадежной погоне за все отрывающимися драконами. Потом драконы одновременно взмахнули огромными крыльями и взлетели. Я остановился, безнадежно глядя им вслед. Через десять секунд в синем небе на горизонте можно было с трудом разглядеть две точки, а потом и они скрылись с глаз.

На лесной поляне стоял ошарашенный джисталкер с большим седлом в руках. Он посмотрел на пустое небо, бросил свою неудобную ношу на траву, сплюнул в расстройстве, после чего с ненавистью уставился на седло. Рыжий Кот хитро смотрел на джисталкера, изредка передавая всему лесу образ зеленого оленя с седлом на голове. Одно радовало джисталкера — из-за огромного седла были не видны оленьи ветвистые рога.