Наталия Ипатова - Винтерфилд

— Дерьмо! — Хайке чуть не плакала, глядя на свое распухшее вывихнутое плечо. — Как я буду выступать?

— И я думаю о том же, — безжалостно отозвалась Катарина фон Лиенталь, старшая гоф-дама Гиацинтовой фрейлинской, чьи твердые пальцы только что вправили упомянутое плечо. — Надеюсь, ты соображаешь, как подставила нас всех? Впрочем, голова никогда не была твоей сильной стороной.

Старалась она, впрочем, зря. Хайке Больц сейчас более, чем когда-либо, было плевать на оскорбления. Она сидела убитая тем, что, по всей видимости не сможет принять участие в Королевском фестивале фехтования, к которому, по ее словам, шла всю сознательную жизнь, готовилась целый год, выиграла уже свой четвертьфинал, а вот теперь… Хайке была номером один в сборной королевы, сегодня всего уже через шесть часов состоятся решающие бои, и как на грех — эта травма. И что особенно обидно, в чем ни перед кем не оправдаешься, получена она по самой неуважительной причине, какую только можно придумать. Хайке опустила кудрявую голову и поджала нога под табурет.

Она сидела в центре узкой темной нетопленой комнаты, игриво именовавшейся Гиацинтовой фрейлинской, и табурет назначен был исполнять роль скамьи подсудимых. Остальные три фрейлины разместились на своих кроватях, составленных ввиду невозможной тесноты почти вплотную. В единственное пыльное окошко проникало очень мало серого утреннего света, и без привычного макияжа лица девушек выглядели безжизненными и тусклыми. Фрейлина королевы гораздо больше «должна», чем «имеет право». По штату, например, девушки не имели права на завтрак: никому не приходило в голову, что эти эфемерные создания обладают здоровым аппетитом молодых женщин, и им приходилось добывать себе еду разными праведными, а чаще неправедными способами, самым чистым из которых считалось любым способом заставить мужчину угостить себя. Иной раз, если не удавалось припрятать что-нибудь от вечернего фуршета, с утра на четверых у них не было ничего, кроме бутылки коллекционного шампанского. Они почти не спали, потому что дворцовые увеселения, украшать которые своим присутствием и щебетом девушки были обязаны вне зависимости от желания, длились всю ночь до рассвета, а спозаранку девушки уже прислуживали королеве. Поэтому большой популярностью в их среде, почти наряду со средствами контрацепции, пользовались разного рода возбуждающие снадобья, позволявшие им как можно дольше держаться на ногах. Не выдержавшая ритма такой жизни и проштрафившаяся в особо крупных размерах фрейлина с позором отсылалась на родину. Девушки жили на средства, присылаемые из дома, коих по дороговизне столичной жизни хватало очень ненадолго. Жалованье им не платили: фрейлинская служба сама по себе считалась высокой честью, которой чванилась оставшаяся дома семья, потому в массе своей девушки не гнушались принимать подарки и обращать их в деньги. Доставшая чайник с горячей водой единогласно объявлялась героиней и с гордостью носила сей титул, пока кому-либо из подруг не удавалось повторить этот достойный восхищения подвиг.

В холодные зимние ночи они сдвигали кровати и жались вместе, пытаясь согреться теплом собственных тел. Они давно уже научились шнуровать и причесывать друг друга. Они держались вместе, потому что жизнь их проходила в постоянной жестокой конкурентной борьбе с Фиалковой, Розовой и Сиреневой фрейлинскими, они поневоле были хитры, изворотливы и лживы и ощущали себя маленьким гарнизоном, возглавляемым гофмейстериной с огромным жизненным опытом.

Катарина фон Лиенталь, сама прошедшая весь этот путь, держала маленьких «ленивиц и распутниц» в ежовых рукавицах. Они могли вытворять все, что угодно, но сохраняя при этом внешнюю благопристойность и шарм, приличествующие королевскому двору. Одному только богу было ведомо, сколько нежелательных беременностей было прервано благодаря ее своевременному вмешательству. Впрочем, она-то хорошо знала, что в этих делах бог плохой помощник. А однажды, в молодости, некоторые предпринятые ею шаги помешали свершиться государственному перевороту, но она была достаточно умна, чтобы не вспоминать об этом вслух. От нее зависело, чтобы с утра ее девочки были на местах, в форме ив состоянии выполнять свои обязанности. Она также отвечала за совершенство их внешнего вида и утонченность манер. Фрейлины должны напоминать умирающие цветы. Но только напоминать!

Разноцветные пышные юбки скрывали тренированные гибкие и закаленные тела. Лет сто назад кому-то из венценосцев, надо думать, существенно стесненному в средствах, пришло в голову совместить статус фрейлины ео статусом телохранительницы женской половины своих домочадцев, и с тех пор удостоенным сей чести девицам из дворянских семей пришлось существенно подтянуться по части физической подготовки. Наверное, никто не ожидал, что идея в такой степени разовьется, но юные леди, состязаясь друг с другом за внимание коллег-мужчин, благодаря этому нововведению в большом количестве появившихся рядом, достигли здесь таких высот, что Королевский фехтовальный фестиваль уже не разделял спортсменов по половым категориям. Здесь они были полноправны, и знатные господа, те, кто не выступал в соревнованиях лично, не гнушались приглашать их в выставляемые ими команды. Как уже упоминалось, Хайке Больц из Гиацинтовой фрейлинской считалась первым номером в команде самой королевы.

Взлет ее был фантастическим. Она единым духом прошла предварительный отбор, а в полуфинале жребий сводил ее с самой Эрной фон Скерд, не фрейлиной, между прочим, а полноправной хозяйкой своих поместий, уже четыре года — непременной финалисткой Королевского фестиваля. Финалисткой — но ни единожды не чемпионкой, не продвинувшейся дальше оскорбительного титула вечно второй. Все четыре года лорд Грэй, Страж Северных Границ, повергал Эрну — свою изменницуученицу, хулившую его на всех углах, — в пыль, сам же бессменно сохранял за собой титул Короля Клинка вот уже двенадцать лет и не участвовал в отборочных соревнованиях. Победитель полуфинала сойдется с ним, а до поры чемпион этакой ленивой скотиной сидит лишь одной ступенью ниже короля и равнодушно наблюдает за страстями фестиваля. Никто не верил, будто Хайке может побить Эрну, для которой схватка с лордом Грэем в финале и победа над ним есть нечто большее, чем спорт.

Ничего на свете не желала та сильнее, чем скинуть лорда Грэя с этого чемпионского кресла, прилюдно унизить его поражением, в прах растоптать его былую славу, и те, кто в курсе, напряженно ждут исхода их многолетнего соперничества, победа в котором, как утверждали злые языки, с каждым годом давалась чемпиону все с большим трудом. И вот теперь этот вывих, зачеркнувший все самые дерзкие мечты Хайке, осмелившейся встать между фон Скерд и ее первым врагом.