Брайан Толуэлл - Конан и амулет небесного народа

Ответ Конана вызвал приступ бурного смеха у обступивших его аргосских воинов. Рослый толстяк, напротив, побагровел от гнева.

– Шутить вздумал, собака?! Ты – король Аквилонии? Тогда я – Хануман, обезьяний бог!

"Оно и видно", – подумал киммериец, но вслух сказал совсем другое:

– Я король Аквилонии. Посмотри на мою корону, если не веришь.

И он приподнял спутанные волосы, чтобы показать толстяку золотой обруч на своей голове. Но короны на голове не оказалось! Когда же он потерял ее? Может быть, в Стране Небесного Народа? Или в проклятом озере, куда его завлекла предательница-стигийка? А может, во время схватки с ящерами у Врат? Так или иначе, аквилонской короны при нем не было.

По сигналу рослого толстяка аргосские воины наставили на пришельца мечи и алебарды.

– Ну довольно, оборванец, – сказал разряженный толстяк. – Ты изрядно повеселил нас. Называй свое имя или так и умрешь безымянным.

– Постойте, ваше сиятельство, – молвил вдруг стоящий рядом с толстяком офицер; все то время, кто Конан находился на борту галеона, этот офицер внимательно вглядывался в его лицо. – Постойте, монсеньор граф. Я, кажется, знаю, кто этот человек. Он и вправду Конан, но не аквилонский король, а известный вожак барахских морских разбойников, бесследно исчез много лет тому назад.

Аргосцы изумленно зашумели. Конан тем временем внимательно рассматривал лица моряков, с интересом взирающих на забавную сцену – верно, такое нечасто встретишь в однообразной морской жизни! Он искал среди них своих старых знакомых по пиратскому ремеслу, тех, с кем он мог бы Йод пять бунт против этих разряженных франтов.

Нет, напрасно: среди матросов ни одной знакомой рожи…

– Конан-корсар, значит, – нахмурился граф. – Это меняет дело. Кто же не знает Конана-корсара! Стало быть, мы должны доставить этого негодяя в Мессантию, чтобы наш справедливый суд определил достойную ему кару.

Такой поворот событий тоже некоторым образом устраивал Конана: ничего, если придется добираться до аргосской столицы в кандалах; сейчас главное – убраться из Стигии, а уж по дороге к виселице он как-нибудь сумеет освободиться…

Однако не все аргосцы готовы были терпеливо считать дни до справедливого суда. Чей-то визгливый голос прокричал:

– Вздернуть его на рее, вот и вся недолга! Слишком много чести для грязного пирата дышать чистым воздухом Мессантии!

Конан поневоле усмехнулся: уж он-то знал Мессантию как свой дом. Еще можно поспорить, кого больше в аргосской столице: отпетых негодяев, собравшихся там со всех краев света, или добропорядочных граждан. Что же до воздуха, то даже во дворце короля Мило он никогда не бывает так чист, как в далеких горах туманной Киммерии…

Граф отрицательно покачал головой:

– Даже с самыми отъявленными головорезами, к числу которых, несомненно, принадлежит этот негодяй, мы обязаны поступать по закону. Поэтому Конан поедет с нами до Мессантии. Эй, кто-нибудь, несите сюда кандалы!

– Ну а теперь я хотя бы могу знать, как называется корабль, что ты за птица и какого рожна твоя посудина ночевала в Кеми? – хладнокровно осведомился Конан.

– Ты, пес, стоишь на палубе галеона "Быстрый Сокол". Я – граф Олтарио, посол короля Мило в Стигии, – чванливо ответил толстяк. – Уже несколько лет между Аргосом и Стигией царит мир. Чтобы упрочить его, я провел переговоры с королем Ктесфоном в Луксуре и верховным жрецом Тот-Амоном здесь, в Кеми. Нашими стараниями переговоры увенчались впечатляющим успехом. Мы заключили договор о дружбе, и теперь я везу богатые дары Его Святейшества Тот-Амона своему королю.

Киммериец не выдержал и рассмеялся в лицо графу Олтарио.

– Вот уж не думаю, что король Мило настолько выжил из ума, чтобы дружить со стигийцами, а тем более принимать подарки от коварного змея Тот-Амона!

– Да как ты смеешь, ты, грязный пират! – взорвался посол, но больше сказать ничего не успел.

Вахтенные забили тревогу: из гавани Кеми вдогонку аргосскому паруснику выходили пять приземистых, длинных и узких черных галер. Это были быстроходные боевые суда стигийцев.

Замешательством аргосцев воспользовался Конан. Проскользнув мимо мечей и алебард, он с ловкостью обезьяны взобрался по канатам на рангоут.

– Стой, грязный пират! – кричал граф Олтарио.- Эй вы, олухи, ловите его!

Матросы, бросая опасливые взгляды на могучего варвара, с неохотой окружили мачту, где на канатах висел Конан.

– Я бы посоветовал тебе, посол, не гоняться за мной, а ставить все паруса и тикать что есть мочи вон от тех галер, – отозвался Конан.

– Он говорит дело, монсеньор, клянусь Митрой,- подал голос капитан галеона. – Мы должны смываться. Намерения у тех стигийцев далеко не мирные

– Вздор, Альфицио, вздор! – отмахнулся от капитана посол. – Им нужен только Конан. Эй, вы, лентяи, что стоите?! Живо вяжите пирата! Мы выдадим его стигийцам, и тогда они не тронут нас!

– Монсеньор, это бесчестно! – запротестовал офицер, первым признавший Конана.- Корсар должен быть судим аргосским судом! Где это видано, чтобы благородные аргосцы сдавались на милость змеепоклонникам?!

Многие аргосцы – воины и моряки – поддержали его слова одобрительным гулом.

– Что?! Бунт?! – задохнулся от гнева Олтарио. – Здесь командую я! Неужели после долгих лет мира и месяцев изнурительных переговоров я допущу, чтобы между Стигией и Аргосом началась война из-за какого-то пирата-варвара?! Нет, не бывать этому!

Другая половина воинов и матросов согласилась: мир со Стигией для Аргоса был крайне важен.

Что важнее: честь или мир? Мнения разделились. Как всегда бывает в таких случаях, лишь новый, убедительный для всех аргумент способен склонить чашу весов в ту или иную сторону.

Легко спрыгнув на палубу, Конан смело встал между спорящими.

– Принесите дары, которые Тот-Амон послал вашему королю, – тоном, не допускающим возражений, велел он капитану.

– Эй, ты чего здесь распоряжаешься, грязный пират?! – изумился граф Олтарио, но капитан и еще несколько аргосцев уже вносили на корму большую черную вазу поразительной красоты.

– Это и есть дар Тот-Амона?

Капитан Альфицио кивнул; он принадлежал к "партии колеблющихся".

– Скажи, посол, а ты знаешь, что там внутри, в этом кувшине? – задал свой следующий вопрос Конан.

– Разве позволено нам, верным слугам короля, заглядывать в причитающиеся монарху дары? Сия божественная ваза, сотворенная мастерами древней Валузии, принадлежит королю Мило, и только он может заглядывать в нее! – ответил Олтарио.

– Так ты еще более глуп, чем кажешься на первый взгляд, – заметил Конан. – Трудно подыскать лучшую кандидатуру для козней Тот-Амона!

И прежде чем кто-либо успел что-нибудь предпринять, огромный киммериец взмахнул мечом и вдребезги разнес прекрасную вазу.