Тим Доннел - Оковы безмолвия

— О, властелин неведомого, назови мне имя! Имя того, чьи козни угрожают моей власти! Кто смеет идти наперекор моей воле! Только имя — больше ничего!

— Вот это другой разговор! Сейчас ты получишь ответ, и до утра ты — мой! Не будем терять время! Смотри!

Все заволокло сизой дымкой, и перед Ваджраном стали разворачиваться картины прошлого.

Вот он во главе свиты смотрит, как мальчики-служки демонстрируют свои боевые навыки. Один из них, рослый, с серьезным, даже мрачным лицом, сразу привлек внимание Ваджрана — применяя всевозможные хитроумные приемы, он с легкостью побеждал своих соперников. Позже этот мальчик попал в группу монахов-воинов, охранявших жреца во время торжественных выходов. Несколько раз его посылали в дальние края за искусными мастерами, и он всегда возвращался не с пустыми руками.

Перед глазами жреца появилась следующая картина. Он, святой Ваджран, посвящает Мервана в самый высокий монашеский сан — тот становится бойцом Кубиры. Лишь очень немногие воины удостаивались такой чести. Это звание давало им огромные привилегии — долю в богатствах монастыря, всеобщий почет и власть над другими монахами, а также ночи со знойными пленницами.

Однако закон монастыря гласил, что власть может переходить лишь к тому, кого назначил сам главный жрец, чувствуя приближение смертного часа. Такова была воля Кубиры.

Ваджран смотрел и не мог поверить, что Мерван, который служил ему верно и преданно, как пес, затеял такую игру.

Но, увидев, как обозлило Мервана первое поражение и в какую ярость он пришел при появлении нового бойца, намного превосходившего его в силе и ловкости, Ваджран понял, что Мерван хотел лишь одного — опять стать единственным непобедимым бойцом Кубиры. Демон показал ему, как Мерван отравил воду в бассейне и как он бросил яд в кубок с вином. Жрецу захотелось немедленно сбросить предателя в огненный колодец.

Но вот видение заколыхалось, образы стали зыбкими и растеклись прозрачными струйками дыма.

Нетерпеливо похлопывая себя по колену когтистой лапой и насмешливо щуря глаза, демон спросил Ваджрана:

— Ты получил ответ на свой вопрос? Теперь ты знаешь имя своего врага?

— Да, о всесильный! Теперь я знаю, кто осмелился мне помешать. Его ждет огненный колодец!

Демон захохотал:

— Ты прав, его ждет огненный колодец! А теперь снимай свои тряпки — пора расплачиваться!

Демон вскочил с трона и подбежал к Ваджрану, волоча за собой длинный тонкий хвост, усеянный острыми шипами. Не дожидаясь, пока демон, как в прошлый раз, порвет на нем платье, жрец поспешно сбросил драгоценное парчовое одеяние. Демон, похохатывая, стал натирать его тело густым коричневым снадобьем, от запаха которого кружилась голова:

— Да, со времени нашей первой встречи ты сильно сдал! В прошлый раз ты был хоть куда! Ну да ничего, моя мазь встряхнет тебя, вмиг помолодеешь!

Демон вскочил старику на спину и сжал его бока коленями, обдирая кожу острой чешуей. Невыносимая боль заставила жреца запрыгать на месте, он пытался сбросить седока, но демон стегнул Ваджрана хвостом, и тот взвился к небесам.

Далеко внизу осталась пустыня, казавшаяся в сумерках пыльным серым ковром с черными россыпями камней, небо подернулось рваными облаками, а хохочущий всадник все гнал и гнал жреца ввысь, подпрыгивая на его спине и безжалостно подхлестывая хвостом.

Ваджран понял, что они летят к мерцавшей далеко впереди крошечной точке. Она медленно приближалась, становясь все ярче и ярче, вселяя ужас в сердце жреца. Он был готов терпеть боль от острой чешуи демона и хлесткие удары его хвоста лишь бы не оказаться на этом проклятом острове. Но демон с дикими воплями гнал Ваджрана к разгоравшемуся сиянию…

И вот, наконец, «наездник» направил своего несчастного «коня» вниз, прямо на сверкающие скалы, вздымавшиеся из жемчужных вод, подобно огромным сросшимся кристаллам. В середине острова эти переливавшиеся разноцветными огнями скалы образовали глубокую чашу, дно которой освещалось их радужными сполохами.

Жрец в изнеможении упал на землю, усыпанную осколками камней, а демон, успевший спрыгнуть с его спины, уже бежал к огромной черной пещере, в которую никогда не проникал свет. Там, в глубине, в кромешной темноте тускло горели два красных глаза.

Демон остановился у входа и трижды крикнул:

— Гахха! Гахха! Гахха!

Глаза вспыхнули, словно огни маяка, и демон продолжил:

— Я пришел, Гахха!

Гулкое эхо повторило:

— Гахха, Гахха…

Из пещеры вылетело существо, которое не могло присниться Ваджрану даже в самом страшном сне — мерзкая горбатая старуха с болтавшейся у колен грудью, с совиными когтями, вместо рук, и с крокодильими лапами вместо ног.

— До утра он твой! — Демон доказал длинным ногтем на трясущегося от ужаса жреца.— Ты ведь уже знаком с ее сестрой, а, Ваджран? — И чудовище захохотало.

Старуха присела, ее горб расправился и превратился в два огромных крыла с прозрачными перепонками. Она оттолкнулась от земли и, виляя длинным чешуйчатым хвостом, полетела к Ваджрану.

Последнее, что помнил жрец,— гнусное, похотливое хихиканье демоницы…

Тишина взорвалась оглушительным барабанным боем и завыванием флейт. Жрец с трудом открыл глаза. Все плыло и качалось перед его взором, но вот, наконец, он понял, что лежит на полу в своей комнате, а сквозь узкую щель в занавесях пробивается тонкий луч солнца. Он попытался встать — и застонал от боли. Все тело ныло и горело, будто изрезанное острыми ножами. Ваджран увидел, что солнце стоит уже высоко и пора выходить на площадь. Постанывая от боли и вытирая набегающие на глаза слезы, старик с трудом оделся и поспешил убрать в тайник страшный сосуд. Потом он распахнул дверь, прихрамывая вышел в соседний покой и жестом велел музыкантам убираться прочь.

К Ваджрану подошел монах и склонил голову, ожидая приказаний. С трудом ворочая языком, жрец прохрипел:

— Мерван! Схватить и привести! В цепях! Скорее!

Монах побежал выполнять приказ, но вскоре вернулся:

— О, святой Ваджран! Он сегодня сам пошел в подземелье за пленником. Сказал, что ты ему велел!

— Проклятие! Собери стражников — и скорей в подземелье! Его надо схватить!

Монах поспешно вышел, а Ваджран в сопровождении нескольких служек, забыв про боль и кипя от ярости, направился во двор.

У дверей подземной тюрьмы жреца уже ждал отряд воинов, обнаживших мечи и готовых кинуться в бой по первому его слову.

Когда Ваджран входил в дверь подземной тюрьмы, Мерван во главе небольшого отряда стражников уже выводил Конана из темницы. Стоя у ткацкого станка, братья провожали киммерийца встревоженными взглядами. Но вот дверь захлопнулась, и Конана, как это было и день, и два назад, повели по полутемному коридору.