Вероника Иванова - Право быть

Они снова проникли внутрь меня, не спрашивая дозволения и не обращая внимания на преграды. Собственно, никаких преград и не было, не знаю, что вообще способно остановить гулкие звуки, слагающиеся в странные слова, но мне это точно не под силу! Правда, на сей раз угрозы не чувствовалось, скорее в звоне слышалось радостное удивление и безграничная ласка, словно владелец наполняющих меня мыслей действительно встретил своего родича, давно потерянного и горячо любимого. Но откуда тогда снова возник страх? Чего я испугался?

Того, что голосов было два. Да, именно два, я ясно понял это по смене интонаций, волнами всколыхнувших сознание. Узнавание, интерес, настойчивость, удивление, расцветившие целую беседу. Беседу, занявшую лишь несколько мгновений... О чём они разговаривали? И кем они были?

Голоса, звучащие внутри меня и не принадлежащие мне. Голоса живые, мыслящие, наделённые собственной волей, понимающие друг друга с полуслова, а мне оставляющие жалкие огрызки фраз. Наверное, точно так же чувствует себя меч, выдернутый из ножен, чтобы скреститься со своим братом-врагом, а потом вновь вернуться в тесную темницу, помня лишь звуки ударов.

Та женщина, прячущая лицо. Это она разговаривала... Нет, не со мной. Конечно, не со мной, ведь для меня ей было бы довольно и голоса. С кем же она перекинулась парой слов? Кто ещё делит со мной мою плоть? Серебряный зверёк. Выходит, она разговаривала с лунным серебром? Она...

Уж не с наследницей ли второй ветви рода Ра-Гро я столкнулся лицом к лицу? Но разве её умения не простираются на одну только воду? Хотя струи Лавуолы несут в себе серебро, и, стало быть...

Мантия молчит, значит, тревожное эхо чужой беседы долетело до меня одного. Добиться мудрого совета от моей вечной спутницы? Попросить, чтобы она переговорила с серебряным зверьком? Не сейчас. Позже. Или вообще никого ни о чём не спрашивать, а...

Вернуться? Найти, догнать, сорвать покрывало тайны? Но зачем? Даже если она рассмеётся мне в лицо и открыто признает все свои деяния, смогу ли я стать палачом? Найду ли я в себе силу и право покарать... Убийцу? Но она, в отличие от сошедшего с ума некроманта, не потравила половину населения Вэлессы, а всего лишь пробовала свести счёты с родственником, следуя правилу кровной мести. Потом под удар попал я и мои случайные попутчики, хотя утверждать причастность дамы под вуалью пока невозможно. И ведь никто не умер... Забавно. Мне даже нечего предъявить ей в качестве обвинения, ни одного прямого удара. Она, несомненно, заслуживает наказания, только кто станет судией? И кто опустит меч на её шею?

Мысли скачут, как полоумные зайцы, путаются сотнями узелков. Такой шанс одним ударом взять и уничтожить опасность, грозящую многим! Такая возможность! Но пальцы не хотят ни сжиматься, ни разжиматься, застыв скрюченными птичьими когтями. Друзья, враги, справедливость, преступление — как много слов вдруг лишилось прежнего смысла...

Твёрдо я уверен лишь в одном: мне не хочется приближаться к этой женщине.

Я испугался?

— Может быть.

— А я думала, ты ничего не боишься.

— Разве я похож на смельчака?

Роллена пожала плечами:

— Вызвать герцога на дуэль мог только или смельчак, или подлец, заранее уверенный в победе. А вот на подлеца ты совсем не похож!

Методом исключения уверимся в том, что нам приятно? Почему бы и нет. Я, пожалуй, тоже пообещаю себе, что справлюсь со всеми бедами. И с той женщиной. Не сейчас. Когда придёт время. Потому что, как бы ты ни убегал от судьбы, рано или поздно наступает день, когда у тебя просто не остаётся иного выбора, как принять бой.

Дом Иррун располагался в самом конце Травяных рядов, но если взглянуть с другой стороны, то он оказывался ближе всего к жилым кварталам, то бишь ближе к людям, а подобная близость весьма успешно настраивает на доверительные отношения.

На стук долго никто не открывал, а когда дверь всё же распахнулась, стала ясна причина промедления: знахарка, как и её постоянные посетители, сама была немолода.

Прямые, всё ещё жёсткие волосы, проседью превращённые из иссиня-чёрных в пегие, гордая осанка прямой спины, тёмные вишни глаз, прячущихся в складках век, и доброжелательный покой на морщинистом, но удивительно уютном лице, какое бывает только у бабушек, окружённых многочисленными внуками. Небелёное полотно простого платья, украшенное лишь тонкой строчкой вышивки по вороту, усыпано веснушками капель травяного сока, лучше всего свидетельствующими о роде занятий хозяйки дома.

— Чем могу помочь молодым людям?

Голос с хрипотцой, не сказать чтобы ласковый, но не отталкивающий собеседника, а, наоборот, настраивающий на искренний разговор.

— Ответами на вопросы, дуве.

— И только? — всплеснула она руками. — А я-то уж подумала, у ваших родителей что-то стряслось! Но раз уж всё хорошо, отчего бы и не поговорить? Проходите, а я пока посмотрю, чем бы вас угостить, на улице ведь и вздохнуть нечем...

Знахарка захлопотала у стола, радующего глаз пучками разноцветной зелени, а мы с Ролленой примостились на лавку, которая уместнее выглядела бы в деревенской лачуге, но никак не в столичном торговом доме.

— Сами меня нашли или кто подсказал?

Вопрос прозвучал слишком невинно, чтобы всерьёз и намеренно задумываться над ответом. Я и не задумался:

— Староста Травяных рядов.

Знахарка вслушалась в произнесённые мной слова целый вдох, словно они значили много больше, чем описывали, потом кивнула то ли мне, то ли самой себе и разбавила водой травяной отвар, выбранный для угощения гостей.

— Ну-ка вот, испробуйте! И горло освежите, и усталость прогоните.

Прозрачная жидкость еле уловимо пахла летним лугом, а на вкус оказалась приятно горьковатой, и Роллена, выпив за один присест едва ли не половину чашки, удовлетворённо выдохнула:

— Вкусно!

— А разве ты ожидала другого, девочка? Снадобья, что в рот не взять, делают только те лекари, которые больше умеют нос задирать, а не людей исцелять. Мол, так оно действеннее, а если напиток сладок да приятен, никто его и за лекарство не примет. Только глупость это, потому что лечит не трава, а руки, что её собирали, да сердце, что о больном пеклось... Так что вы спросить-то хотели?

Показать этой женщине королевскую печать? Боюсь, тогда мы перестанем самих себя уважать, и Роллена со мной согласна, потому что смущённым взглядом уступает право вести беседу. Ох, девочка, так ты слишком быстро привыкнешь оставаться в тени, а научиться-то надо совсем другому... Ну да ладно. В конце концов, эту тропинку я выбрал сам и толкать кого-то впереди себя не стану.

— Как можно приворожить человека?

Знахарка посмотрела на меня взглядом, выражающим нечто вроде сожаления, только оставалось неясным, о чём она горевала больше: о моей глупости или неизбежной потере собственного времени.