Макс Фрай - Русские инородные сказки - 4

Дона Элса пытается скрыть улыбку. Ей жалко бедную кузину Оливию, но она всегда радуется, когда ее дети выступают единым фронтом.

— Я думаю, — мягко говорит она, — они действительно нечаянно.

— Что же, похвалим их теперь за это? — ехидно спрашивает профессор.

27 декабря. 13 час 30 минут

В дверь звонят. Кузина Оливия нехотя отрывается от своего занятия и, шаркая толстыми шерстяными носками, идет открывать.

Семейство Карвальу гуськом входит в маленькую прихожую. Профессор, дона Элса, Филипа, Зе Педру — все несут по по белой коробке. Только Жука ничего не несет — одной рукой она ухватилась за пальто доны Элсы, а другую сунула в карман.

— Мои дорогие! — тоненько блеет кузина Оливия. — Я вас не ждала! У меня не прибрано!

— Ничего страшного, — профессор приобнимает кузину и похлопывает ее по спине. — Мы ненадолго. Только отдадим тебе подарки.

— Секундочку! Одну секундочку! — с несвойственной ей прытью кузина Оливия бежит в гостиную и чем-то там шуршит и позвякивет. — Проходите, пожалуйста!

27 декабря. 13 час 45 минут

— Чайник и молочник — от меня, — говорит профессор, расставляя на столе изящный фарфор фирмы Villeroy&Boch. — Чайные чашечки с блюдцами — от Элсы. Кофейные чашечки — от Филипы. Сахарница — от Зе Педру. Счастливого Рождества, кузиночка!

— А от меня? — спрашивает Жука.

— Что — от тебя, зайчик?

— А что я дарю кузине Оливии?

— А ты, дорогая, — слабым голосом говорит кузина Оливия, — подаришь мне поцелуй. Правда?

Жука отрицательно качает головой, потом тяжело вздыхает, утирает непрошенную слезку и вытаскивает из кармана стеклянную лягушку.

— Счастливого Рождества! — говорит она, кладет лягушку на стол между чайником и сахарницей, разворачивается и уходит в прихожую, откуда немедленно начинают доноситься приглушенные всхлипывания.

27 декабря. 14 час 00 минут

— Ну, слава Богу, убрались, — бормочет кузина Оливия, закрывая дверь на замок и цепочку.

Она идет в комнату, недовольным взглядом окидывает выставку фарфора на столе и начинает складывать сервиз обратно в коробки. Коробка с чайными чашками почему-то не закрывается. Кузина Оливия раздраженно надавливает на крышку. В коробке что-то жалобно хрупает, но кузина не обращает внимания. Она составляет коробки под стол и туда же брезгливо смахивает стеклянную лягушку. Кузина Оливия терпеть не может змей, ящериц, лягушек и прочих скользких тварей.

Потом кузина Оливия идет в спальню и выносит газетку, на которой любовно разложены фарфоровые черепки.

Она достает из ящика пузырек клея, кисточку, садится к столу и удовлетворенно вздыхает.

Кто бы мог подумать? Склеивать чашку оказалось еще увлекательнее, чем вязать…

Абилиу Нашсименту сидит в красном продавленном кресле и гладит кошку.

Обычно кошка любит, когда ее гладят. Обычно, но не сегодня. И всякий раз, когда тяжелая рука опускается кошке на спину, она нервно мявкает и судорожно впивается когтями в толстые колени Абилиу Нашсименту.

Абилиу Нашсименту отдергивает руку и задумчиво шевелит усами. Если кошка не хочет, чтобы я ее сегодня гладил, думает он, то почему она не уходит? А если она не уходит, то почему она меня царапает? Может, она хочет уйти, но ей лень? Может, скинуть ее на пол?

Кошка слышит эти мысли и немедленно втягивает когти.

Кошка не хочет, чтобы ее скидывали на пол.

Кошка знает, что в коридоре уже давно лежат, затаившись, два кота — Ким и Пушистый.

Кошка не хочет идти к котам.

Кошка регулярно принимает таблетки антисекс, и от одной мысли о котах, у нее начинается головокружение, тошнота и подергиваение левой задней лапы.

Абилиу Нашсименту сидит еще немного с отдернутой рукой, но кошка у него на коленях не шевелится. Абилиу Нашсименту шумно вздыхает и снова начинает гладить кошку.

Коты Ким и Пушистый лежат на полу в коридоре. Прохладный линолеум приятно холодит бледно-рыжие меховые животы.

Котам скучно. Котам хочется, чтобы в коридор вышла кошка. На кошку можно напасть с двух сторон и загнать ее с гиканьем на шкаф.

Пушистому нравится, когда кошка убегает от него по шкафу, и со шкафа сыплются вниз мышастые комочки пыли.

Пока Ким будет гонять кошку, — думает Пушистый, — можно собрать все комочки и отволочь под диван.

Под диваном у Пушистого склад комочков пыли. Пушистый охраняет свой склад и никого к нему не подпускает, даже Абилиу Нашсименту.

Киму нравится прятаться на шкафу, чтобы, когда кошка убегает от Пушистого, наскочить на нее неожиданно и победить.

Пока Пушистый будет ловить комочки пыли, — думает Ким, — можно схватить кошку за шкирку и что-нибудь с ней сделать.

Ким старше и увереннее Пушистого, и у него есть либидо. Месяц назад Ким украл тапок Абилиу Нашсименту и с тех пор живет с ним, как с женой.

Абилиу Нашсименту тяжело ворочается в красном продавленном кресле.

Он знает, что ему надо встать и выйти на улицу за едой для себя, для кошки и для котов Кима и Пушистого.

Если я не выйду на улицу, — думает Абилиу Нашсименту, не двигаясь с места, — мы все тут умрем с голоду.

Утром Абилиу Нашсименту уже пробовал один раз выйти на улицу, но не смогу обуть ботинки, потому что коты куда-то закатили специальную обувательную палку с лопаткой.

Абилиу Нашсименту попытался обуть ботинки наощупь, но края ботинка загнулись внутрь, и нога не влезла.

Тогда Абилиу Нашсименту попытался нагнуться к ботинкам, чтобы отогнуть края изнутри и помочь ноге влезть, но не смог дотянуться через живот.

Задыхаясь, Абилиу Нашсименту сел в красное продавленное кресло, и стал гладить вскочившую к нему на колени кошку.

Если бы здесь кроме меня жил еще кто-нибудь, — думает Абилиу Нашсименту — он бы мне помогал. Он бы обувал мне ботинки, нашел бы мою палку и ходил бы со мной за едой.

Кошка слышит эти мысли и начинает топтаться по Абилиу Нашсименту.

Ну зачем нам еще кто-то? — топчется она. — Ведь мы так славно живем вместе! Разве нам плохо вдвоем?

Котов Кима и Пушистого кошка в рассчет не берет. Они — досадная помеха, ошибка кошачьей юности, когда кошка еще не принимала таблетки антисекс и любила соседского Барнабе, а не Абилиу Нашсименту.

В дверь звонят.

Раз, раз и еще три раза.

Так звонит Каролина со второго этажа.

Каролина часто приходит к Абилиу Нашсименту.

Если бы Абилиу Нашсименту позволял, Каролина приходила бы значительно чаще.

Каролине нравится Абилиу Нашсименту. Она находит его мягким и уютным, как любимое, разношенное под себя, кресло.

Но Абилиу Нашсименту не позволяет.

Каролина плохо влияет на кошку — от ревности кошка худеет, и становится злой и дерганной — и на котов Кима и Пушистого. Когда Каролина приходит, коты начинают валяться по полу ногами вверх и кричать басом, потом Пушистый забивается под диван, а Ким ожесточенно трахает тапок.