Брайан Толуэлл - Конан и Великая душа 2. Огни Будущего

Синие Монахи были для него больше чем слугами. Тезиас никогда не думал, что будет нуждаться в друзьях и советчиках; верные монахи заменили ему тех и дру­гих. А Брахо, — благородный, гордый, всезнающий, — мог становиться одновременно чутким, мягким, доб­рым, опекающим своего хозяина так, как заботливая мать опекает беспокойное дитя. Когда Тезиасу было плохо, когда жуткая Болезнь Разума вновь посещала могучий мозг Великой Души, Брахо всегда был рядом, всегда успевал помочь, всегда находил нужные слова, чтобы успокоить карлика, и в словах этих никогда не повторялся. В часы, когда голова бывшего Бога была ясной, они могли подолгу беседовать на любые темы — о науке и политике, времени и власти, судьбе человека и сущности бытия. Магистр был великолепным собе­седником: он умел слушать и слышать, соглашался с хозяином, когда тот был прав, и спорил, когда эмоции одерживали верх над здравостью рассудка Великой Души.

Многочасовые Медитации Тезиаса с Книгой Судеб, помноженные на старания Брахо, медленно, но верно одолевали коварную болезнь. Тезиас боялся зарекаться, но последний приступ посетил его три дня назад. Он чувствовал: болезнь отступает, он, его воля, его гений справляются с ней. Куда отступает Болезнь Разума и насколько он победил ее, карлик не мог знать. Ведь даже организм обычного человека — тайна за семью печатями, самое сложное творение Вселенной, а что тогда говорить о человеке-Боге, каким был Великая Душа?! Тезиас знал, что Болезнь Разума, коварный по­дарок Стража Земли, никогда не оставит его и, возмож­но, нанесет свой ответный удар в самый неподходящий момент — как тогда, в миг решающей схватки с Кона­ном. Но сейчас он не хотел думать о худшем. Сейчас его голова была ясна, он сидел в мягком кресле в жарко на­топленной комнате, а перед ним, как всегда в такие ми­нуты, стоял верный Брахо. Хозяин и слуга размышляли о будущем.

— …Как бы мне хотелось знать будущее, — говорил Тезиас. — Что сокрыто в нем? Что ждет меня, тебя, весь этот мир? В моей голове таится несметное количество Знаний. Я умею делать такое, что и не снилось другим богам, но и мне неведомо будущее.

— Оно неведомо никому, — отвечал Брахо. — Так устроена природа. Существам, населяющим мир, не дано знать, что ждет их через мгновение. Они проживут это мгновение и лишь тогда узнают. По-видимому, иначе была бы невозможна сама жизнь.

— А предсказатели, ведуны, ясновидящие?! Они су­ществовали всегда, и нередко их прогнозы сбывались. Что ты скажешь об этом?

— Только то, что некоторым просто везет, иные прогнозы слишком туманны, чтобы делать из них прак­тические выводы. Лишь ничтожная часть предсказате­лей подбирается к нити Времени. Именно они порою слышат пульс будущего, узревают на миг его огни. Лишь на миг…

— Это доказывает, что на большее они не способ­ны, — подытожил Тезиас. — А вот Страж Земли может запросто сказать, что ждет каждого из нас через день, год, тысячу и миллион лет. Он — знает! Знает будущее во всех его подробностях!

— И что это знание дает ему? Он отгородился от мира своей пирамидой и сидит на своих знаниях, точно скупой царь на сундуках с золотом посреди нищей страны. Почему он не делится с людьми своим могуще­ством?

— Ты не прав, магистр. Люди не готовы принять Ве­ликие Знания Вселенной. Люди обуреваемы страстями, а Страсть и Знание несовместимы. Страсть горяча, как кипящая смола преисподней. Знание же холодно, как белая бездна Ромба Яхкунга. Мир людей поделен на полюса; Знание же не различает Добра и Зла. В добрых руках оно творит Добро, в злых — Зло. Знание ней­трально. Люди не готовы к нему, — повторил Тезиас и устало усмехнулся. — Заметь, Брахо: я единственный, кто, казалось бы, овладел Знанием. И куда же я употре­бил его? Разве на благо людям?! Нет, я бросил его в огонь своих страстей и сгорел вместе с ним!

— Сгорел, но не до конца, — продолжил аналогию Брахо. — Ты сам вытащил себя из огня. Знание в тебе сумело побороть Страсть.

— А ныне Страсть во мне снова торжествует! — вос­кликнул карлик. — Она требует мести! Обычной чело­веческой мести, Брахо! Я, Великая Душа, подобно мил­лионам людишек, жажду отомстить своему погубителю! Я, Бог, жажду мести Конану-варвару! Какая ирония! Какой гротеск! Единственное, что я могу сделать, это предложить Конану такую месть, какая ему не при­снится и в самых жутких кошмарах! Неужели я не спо­собен придумать что-либо достойное Великой Души?!

— Поэтому ты велел доставить варвара в замок?

— Да! И мой замысел провалился! Я больше не могу так рисковать… Может, и вправду Конана хранят боги этого мира и все мои усилия тщетны?

— Боги или демоны, они не посмеют отнять у тебя священное право мести. Хочешь, я подскажу тебе? Тезиас кивнул.

— Слушай, хозяин. Мы с тобой обдумали десятки вариантов мщения, и ты считаешь, будто все они недо­стойны тебя. Твоя воля. Но вот что я тебе скажу: вся сила Конана в том, в чем большинство видит его сла­бость, — в том, что по природе он варвар. Да, варвар! Варвар суть великий герой! Преврати его в цивилизо^ ванного человека, и этим одним свершится твоя месть! Худшего наказания для Конана невозможно приду­мать. Он станет цивилизованным, но дикие инстинкты останутся при нем, и внутренняя борьба разорвет его душу на части. Друзья отвернутся от него, как ты и желал, ибо они друзья Конана-варвара, а не Конана — человека цивилизованного. Из великого героя он пре­вратится в обычного царька, и его былые подвиги ста­нут темой злых анекдотов, а он сам — всеобщим посме­шищем. Такой Конан более не будет препятствием для тебя. Ты снова покоришь мир, а твой бывший враг будет валяться в грязном гареме, пьяный, обрюзгший, с разукрашенными девицами. Он не сумеет защитить мир от тебя и вскоре сам умрет, окруженный ненавис­тью и презрением. Убей в Конане варвара, и так свер­шится твоя месть!

Брахо закончил свою речь. Воцарившуюся тишину нарушал только треск поленьев в пылающих каминах. Карлик молча смотрел на магистра Синих Монахов, и взгляд его был недвижен. О чем думает Тезиас в эту ми­нуту, Брахо знать не мог.

Едва возвратившись в Тарантию, Конан с присущей ему энергией взялся за новое дело. Путь домой протекал без приключений: ни люди, ни демоны более не трево­жили покой аквилонского короля. На родной земле, ка­залось, у него не было врагов. Всюду, где он проезжал, его встречали как великого властелина, защитившего честь, свободу и саму жизнь подданных. Знаки предан­ности королю, которые оказывали аквилонцы на всем пути Конана от аквилонской границы, задержали его прибытие в Тарантию на несколько дней. По дороге Зе-нобия успела рассказать мужу о своих приключениях. На фоне неподдельного ликования толпы вероломство Тараска, им же, Конаном, спасенного от гнета Великой Души, казалось варвару особенно кощунственным.