Лейн Робинс - Маледикт

— Он предпочитает держать Маледикта под крышей собственного дома. Если Маледикт решит жениться, Ворнатти перестанет содержать его. Такой уж он собственник. — Голос Джилли сделался грустным, и эта горечь придала весомости его словам. Неделя, проведенная в изгнании, в тревогах о собственном положении, сделала его пессимистом. Один в конюшне, в компании лишь собственных снов — снов о хохоте Ани: он просыпался и видел, как лошади вскидываются и мечутся, словно тоже чуют Ее присутствие.

— Ты ничего не знаешь. — От ярости Мирабель едва не брызгала слюной. — Ты — лишь слуга!

— Я тот, кто за всем стоит, — парировал Джилли.

— Скорее лежит, завернувшись в простыни. Ты — не более чем безделушка Ворнатти.

Джилли содрогнулся.

— Тем не менее то, что я вам говорю, — правда. Пусть Ворнатти богат — но у него нет обязательств перед Маледиктом. По правде говоря, неделю назад он урезал ему содержание.

Кровь отхлынула от лица Мирабель, превратив его в белую маску, зеленые глаза закрылись. Она так и не разжала сцепленных рук.

— Доброй ночи, Мирабель, — попрощался Джилли.

Она отвесила ему пощечину, одновременно стараясь вонзить ногти. Джилли отскочил, спасшись от наихудшего, и все же щека его вспыхнула болью.

— Леди Мирабель. Пусть у меня больше ничего нет, но этого не отнять. А ты всего лишь слуга.

Оттолкнув Джилли, Мирабель на миг задержалась в дверях, потом гордо вскинула голову и вернулась к остальным придворным.

— Вот так, — сказал Арис, беря Маледикта за руку, когда заиграла музыка. Юноша вдохнул поглубже, сделал грациозный шажок, отступил, потом исполнил замысловатый поворот и поклон, все время ощущая ладонь короля на своей. Он снова споткнулся, и Арис терпеливо повторил: — Еще раз.

— Вы замечательный учитель, — проговорил Маледикт.

Арис улыбнулся.

— Я всегда был старательным учеником.

— А я, по всей видимости, лоботрясом, — отозвался Маледикт.

— Ты великолепно вальсируешь, — заметил король. — Твой учитель заслуживает всяческих похвал.

Маледикт сдержал улыбку, вспоминая, как Джилли кружил его в вальсе, пока он не начинал задыхаться и жаловаться на головную боль.

Из бальной залы послышался новый такт, и Арис подал руку.

— Еще раз?

— Арис! — позвал Ласт, возникая из-за спины брата и заслоняя свет, струившийся из залы.

— Мой брат, сторожевой пес, — пробормотал Арис.

Маледикт отступил от короля. У Ласта поползли вниз уголки рта, обрамленного светлой бородой.

— Помни о благоразумии, — повторил Арис, посторонившись, чтобы позволить Маледикту вернуться в залу.

Юноша дотронулся до гарды меча, огладил перья, размышляя, какой удобный выдался момент: Ласт был рядом; ярость неистово бушевала в крови. Граф забрал Януса, послал Критоса на его поиски, будто он был не более чем потерянная вещь… Сердце бешено било крыльями о грудную клетку, трепетало от гнева и боли. Ударить теперь — и покончить со всем…

— Маледикт? — Брови Ариса поползли вниз при виде Маледикта, стиснувшего рукоять меча.

Юноша, вздрогнув всем телом, отдернул ладонь. Сколько времени он пялился на Ласта, как бешеный пес? Он коротко поклонился, изысканно щелкнув каблуками, чтобы позабавить Ариса, и сбежал в залу. Внутри него слышался истошный визг Ани. Второй раз… быть так близко — и не нанести удар… «Еще рано», — проговорил Маледикт, обращаясь к жару в крови.

Ступив на паркет, он заметил, что Джилли внимательно смотрит на дверь, ведущую из залы — и снова свернул с пути. На сей раз ему удалось достичь безопасной гавани рядом с Джилли.

— Мне нужно выпить.

Джилли стал сосредоточенно извлекать из кармана флягу.

— Чего хотел король?

Пожав плечами, Маледикт небрежно опустился на скамью и вытянул ноги во всю длину, не позволяя Джилли присесть рядом.

— Научить меня танцевать. И отчитать за поведение. Все мои танцы поделены между ним и Мирабель. — Маледикт ссутулился, уныло изучая носки своих лакированных туфель.

— С Мирабель я покончил, — сказал Джилли. — И, по-видимому, пока я с ней разбирался, она обчистила мои карманы. Извини, Мэл, фляга пропала.

— Джилли! — воскликнул Маледикт. — Что значит какая-то фляга, когда ты заставил ищейку бросить мой след? О большем я и просить не смею.

— Неподходящим в ее глазах тебя сделала простая правда, — пояснил Джилли, несколько озадаченно похлопывая себя по карманам, словно стараясь припомнить точно, когда именно исчезла фляга.

— Правда? — переспросил Маледикт; в животе словно змея зашевелился холод. — Какая такая правда?

Что состояние Ворнатти тебе не светит.

— Подумать только, отсутствие состояния может принести пользу! — Злорадная усмешка на лице Маледикта угасла. Он подошел к Джилли, дотронулся до его щеки. — А это что?

Джилли коснулся царапины на скуле.

— Мирабель не особенно обрадовалась тому, что мне пришлось ей сказать.

— Хочешь, я отплачу ей за это? — предложил Маледикт. Едва побежденная ярость вновь взыграла, найдя новую цель. — Раструблю повсюду, что она мне не нужна. Если за ней охотятся кредиторы…

— Нет, — возразил Джилли. — Оставь ее в покое. Она — как злобная крыса. Лучше не загонять ее в угол.

Маледикт вздохнул.

— Отвези меня домой. Меня утомили причуды двора, а от придворных просто тошнит. Я не могу убить тех, кого хочу, так зачем оставаться? — Он дернул Джилли за волосы, еще раз прикоснулся к красной отметине на щеке, смахнув выступившую на царапине капельку крови, и направился к главному выходу из залы.

Толпа скоро разделила их, и Джилли, не в праве проталкиваться сквозь людей из опасения оскорбить прикосновением благородную плоть и тонкие чувства, лишь наблюдал за тем, как ускользает Маледикт.

— Бежишь домой к своему хозяину, верный пес? — Рядом, как черт из табакерки, возникла Мирабель. Джилли промолчал. На балконе, скрытый от глаз, он мог высказать то, что думал. Здесь любое неосторожное слово означало порку.

Она кружила, излучая гнев и опасность, словно хищная тварь. Проведя пальцем по спине Джилли, Мирабель прошептала:

— Ты машешь хвостом перед всеми? Или только перед Ворнатти?

Джилли до крови прикусил губу.

— Он прислушивается ко мне. Я могу наплести ему такого, что он вас обоих прогонит…

— Мирабель, — проговорил Маледикт, вернувшись. Глаза жарко пылали на его бледном лице. — Будьте осмотрительны. Сплетня — нож, и он уже у вашего горла. Вам бы хотелось, чтобы я надавил сильнее?

Джилли пробрала дрожь от тихого гнева в голосе Маледикта, от изумления в глазах Мирабель, от этой внезапной переоценки его статуса в доме Ворнатти.

— Идем, — позвал Маледикт, схватил Джилли за руку и потащил за собой, не обращая внимания на знатных господ, что попадались на пути.