Торн Стюарт - Обитель спящих

— А вы-то разве не люди? — удивился Конан. — Ваш мир драконам вполне по душе, судя по этим двум влюбленным!

— Мы, конечно, люди, — словно с неохотой признал патриарх. — Но в то же время и не совсем люди. Наш народ приплыл на этот остров много тысячелетий назад. Здесь уже тогда жили драконы, ведь отсюда начинает свое дневное шествие Солнце, которое вы зовете Оком Митры. Здесь — край мира, и, как ни старались, мы не смогли найти иную землю еще восточнее нашей.

Когда наши предки поселились здесь, то, увидев первого дракона, безмерно испугались. А дракон испугался, увидев их, ибо до тех пор эти острова посещали лишь боги. Сюда прибыли корабли принца Иссэ, отправленного отцом в изгнание за пределы всех известных земель, в таком гневе был на него родитель — ведь он соблазнил собственную сестру. Бедный юноша, впрочем, не знал тогда, что это его сестра. Но даже в незнании кровосмесительство — великий грех, непростительный перед лицом любых богов. Вместе с принцем отправилась вся его свита и иные люди, из простых и незнатных, сердечно сочувствовавшие его злой судьбе. Всего на дальний из этих островов высадилось одиннадцать дюжин человек…

Их корабли причалили к берегу, изгнанники обошли остров и решили, что боги сжалились над ними и послали им небесные земли среди моря. Они разбили лагерь, вознесли моление светлым духам острова и заснули, не заботясь ни о чем. А ночью, привлеченные светом огней и новыми звуками и запахами, к ним пришли драконы.

— Могу себе представить, — пробормотал Конан. Ему и в самом деле представился принц, смуглый и худой, вроде Тай Юэня, который спит с своем шатре и вдруг просыпается оттого, что в светлой ткани, ширясь от центра, расползается дыра с обугленными краями. В дыру просовывается хитроглазая морда в бирюзовой чешуе и говорит: «Добрый вечер!»

— Сначала люди очень испугались, — говорил тем временем старик, не обращая внимания на непочтительный смех слушателя. — Драконы тоже испугались и ушли. Принц Иссэ хотел в тот же час погрузиться на корабли и уплыть от чудовищ, но в шатре явился ему бог грома и молнии Райдэн и повелел остаться и жить в мире с Первыми Детьми земли.

Он повелел основать на островах новое государство кхарийцев, которые бы заботились о драконьем племени и не давали другим людям овладеть этими прекрасными и беззащитными творениями. Поэтому о нашем острове не знает никто в Хайбории, не будет знать и впредь. Ты же, сын мой, не употребишь свое знание во зло, в этом я уверен.

Конан серьезно кивнул. У императора Нихон-но, оказывается, была веская причина удерживать незваного гостя в плену. Кто посмеет противиться воле богов? Теперь же, глядя на резвящуюся пару, киммериец понимал, почему боги заставили его пройти весь этот путь. Впервые он увидел в Аридо не живую легенду, чудом не отправившуюся вослед за всем тем, что унесла с собой Катастрофа, а нечто само собой разумеющееся, словно этому острову недоставало именно дракона, чтобы стать самым прекрасным местом на свете. Как будто у драгоценной вазы был отбит край, а Конан принес и приладил недостающий кусок.

— Живя бок о бок с драконами, мой народ стал походить на них, — продолжал старик. — Мы стали почти бессмертны, научились ценить тихий звук и нерезкий запах, научились говорить со всякой живой вещью, а в неживых пробуждать душу. Мы не воюем, не обираем друг друга, мы забыли, что такое злоба и ненависть. Долгий век и схожесть с кхитайцами позволяет нам путешествовать неузнанными в вашем мире, многое видеть, многое знать. Мы мало похожи на людей, населяющих Туранский материк.

— Как же вы все-таки разделились? — поинтересовался Конан. Этот вопрос занимал его более всего. Он никак не мог поверить, что в Аридоси жило на самом деле два существа. Хотя если вдуматься, то последние дни дракон вел себя все более странно — старел человеком и молодел драконом.

Патриарх, улыбаясь, посмотрел на любовников. Утомившись, они перестали метаться и улеглись рядышком на песке, время от времени покусывая друг друга за уши.

— Когда Кагия-химэ, Лунная Дева, почуяла, что Аридоси вернулся, она примчалась сюда быстрее горного ветра. Мы в это время еще спали, вернее, я спал, а он дремал, ибо я отдыхал только вместе с ним, а потому уставал больше, чем он. Увидев старую приятельницу, он кинулся ей навстречу с такой внезапной прытью, что я не поспел вслед за ним и остался спать. А проснувшись, вспомнил все, что должен был вспомнить. Потом я стал искать тебя — не так, как это делаете вы, а по-своему, — нашел и велел им принести тебя сюда. Ты, кажется, дрался?

— Да, отец, и не скажу, чтобы твои стражники показались мне неопытными юнцами! — ответил Конан с кривой усмешкой. — Я-то прошел неплохую школу, а любой другой на моем месте был бы убит прежде, чем успел вздохнуть!

— Твою школу я знаю, — заметил на это старик. — Чем дольше длится жизнь, тем она ценнее в твоих глазах, и потому каждому необходимо владеть Искусством Убивать. И здесь ему учат не один год, как учили тебя, а всю жизнь. Суди сам, сколь многому можно научиться! Теперь же я хочу, чтобы ты проводил меня во дворец. Пусть мой непутевый сын сам принесет тебе свои извинения.

— Извини, многомудрый старец, но с твоим сыном я уже знаком, — поспешно отказался Конан. — Лучше вели своему дракону увезти меня куда-нибудь подальше. Я слышал разговор стражников, так они сказали, что с утра меня начнут искать…

— Вот мы и найдемся, — кивнул старик. Железными пальцами он взял киммерийца за локоть — тот едва не охнул от такой хватки, — и повлек к драконам, приговаривая на ходу:

— Нерадивость должна быть наказана. Если бы мой сын уделил тебе должное внимание и задумался, каким же образом приплыл ты без корабля на острова, удаленные от всех берегов на десять дней пути, он повел бы себя иначе. Идем-идем.

Волей-неволей Конану пришлось подчиниться. Он уже понял, что без повеления этого человека, который еще во время Катастрофы был стар настолько, что отказался от трона, никто в этой стране не пошевельнет ни пальцем, ни когтем, чтобы помочь киммерийцу вернуться в западные земли. Посему оставалось следовать за ним. В виде Аридо ему этот старик, пожалуй, нравился больше.

Тем временем драконы, послушные знаку старца, приблизились к людям. Конан вгляделся в золотые глаза своего приятеля — теперь там не было ни злости, ни хитрости, ни даже просто разума: они были ясны, как чешуя его подруги. Дракон был счастлив и совершенно позабыл о своем существовании в одном теле с магом.

— Ну и Нергал с тобой, бирюзовое брюхо, — проворчал Конан, еще не зная, рад он этому или нет. По совести, для дракона было бы лучше не помнить о прошедших веках мучений на острове, где он сидел как паук в паутине и ловил все проходящие мимо корабли, лишь бы о нем не узнали люди.