Дэвид Фарланд - Братство волка

— Помогите! — снова закричала она, надеясь, что кто-нибудь все-таки услышит. Из-за пыльного облака снаружи совсем стемнело.

Тут сердце у нее подпрыгнуло. При свете молнии она увидела Радж Ахтена, в каких-нибудь двадцати футах от себя. Он возвращался оттуда, где были Саффира и Боринсон — девочка слышала, как он обменялся с Боринсоном несколькими резкими фразами.

Последовавшие затем крики Боринсона ужасно испугали ее.

Радж Ахтен прокричал что-то на одном из языков Индопала. Аверан не поняла, что он сказал, но, похоже, он отдал какой-то приказ своим людям. Пыль покрывала его шлем и лицо. Снова сверкнула молния, и Аверан успела его хорошо разглядеть. Это был самый красивый мужчина, какого она видела в своей жизни. И так горделиво держал он себя, столько изящества было в его осанке, что сердце ее затрепетало.

— Помогите! — крикнула она, пытаясь раздвинуть челюсти.

Радж Ахтен бросил в се сторону безучастный взгляд, словно ничего не собирался делать.

Но все-таки, к ее великому облегчению, двинулся на помощь.

Аверан думала, что понадобится несколько человек с рычагами, чтобы открыть эту пасть, но Радж Ахтен, убрав в ножны за спиною боевой молот, раздвинул челюсти просто руками. Затем подал девочке руку и помог выйти, столь любезно, словно она была придворной дамой.

Латные рукавицы его были все в крови.

Тут из-за трупов опустошителей выскочило полдюжины Неодолимых. Радж Ахтен заговорил с ними, произнося слова так быстро, что Аверан было не уследить.

Она поняла только одно слово: «Ордин».

А потом Радж Ахтен и его воины побежали на север. Впечатление было такое, что они просто исчезли. Только что стояли здесь и вот уже, звякнув доспехами, слились в неразличимые пятна вдалеке.

Аверан осталась одна. С неба сыпались земля и пыль. Гремел гром. То и дело вспыхивали молнии.

«Опустошители боятся молний, — вспомнила девочка. — Свет их ослепляет и причиняет боль. Они должны убежать. Во всяком случае я бы убежала, будь я опустошителем».

Тут до слуха ее долетел болезненный стон.

Он донесся оттуда, где она в последний раз видела Боринсона.

Аверан тихонько прокралась вперед, держась под прикрытием трупа опустошителя, и осторожно выглянула из-за его головы. Там во мраке лежали Саффира и сэр Боринсон.

Боринсон был еще жив. Он лежал на боку, свернувшись как ребенок. Его рвало, из глаз катились слезы. А Саффиру покинула ее красота, теперь она казалась обычной хорошенькой девушкой.

Аверан боялась, что ничем не сможет помочь Боринсону и он умрет от своих ран.

— Что с вами? — робко спросила она. — Куда вас ранили?

Боринсон заскрипел зубами, утер слезы с лица. И молчал целую минуту. Потом сказал наконец странным, полным боли и ярости голосом:

— Ты вырастешь, станешь красавицей — но такому, как я, этого уже никогда не понять и не оценить.

«Беги!» — приказала Земля Габорну.

Сидя в пыли, он с изумлением глядел вверх. Ибо даже. не представлял себе, что имеет силу вызывать на помощь животных.

У него на глазах из земли вырвался мировой червь. В небо ударил фонтан пыли и камней. И теперь перед ним, извиваясь и крутясь, возвышалось гигантское туловище в полмили длиною.

Силой взрыва Габорна опрокинуло на спину. Зеленая женщина упала вместе с ним.

Сверкнула молния, увенчав вершину пылевого облака светом, как короной, и корона эта напомнила Габорну на миг его собственную. Опустошители вдруг развернулись и в страхе бросились бежать.

«Уходи!» — потребовала Земля.

На этот раз смерть приближалась к самому Габорну. Такой тяжелой ее пелены он еще ни разу не ощущал.

Сгустилась тьма, свет заходящего солнца затмило необъятное облако пыли и сыпавшихся с небес обломков.

И в этой неестественной тьме, прорезаемой молниями, Габорн вскочил и бросился к лошади, на ходу выкрикивая приказ всем отступать.

Только теперь он понял, в чем дело. О чем говорила ему Земля. Ударь и беги, ударь и беги. Именно это требовалось от него в Каррисе.

— Иди сюда! — крикнул он зеленой женщине, протягивая руку. Она одним прыжком одолела двадцать футов, и Габорн втащил ее к себе на коня.

— Туда! — крикнул Габорн своим рыцарям. И пришпорил коня, спасая свою жизнь.

Проверил свои ощущения.

Ход сражения изменился в считанные секунды. Сотни тысяч людей не успели еще даже выбраться из Карриса, а только спешили к воротам.

Но с опустошителями, считай, было покончено.

Они бежали. В небе сверкали молнии, и чудовища покидали поле боя. Большой опасности они уже собой не представляли.

Объехав двух опустошителей, Габорн свернул на север. Он испытывал одновременно удивление и страх — удивлялся своей нежданной победе и страшился того, что теперь угрожало ему.

Земля уже не просила ударить. Она просила бежать, и как можно скорее. Здесь, в Каррисе, он был больше не нужен.

Он скакал в облаке пыли, поднятой мировым червем, почти ничего не видя вокруг, пока не добрался до Барренской стены, где пыли было поменьше.

Стена обратилась в руины. Землетрясение затронуло и эти места, как ни старался Габорн сосредоточить основной удар на юге равнины. Уцелели лишь отдельные участки ее, но и те готовы были вот-вот рухнуть.

Арка ворот каким-то чудом еще держалась тоже, и, подъехав к ней, Габорн оглянулся.

Несколько башен замка Каррис обрушились, остальные горели. Пыль клубилась над равниной, и вся земля была усеяна мертвыми телами людей и опустошителей. Она была перерыта и разорена полностью. Не осталось ни дерева, ни травинки. Черная башня опустошителей рухнула, там бушевал пожар. Мировой червь исчез в дыре, где была когда-то Печать Опустошения. В небе то и дело сверкали молнии. Над землей еще стелилась гнилая коричневая дымка, отравляя все и вся ядовитым зловонием.

Подобной картины разрушения Габорн никогда еще не видел.

Примерно в пятистах ярдах от себя он увидел чародея Биннесмана. Старик тоже заметил его и, что-то крича, поскакал вдогонку.

Но остановиться и подождать его Габорн не посмел. Он знал, что должен бежать, не мешкая.

В сопровождении одних только Джурима, Эрин и Селинора он развернул коня и помчался в ворота Барренской стены.

— Милорд, — окликнул Пэштак. — Он там!

Радж Ахтен с дюжиной Неодолимых искал Короля Земли.

Сквозь клубы пыли трудно было что-нибудь разглядеть. Гремел гром; пыль поднялась до облаков, и с неба сыпался снег вперемешку с грязью. Радж Ахтен взобрался на двух мертвых опустошителей, упавших друг на друга, и посмотрел в ту сторону, куда указывал Пэштак.

Габорна он увидеть не мог. Юношу защищали чары, и всякий раз, как Радж Ахтен смотрел на него, он видел камень или дерево, а то и вовсе ничего не видел.