Дэвид Фарланд - Братство волка

Количество их удивило Радж Ахтена — если бы он не увидел сейчас своими глазами эти толпы, он мог бы поклясться, что из гибнущего Карриса могло спастись от силы несколько сотен человек.

Ему казалось, что сражается он уже целый час, хотя на самом деле прошло только десять минут. Вокруг отчаянно бились его Неодолимые и лорды Палдана. Боевые ряды постоянно пополняли покинувшие Каррис горожане.

И Радж Ахтену пришлось удивиться еще раз: опустошители начали вести себя куда осторожнее и уклоняться от схватки. Большинство из них, оказавшись перед дюжиной людей, отступало.

До этого они как будто ничего не боялись. Но огромная толпа людей, нападавших как один человек, видимо, озадачила их. И на то были свои причины: опустошители не могли отличить обычного человека от Властителя Рун. Все люди пахли одинаково. И каждый, кто осмеливался атаковать, казался им опасным противником.

«Мы, конечно, что осы для них, — понял Радж Ахтен, — но у кого из нас есть жало, они не знают».

Неодолимые и самые могущественные лорды Палдана уже расчистили вокруг себя свободное пространство. Однако опустошители хоть и осторожничали, но не убегали. Наткнувшись на обычных бойцов, они косили их тысячами и десятками тысяч.

Бывшие защитники Карриса бросались на них со своими мотыгами и молотами. Они сражались за Короля Земли, как никогда не стали бы сражаться за Радж Ахтена.

Толку от их усилий было немного, если не считать того, что они отвлекали на себя внимание, облегчая работу тем воинам, у кого были дары ловкости, силы и метаболизма, необходимые в бою.

И гибли они не совсем напрасно. Но в памяти Радж Ахтена навсегда сохранилась жуткая картина, которую он видел перед воротами Карриса: лужи крови, искромсанная плота с торчащими обломками костей, застывшее в глазах мертвых женщин выражение ужаса.

Продвигаясь к своей невидимой цели, он поразил бесконечное множество чудовищ. Получил две раны, которые убили бы всякого другого, и потерял немного драгоценного времени, дожидаясь, пока они чудесно исцелятся благодаря его великой жизнестойкости.

По странной прихоти судьбы к Саффире его привел крик ребенка.

Вокруг шло сражение с несколькими десятками опустошителей. Трещали их панцири, слышались крики людей, рев чудовищ, лязганье оружия. Доносился сюда и шум битвы у Холма костей, где сражались рыцари Габорна.

Среди этого хаоса только многочисленные дары слуха позволили Радж Ахтену различить слабый детский голосок, выкрикивавший:

— Помогите! Помогите!

Он помчался в ту сторону. И с такой скоростью пробежал мимо нескольких опустошителей, что они даже не успели повернуться к нему.

Поле битвы представляло собою настоящий лабиринт из серых гуш мертвых и раненых чудовищ. Все запахи перебивало душное зловоние последних чар горной колдуньи. Радж Ахтен, перепрыгнув через лапы двух сцепившихся опустошителей, протиснулся в узкую щель между их телами.

Перед ним открылось небольшое свободное пространство, неровный круг, образованный тушами мертвых опустошителей.

Там он наткнулся на искалеченные трупы какого-то воина и лошади. Совсем рядом слышались звуки боя.

Крики девочки доносились из закрытой пасти мертвого опустошителя. Рад ж Ахтен не стал тратить на нее время.

Но его заинтересовала рана на голове этого чудовища. Кто-то проломил ему череп. «Такой удар, — подумал он мельком, — мог нанести только великан Фрот своей огромной кувалдой».

Он обежал труп и наткнулся на Пэштака, который сражался, как берсеркер, хотя из раны у него на ноге хлестала кровь. Рядом бился Махкит.

Еще один опустошитель пытался протиснуться между своими мертвыми сородичами, чтобы добраться до людей. Саффиры нигде не было видно, но дары чутья позволили Радж Ахтену без труда обнаружить ее местонахождение. Он пошел на нежный запах ее жасминовых духов.

Саффиру придавило лапой упавшего опустошителя. Ее прикрывал своим телом воин короля Ордина сэр Боринсон. Он уже едва дышал под этой страшной тяжестью.

На лбу Саффиры виднелась большая рана. Из нее текла кровь.

Радж Ахтен схватился за длинный коготь на лапе опустошителя. Лапа весила фунтов восемьсот. Он оттащил ее в сторону, отпихнул рыжеволосого рыцаря.

По всей равнине перед Каррисом шло сражение. Тысячи людей искали Саффиру. И не могли найти, ибо туши мертвых опустошителей загораживали это место плотной стеной.

Глаза Саффиры неподвижно смотрели вверх. Дыхание было неровным. Жить ей оставалось совсем немного.

— Я здесь, любовь моя, — сказал Радж Ахтен. — Я здесь.

Она сжала его руку. Прикосновение ее показалось ему легким, как перышко.

Саффира улыбнулась.

— Я знала, что ты придешь.

— Тебя заставил это сделать Король Земли? — спросил Радж Ахтен. Голос его дрогнул от гнева.

— Никто меня не заставлял, — сказала Саффира. — Я хотела увидеть тебя.

— Но ведь это он просил тебя приехать? Саффира чуть заметно улыбнулась.

— Я услышала, что на севере появился Король Земли. И послала гонца…

Она лгала, конечно. Радж Ахтен знал, что никто из дворцовых стражников не заговорил бы с ней о войне. Никто не посмел бы.

— Обещай, что не будешь сражаться с ним! Обещай, что не убьешь его! — попросила Саффира.

И закашлялась. Изо рта ее потекла кровь. Радж Ахтен промолчал.

Вытер кровь с ее подбородка, обнял крепче. Шум сражения казался ему сейчас невероятно далеким.

Он не заметил, в какой именно миг умерла Саффира. Но, почувствовав, что она затихла, опустил на нее взгляд. Дары обаяния возвращались к Посвященным.

Лицо ее блекло, как блекнет розовый лепесток, опаленный жаром кузнечного горна. И вскоре юная женщина у него на руках стала лишь бледной тенью самой себя.

Величайшей красы всех времен не стало.

Габорн находился в удивительном месте, где не существовало ни времени, ни страданий, ни мысли.

Там были пылающие закатным багрянцем небеса и поле, поросшее цветами, по которому, наверное, он бродил когда-то в детстве.

Остро пахло летом, травой, нагретой землей, высохшей на солнце листвой. Кругом были рассыпаны золотые маргаритки. Их резкий аромат смешивался с запахами земли.

Габорн лежал на траве. Ему казалось, что где-то вдалеке он слышит голос Иом. Она звала его, но он так ослаб, что не мог пошевелиться.

Иом. Он отчаянно жаждал ее прикосновения, ее поцелуя. «Она должна быть со мной, — думал он. — Должна быть рядом. Должна взглянуть на это чудесное небо, коснуться этой чудесной земли». Ничего прекраснее Габорн не видел с тех пор, как побывал в саду Биннесмана.

— Милорд! — позвал кто-то. — Милорд, что с вами? Габорн попытался ответить, но не смог.

— Посадите его на лошадь, он ранен! Увезите его отсюда! — крикнул кто-то. Тут Габорн узнал голос. Селинор. Это кричал Селинор Андерс, тревожась за него.