Морис Делез - Слуги паука 3. Время полной луны

Мысленно благодаря Мэгила за помощь, Конан изо всех сил несся к лазу, стараясь, чтобы Зул все время находился впереди. Подбежав к пятну света, сиявшему над головой, Зул одним прыжком забрался наверх, и киммериец, нисколько не уступая другу в резвости, последовал за ним. «Спасены!»— мелькнуло в мозгу варвара, но, обернувшись, он увидел, как жрец Затха, ухватившись здоровой рукой за гобелен, обломанной культей упирается в пол.

— Да что ты там возишься?— услышал он раздраженный голос Зула.

Будто ошпаренный киммериец подпрыгнул на месте и, развернувшись, опустил рычаг, но Хараг уже очутился наверху. Теперь он шел к ним, угрожающе шипя, хищно скаля зубастую пасть и вытянув вперед руки. Изрыгая проклятия, Конан бросился к креслу, но в это мгновение раздался едва слышный свист, последовал резкий удар, и что-то тяжело рухнуло на пол.

Вновь чудовищный визг ударил Конана по ушам. В комнату ворвались Мэгил с Акаямой, который тут же схватился за челюсть. Боясь поверить в случившееся, Конан медленно обернулся.

— Похоже, его-таки убило…— Зул недоуменно пожал плечами.

Визг смолк так же неожиданно, как и начался. Акаяма оторвал, наконец, руки от лица, испытывая почти блаженство.

— Перерубленному пополам трудно остаться в живых, даже если он из камня,— глубокомысленно изрек Зул.

— С этим трудно не согласиться,— кивнул Конан и посмотрел в окно.

Небо на востоке начало алеть — занималась заря.

Скоро, совсем скоро выглянет солнце и начнется новый день. Конан нагнулся, чтобы получше рассмотреть урода.

— Что это?

Друзья обступили киммерийца, и Зул присвистнул от удивления.

— Так и должно быть,— уверенно молвил Мэгил и пожал плечами.— Таким тварям место лишь в ночных кошмарах.

Конан еще раз посмотрел на труп Харага, то есть не труп, а каменную статую, и вздохнул: до чего доводит людей ненависть!

— Лучше бы мы спали! — прервал тишину Акаяма и зевнул так, что едва не вывернул себе челюсть.

— Я почему-то думаю,— заявил Мэгил,— что тогда ни один из нас не дожил бы до утра.

— Все-таки Акаяма прав,— заявил вдруг Конан.— Я пошел спать.

— Сколько можно дрыхнуть?!

Киммерийцу показалось, что он едва прилег, когда над ухом у него прозвучал голос друга. Конан открыл глаза и увидел, что уже почти полдень. Судя по теням, солнце стояло в зените, золотым потоком врываясь в окна. Киммериец широко зевнул и с хрустом потянулся, голодными глазами уставившись на ломившийся от мяса и вина стол. Тарган задал свой вопрос и замолчал, ожидая, когда же, наконец, они придут в себя, потому что все четверо выглядели примерно одинаково — то ли страдающими от хронического недосыпания, то ли одеревеневшими от избытка сна.

Они потягивались и трясли головами, а зевая, корчили такие страшные гримасы, словно соревновались между собой, стараясь перещеголять один другого. При этом они обводили комнату тусклыми глазами, и лишь вид стола, заваленного снедью и выпивкой, порождал опять-таки совершенно одинаковую реакцию — в глазах вспыхивала вдруг искра жизни, и на лица понемногу возвращалось осмысленное выражение.

— Да чем вы тут занимались всю ночь?! — не выдержал, наконец, Тарган.

— Крыс травили!— коротко бросил Конан и впился крепкими зубами в огромный кусок ветчины.

— Ну и как?— полюбопытствовал зуагир.

— Слегка необычно,— с набитым ртом пробурчал варвар.

— И в чем же необычность?— настойчиво продолжал допытываться Тарган.

— В том, что сперва мы были охотниками,— Конан проглотил кусок, запил его вином и лишь после этого договорил,— а потом дичью.

— Ну и как?— повторил свой вопрос зуагир, постепенно начиная терять терпение.

Конан перестал жевать, удивленно посмотрел на друга и коротко бросил:

— Мы живы.

Тарган досадливо крякнул.

— Ночь действительно была ужасной,— сжалился, наконец, над зуагиром Мэгил.— Около полуночи мы отправились во дворец по подземному ходу. Мы рассчитывали захватить кого-нибудь из жрецов и попытаться выведать у него, как пробраться в Черный Замок, и хотя бы приблизительно понять, что ждет нас там.

— И это после того, как мы один раз уже воспользовались ходом?— Тарган осуждающе покачал головой.— Представляю, как вас там встретили! Скажу больше: я удивляюсь, как вы вообще остались живы!

Киммериец, молча следивший за их разговором, не переставая жевать, хмыкнул, и Мэгил, заметив это, бросился защищать друга.

— Вовсе нет!— запальчиво воскликнул он.— Конан сказал, что подвал наверняка пуст и никому не будет до нас дела. Он не ошибся!

— Кто ж тогда так потрепал вас?— насмешливо спросил Тарган.— Когда я вас разбудил, вы выглядели так, словно кто-то всю ночь гонял вас по улицам Сура-Зуда, и прилечь вам удалось, как раз в тот миг, когда я отпирал входную дверь.

— В общем-то, ты недалек от истины, — Мэгил задумчиво поскреб в затылке и обменялся с Акаямой смущенным взглядом.— Понимаешь,— бывший жрец помялся,— мы, похоже, совсем напрасно забыли о Рогазе. Она-то знала, что Конан на свободе!

— И кто это был?— уже совершенно другим тоном спросил зуагир.

— Хараг,— коротко ответил киммериец.

— Хараг?— удивился Тарган.— Так ведь он жрец, а не воин!

— В данном случае это не имело никакого значения.— Мэгил покачал головой.— Судя по всему, он воспользовался колдовством Затха, а может, Рогаза помогла ему… Не знаю. Только перед нами он явился в облике каменной крысы с лицом Харага.

Тарган ошарашенно молчал, ожидая продолжения.

— Мне кажется все-таки, что это Рогаза перевоплотила его. Он сам не решился бы на такое.

— Ты думаешь, он не понимал, что делает?

— Не совсем…— Киммериец задумчиво смотрел в окно.— Но крысиная злобность проявилась в его новой натуре сполна. Он пришел, чтобы убить меня. Именно меня, понимаешь?!— Конан посмотрел Таргану в глаза.— И все-таки, едва увидев Рамсиса, он узнал его и убил, хотя тот и пытался грозить ему каким-то договором. Но, видать, крысиная ненависть взяла верх над осторожностью.

— И насколько он был опасен?— продолжал спрашивать зуагир.

Киммериец пожал плечами.

— Насколько опасен?— повторил он и усмехнулся.— Суди сам: он лишь взмахнул рукой, и голова Рамсиса, кувыркаясь, полетела в окно.

Как только в комнате прозвучало имя Рамсиса, Фан, до сих пор никак не напоминавший о своем присутствии, встрепенулся, взъерошил перья, расправил крылья и заклекотал.

Мэгил резко обернулся.

— Да, да, Фан! Успокойся!— с усмешкой молвил он.— Твоего врага больше нет!

— Похоже, он обрадовался?— удивился Тарган, удивленно глядя на птицу.

— Ты прав,— спокойно согласился Мэгил,— в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что именно Рамсис лишил Фабиана рук, после чего он уже ни при каких обстоятельствах не смог бы стать человеком.