Наталия Ипатова - Цикл: Рохля

- Баффин как рупор социальной нравственности. Какая прелесть!

Тонкая это штука - социальная нравственность. Каждый готов ее защищать, однако каждый мнит себя ее мерилом. Лично мне для полновесного геморроя до конца дней хватило бы одного общественного порядка.

- Что вообще подходит под определение: делать состояние на лжи?

- Спроси у Альбина Мяты, - посоветовал я. - Он журналист, он умеет.

- Не любишь ты эльфов, Рен, - поддел меня Дерек.

- Никто не любит эльфов. Но Альбина, по крайней мере, можно терпеть.

- Угу. Он пиво пьет.

- А чем тебе не нравится Баффин? Собственно, каков социум, такова и нравственность, и Баффин как рупор ее.

- А чем тебе не нравится социум?

Я вздыхаю. Мы идем из участка, улицу обглодали дымчатые сумерки, все кажется черно-белым, или скорее черно-серым, посеребренным инеем, и только витрины сияют по обе стороны пути. Близится Ночь Зимнего Солнцестояния, и там, в другом, отделенном стеклом мире граждане покупают подарки. Серебряные шары, серебряная бумага, чуть слышный серебряный звон и шелест упаковочной бумаги - тоже посеребренной. Мир в ожидании чуда, на острых цыпочках, на пуантах. Свет витрин ложится на лицо Рохли и превращает его в маску, серебряную, с черными тенями, и выражение этой маски мне незнакомо.

Что мне знакомо, так это рыжая грива, пущенная кольцами по плечам, единственное яркое пятно в царстве оттенков серого. И пар дыхания, окутывающий нас как туман.

- Что может осчастливить эльфа? - спрашивает Рохля. - Эльф ведь и сам чудо, откуда ни взгляни.

Я понимаю, о каком эльфе он ведет речь.

- Как дела у Мардж? Скоро ли ей рожать?

- Хорошо, - отвечает он. - Нет, правда, хорошо. С нею вдруг стало удивительно легко, как будто сразу все изменилось. Будто бы сыскалось что-то недостающее или наоборот, потерялось и забылось то, что мешало. Закрылась дверь в темную комнату или открылась - в светлую.

Я даже не уверен, что он сказал это вслух, потому что вслух он сказал:

- Со дня на день ждем. В самый раз к Празднику.

Боятся - определил я по голосу. То есть Рохля боится один за всех, а Мардж - ни капли, и это тоже его пугает. Мардж, которая не боится - это новая Мардж.

- Все это дело с лживой джинни, - говорит Дерек, - одно сплошное дежа вю. Уже было. Помнишь, как мы ловили Мардж? У нее тоже была особенная способность исчезнуть, сделав несколько шагов. Опасная такая способность, и для кого-то, как всегда, весьма полезная. Держать эту, как ее… Инфляцию дю Брас подле золотого запаса страны, например? Я больше никогда, - он подчеркнул последнее слово паузой, - не применю военно-транспортного дракона против девушки с ребенком на руках.

- Девушки ж будут этим пользоваться, ты готов?

Он пожал плечами.

- Каждый случай - частный. По месту и станем решать.

- Командир, - ответил я на это, - там, где начинаются философские вопросы, там заканчивается нормальная работа отдела и начинается постижение Дао, каковое постижение всегда заканчивается тем, что лучше бы и вовсе ничего не делать, а сесть на бережку и пусть Река-Жизнь течет мимо. Нам это вправду надо?

Он фыркнул.

- Ладно, зайдем с другого боку. Что ты знаешь о брюликах, Рен?

В ювелирном магазине «Россыпь» приказчик-гном подозрительно глянул на латаные Рохлины рукава и артистично небритую челюсть. С таким видом - да и с троллем за компанию! - допускаю, ювелирные магазины впору грабить, а не шмонать. Но мы сегодня были зайками. Дерек смиренно попросил о консультации «как представитель Закона», и тогда к нам спустилась хозяйка - убеленная сединами мистрис Фанго, ростом Рохле до локтя. Мы оставили продавца с его витринами, а сами прошли за дамой в ее рабочий кабинет.

В силу специфики своего бизнеса, ювелиры с нами весьма приветливы. Личные отношения строятся на мелких услугах. А от личных отношений зависит рвение, если вдруг случится плохое. К тому же, если с нами тут будут недостаточно вежливы, мы можем пойти через дорогу и за угол, в «Старую копь».

Она даже предложила нам шерри.

Сказать по правде, я бы не пошел в «Копь». Они слишком респектабельны, у них дорогая клиентура. У мэтра Брабантуса, держателя «Копи», достаточно веса, чтобы в случае нужды выходить прямо на Баффина, и тогда мы забегаем и без каких-то там отношений. «Россыпь» пока не может себе этого позволить - мистрис Фанго вдова и хочет удержать в руках бизнес мужа.

- Меня интересует, - сказал Дерек, - не было ли в последнее время на рынке вашего товара значительного падения цен или, быть может, резкого изменения модных тенденций? Новых поставщиков, в том числе - частных? Уверен, вы с вашим опытом не оставили бы без внимания нечто выходящее за рамки… так сказать, обычного производственного процесса.

На тяжелом продолговатом лице гномки возникло выражение, которого я давно ждал. Напряглась и замкнулась. Включился внутренний монолог типа «почему я» и «лишнего бы не сболтнуть». И сиди гадай, какого оно рода, это лишнее: по нашему ли оно уголовному профилю, или же имеются в виду профессиональные секреты, могущие через нас уйти к конкурентам.

Друг мой, знаешь ли ты, что у нашей службы дурная репутация? Мы представители закона, облеченные властью, мы располагаем инсайдерской информацией, и что удержит нас от того, чтобы не попытаться обратить ее в деньги? Или, что скорее, расплатиться ею за услуги?

- Много ли вы знаете о бриллиантах, молодой че… инспектор?

- Что это способ, которым богатые мужчины могут быть поняты красивыми женщинами.

- Ну, это не единственный способ, - она усмехнулась. - Потому что, я надеюсь, вы не настолько циничны. И не настолько несчастны.

- Мы сотрудники отдела по расследованию преступлений, совершенных посредством магии, мэм, - мягко заметил мой шеф-напарник.

- Я магическими артефактами не торгую, - заявила мистрис Фанго, уцепившись за слово «магия». - Они, разумеется, дороже, но я не могу позволить себе неприятностей на ровном месте. У меня тут только банальные твердые камушки, от которых знаешь, чего ожидать. Чистота и величина камня, и искусство гранильщика - сколько оно стоит, столько и стоит. Остальное - не мой бизнес.

- А чем она так уж плоха, магия на камнях?

Ювелирша снисходительно усмехнулась.

- Одной из обязательных дисциплин нашего ремесла является магический сопромат. Вы, без сомнения, привыкли бездумно пользоваться в быту мелкими заклинаниями, наговоренными на бумажку магами-ремесленниками. Почему они используют именно бумагу - вы в курсе?

- Чем дешевле и недолговечнее материал, тем он восприимчивее к чарам. К тому же мы с вами говорим сейчас о ширпотребчарах, которые по определению должны быть одноразовыми, чтобы покупатель имел в них постоянную нужду. Это дает производителю постоянный доход. Немудрено, что бумажные ширпотребчары есть сфера приложения сил основной массы выпускников Магик-Колледжа. Предмет, на который наговорено долговременное заклятие, называется амулетом, и хотя такое возможно - амулет намного более трудоемок в производстве.