Ярослав Коваль - Магия госбезопасности

– Отлично, Кайндел, отлично. Спасибо, – Егерь покивал головой, и она прервала магическое действие. – Так и сделаешь, если что. Тебе же не обязательно видеть мага, которому ты отдаешь энергию, так?

– Не обязательно.

– Отлично, раз так, – шепнул ей Шреддер. – Теперь я знаю, как подержать тебя подальше от боя. И с пользой для дела…

– Так. Обменяемся впечатлениями позже! – властно распорядился Егерь, оглядываясь на Романа и Илью, взявшимися что-то пылко обсуждать. – Маги – марш на периметр лагеря, следите внимательно! Смените Ореха и Легиста.

– Лагерь – как громко сказано, – пробормотал Роман, пожимая плечами. – Бивуак.

– Эй, а смысл-то какой в этом патрулировании? – весело воскликнул Илья и показал пальцем в пространство меж двух густо заснеженных сосен. – Портал-то уже вот он! Почти установился!

Кайндел метнулась посмотреть на устанавливаемый портал. Конечно, обычным зрением тут сложно было бы что-то увидеть, а магическое буквально слепило бешенство энергий, от близости крупной системы, напитываемой извне, жарком пробирало с ног до головы, и каждый волосок на теле, казалось, вставал дыбом. Однако, приложив некоторое усилие, заставив себя кое-что не воспринимать, она с восторгом наблюдала, как тонкая перепонка радужного мерцания растягивается между пушистыми кронами темно-зеленых сосен, и как оттуда начинает исходить бледное, матовое, но такое плотное сияние, что его, казалось, можно резать ножом.

– А ну-ка! – прикрикнул Егерь. – Живее, все туда!

Переступая кромку мерцания, девушка с легким злорадством подумала, что не только ей на этот раз предстоит мучиться.

Но переход для нее стал на удивление легким. Желудок скакнул к горлу, однако тут же провалился обратно, грудь словно широким плотным бинтом перетянуло, она закашлялась, опрокинулась на пол. Падать оказалось мягко – на полу были слоями настелены ватные одеяла, прикрытые клеенкой. Приподнявшись на локтях и оглянувшись на других оэсэновцев, опередивших ее или последовавших за ней, она догадалась, зачем клеенка – после перехода рвало каждого второго.

Роннан стоял в дверях в позе капитана корсаров и терпеливо ждал, когда же наконец хотя бы половина курсантов примет вертикальное положение. На Кайндел он посмотрел нетерпеливо и сделал ей знак подниматься поскорее.

– Ну, что? Частая практика телепортаций оказалась благом?

– Вроде того, – девушка помотала головой и одернула платье. – Кофе можно?

– Что там у вас произошло? – игнорируя ее вопрос, спросил зам главы ОСН. – Егерь объяснялся довольно бессвязно.

– Как я и предполагала, у Иедавана начались проблемы с соотечественниками, то ли мечтающими о короне, то ли стремящимися к тому, чтоб о ней не мечтал Иедаван.

Мужчина поморщился.

– Попроще, Кайндел. И только факты. Как связаны нападение на замок правителя и тот факт, что вас оттуда настойчиво попросили?

– Никто нас не просил. Нам посоветовали. Подозреваю, Иедавану сейчас только проблем с ОСН не хватало. Он ориентируется по тамошним традициям, но даже наши нормы и обычаи требуют от любого государства возмущения и, возможно, военных действий в ответ на убийство своих граждан.

Роннан снова поморщился, одарил девушку нелюбезным взглядом и обратился к куратору.

– Ладно. Даже и хорошо, что вы тут. Для курсантов есть задание, а тебя срочно вызывают в Щелково.

– У меня увольнительная до завтрашнего утра! – возопил Шреддер, которому хоть и поплохело после перехода из Иаверна на родную Землю, но попранные права на сон были важнее.

– Я знаю. Но там проблема. Иди, подремли пару часов, пока Вадим накопит энергию на еще один долговременный портал. Ты туда не один отправишься. А с подкреплением. И, между прочим, со мной.

– Все настолько плохо? – не выдержала Кайндел.

Взгляд заместителя Одина напоминал толчок. Она почувствовала, что настаивать не стоит, и по глазам собеседника ничего не прочтешь – разве что раздражение поведением выскочки, которая слишком много о себе возомнила.

– Когда тебе надо будет это знать, ты получишь исчерпывающую информацию, – но, поколебавшись, смягчил тон голоса и суть сказанного успокаивающим взглядом. – Попрощайся с Эйвом, курсантам два часа я не дам.

Шреддер обнял ее, нисколько не стесняясь присутствия посторонних. Да и что было их стесняться, если каждый, кому это было интересно, прекрасно знал об их близких отношениях. Собственно, в условиях постоянного риска, когда каждый день мог оказаться последним, не оставалось ни сил, ни желания делать реверансы в сторону разного рода условностей вроде: «Что обо мне подумают?» Никто не видел в этом необходимости.

– Мы ведь с тобой еще увидимся, как считаешь? – спросил он, щекоча дыханием мочку ее уха.

– Почему нет? – едва слышно ответила она. – Только ты уж береги себя, идет?

– Постараюсь. Но и ты мне то же самое обещай. – И, не слушая ответа, притянул к себе ее голову, прижал к плечу, стал целовать в затылок. – Да знаю я тебя! Пообещаешь что угодно, а на деле…

Краем глаза Кайндел заметила, как отворачиваются от них все находящиеся в комнате, даже не отличавшийся корректностью Егерь. Курсанты делали вид, что им еще не по себе, тошнит или мутит, Ирландец торопливо пересек комнату и, высунувшись в дверь, громогласно осведомился, намеревается ли кто-нибудь кормить его подопечных перед рейдом, и что вообще происходит в этом заведении с организацией мероприятий. Егерь предупредительно наклонился к Лети, которой все еще было нехорошо (она всегда хуже других переносила телепортацию), и попытался поднять ее на ноги, всем своим видом демонстрируя, что ничего больше в этом мире его не занимает и не может занимать.

– Обещаешь? – повторил Шреддер, отпуская ее.

– Обещаю постараться.

Мужчина вздохнул.

И ушел. Она понимала его – выспаться перед боем значило, пожалуй, даже больше, чем возможность перекусить или приятно провести время с девушкой. Даже два часа могли здорово поддержать и освежить.

Курсантов кормили прямо на кухне. Прежде девушке не приходилось тут бывать, еда доставлялась сразу в кабинеты или квартиры, а что творится в святая святых, знали лишь работающие там. Но единственное в здании помещение, пригодное для роли столовой, было сейчас занято (курсантам никто не стал объяснять чем), а других зал, подходящих для кормления разом тридцати человек, не имелось. В кухне, правда, дефицит места ощущался столь же остро, однако было и одно преимущество – ничего никуда не надо нести. Курсанты разместились где попало – кто за столом, кто у стены на скамейке, кто просто на полу – и ели что хотели. Замученные работой поварихи и их помощницы спотыкались о курсантские ноги, смотрели раздраженно, но ничего не говорили.