Алексей Пехов - Основатель

В памяти Вэнса всплыли наставления Фрэнсиса.

«Будь вежлив, – говорил призрак погибшего фэриартоса, – мертвые требуют почтения. Настойчив, но не навязчив… Не позволяй запугивать себя. И не давай никаких обещаний. Это может стоить тебе жизни».

– Вольфгер? – спросил фэриартос негромко.

Впрочем, необходимости в ответе не возникало. Гемран уже видел портрет бывшего главы некромантов. А у мэтра кадаверциан было запоминающееся лицо. Надменное, волевое, непреклонное. Очень высокий лоб, надбровные дуги, выступающие чуть сильнее, чем нужно, светло-зеленые глаза, левый косит едва заметно.

– Прости, что побеспокоил тебя…

– Фэриартос, – произнес Вольфгер задумчиво, пристально разглядывая гостя.

Музыка и голоса, звучащие по радио, внезапно смолкли. Остался слышен лишь шум дождя, барабанящего по крыше. И холод как будто уменьшился, перестав пробирать до костей.

– Меня зовут Гемран Вэнс.

– Ты думаешь, мне это интересно? – с легкой насмешкой осведомился кадаверциан.

– Думаю, нет, – спокойно отозвался певец. – Но тебе наверняка любопытно, зачем я искал встречи с тобой, хоть ты и старался не пропустить меня в свой… – он обвел взглядом салон машины, – мир.

Вольфгер издал резкий короткий смешок, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Единственный, кто может проникнуть в мой… – он снова выразительно усмехнулся, – мир, это фэриартос, видящий смерти. Я знаю, зачем ты здесь, Гемран Вэнс. Мой ответ – нет.

– Но я пока еще не задавал никаких вопросов.

– Значит, не потратишь время, попусту сотрясая воздух.

Фрэнсис говорил, многие после смерти теряют разум. Полностью или частично, поэтому общаться с призраками весьма мучительно. Хотя Вольфгер, похоже, испытывал трудности не с логикой, а с симпатией к миру живых.

Вэнс обвел взглядом темную улицу за окном, словно мог найти там подсказку для дальнейшего поведения.

– Я понимаю… – заговорил он наконец, старательно подбирая слова, – твои чувства. Ты должен быть зол на тех, из-за кого оказался здесь. И на меня тоже. Ведь я жив. Но…

– Чем ты занимаешься? – внезапно спросил его кадаверциан и, видя недоумение на лице Гемрана, пояснил с легким нетерпением: – Ты – фэриартос, значит, имеешь прямое отношение к искусству. Что ты делаешь? Пишешь картины? Сочиняешь стихи? Составляешь икебаны?

– Я музыкант, – ответил Вэнс, пока еще не понимая, какое отношение имеет его занятие к предыдущему разговору. – Певец.

– Отлично. – Вольфгер удобнее устроился в своем кресле. – Спой.

– Что?

– Спой. Одну из своих песен.

Недоумение Гемрана сменилось внезапным раздражением, и ему пришлось сделать большое душевное усилие, чтобы не показать этого.

– Ну, – насмешливо поторопил его некромант. – К сожалению, у меня не найдется аккомпанемента. Но ты можешь сыграть на крышках от мусорных ящиков. Должно получиться весьма эффектно.

«Издевается», – со злостью подумал Гемран.

– Спою, – ответил он, глядя в глаза Вольфгера. – Если ты скажешь, как уничтожить Основателя.

Кадаверциан рассмеялся, а в машине снова заклубился холод.

– Почему ты думаешь, что мне известно это?

– Никто, кроме тебя, не был так крепко связан с ним. В тебе был его дух.

– Вот как?! – Собеседник с издевательски-глубокомысленным видом покачал головой, и его зрачки вспыхнули зеленью. – Какие глубокие познания о моей личной жизни. Кто обратил тебя, Гемран Вэнс?

– Паула… Фэриартос, – с трудом ответил певец, чувствуя, как стужа сжимает его горло и все тело леденеет.

– Красивая женщина с горячими чувственными губами и мягкими нежными руками, не так ли? – Некромант не отрываясь смотрел на Вэнса, и тому показалось, что лицо кадаверциана начинает напоминать костлявый лик Смерти. – Знаешь, кто был моим учителем? Одно из первых созданий Основателя. Чудовище по имени Молох. Он дал мне силу, позволяющую управлять мертвой материей и существами потустороннего мира, а также дух своего создателя. И все мое существование с момента обращения было посвящено борьбе с сущностью, живущей в моей душе. Я не позволял ему вырваться на свободу многие тысячелетия…

Вольфгер замолчал, слепо глядя мимо Вэнса на стекла, которые медленно затягивала изморозь.

– Те, кто убил меня, посчитали, что сумеют управлять им лучше меня. Они не думали о последствиях. Они посчитали себя всемогущими. Пусть пожинают плоды своей самонадеянности.

Холод снова уполз под машину, дышать стало легче. Вольфгер перевел взгляд на Вэнса и улыбнулся почти по-дружески:

– Тебе говорили, что твой дар рано или поздно сведет тебя с ума? Чем чаще ты будешь приходить сюда, тем быстрее это произойдет. Отправляйся домой, Гемран. И скажи своим могущественным друзьям, пославшим тебя сюда, что Основатель неуничтожим.

Вэнс помолчал, глядя на рукава своей куртки, покрывающиеся белым рисунком инея, и произнес тихо:

– Ты прав. Меня обратила прекрасная женщина. И я не хочу, чтобы она погибла от рук Основателя, его слуг или кого-то еще. Я понимаю, ты зол на тех, кто убил тебя…

– Все гораздо хуже, – с прежней насмешкой отозвался кадаверциан. – Я не зол. Я мертв. И мне уже все равно.

– …но неужели нет никого, кто был бы дорог тебе? – продолжил Гемран, изо всех сил пытаясь разрушить холод и равнодушие Вольфгера. – Ради кого ты мог бы помочь?

Некромант отвернулся от Вэнса, глядя вперед, на черную улицу, снова появившуюся за стеклом, ставшим прозрачным.

– Если они узнают, как избавиться от Основателя, что получу я?

На миг фэриартосу показалось, что Вольфгер снова издевается над ним, но он спросил вежливо:

– Что ты хочешь?

– Вечность в салоне старой машины в грязном переулке не слишком радостная перспектива, не находишь? Найди кого-нибудь, кто скрасит мое одиночество.

– Кого?

Кадаверциан взглянул на Гемрана, похоже, искренне наслаждаясь его удивлением.

– Дона Кадаверциан. Пожалуй, остаток вечности я бы согласился провести вместе с ней.

– Но она жива! Ты хочешь, чтобы я убил ее для тебя?!

Вольфгер пожал плечами:

– А ты хочешь, чтобы жила твоя Паула? Меняю ее жизнь и благополучие всего мира на жизнь Доны.

– Но я не могу распоряжаться чужой судьбой!

– Именно за этим тебя сюда и отправили. Распоряжаться судьбами. Так что делай свой выбор быстрее.

– Тебе доставить ее немедленно или ты подождешь? – насмешливо спросил Гемран, пытаясь придать разговору хотя бы тень разумности.

– Я подожду, – благодушно отозвался Вольфгер. – Недолго.

Теперь Вэнс отвернулся от собеседника для того, чтобы смотреть на мокрую черную улицу за окном.

Дона за жизнь, спокойствие и счастье Паулы… За его собственную возможность быть с любимой женщиной. За возвращение прежнего мира…