Марина Колесова - В плену королевских пристрастий

В голосе Климентины было столько напора, что Грегор растерялся, и ему действительно стало стыдно, что девчонка, хоть и осторожно, но пытается пристыдить его и командовать им.

Он шагнул к девочке, помог подняться, после чего достаточно резким тоном приказал: — Иди домой, Алина, нечего действительно по чужим дворам шляться. До добра это не доводит. Я сам разберусь, что мне делать. И чтоб без моего разрешения больше не смела со двора выходить, еще раз выйдешь, накажу!

Алина посмотрела на него долгим укоризненным взглядом, потом тихо проговорила: — Господи, помоги ему от чар бесовских избавиться, — после чего резко развернулась и ушла.

— Ну и девку ты пригрел в доме, не девка, а змея подколодная… Ну разве можно Грегор всякую шваль в дом пускать? Вот пустил и не избавишься теперь от нее вовек… Выгнать тебе ее надо, выгнать поганой метлой, пока не поздно, — Климентина закрыла дверь сарая и, шагнув к нему, вновь прижалась всем телом, — Поверь мне, будет лучше, если ты выгонишь эту нищенку.

— Боишься, что расскажет о тебе? — Грегор с усмешкой посмотрел на нее. Его отпустило чувство безумного влечения и липкой неги, в которых он захлебывался до недавнего времени.

— Я боюсь? Еще чего не хватало! — Климентина презрительно фыркнула, — Пусть только попробует, что про меня сказать, я ее быстро к графу, как воровку отправлю.

— А вот это даже в мыслях не держи. Я не позволю тебе девчонку оговорить. И хватит виснуть на мне. Грех это и, правда. Иди бычка своего лучше показывай, — он отстранился от нее.

— Ой-ой-ой… как он заговорил… смотри, сам с ней впросак не попади. Девчонка еще покажет тебе, если не выгонишь ее или покорности не научишь. Не боится тебя ведь она и за хозяина не почитает.

— Сам разберусь, нечего меня учить. Бычка лучше покажи.

— Разбирайся… и чем быстрее, тем лучше… — усмехнулась Климентина, — А если бычка ты так хочешь увидеть, пойдем, покажу тебе бычка.

Она провела его в соседний сарай.

— Ну и на какую ногу он хромал? — осмотрев все четыре ноги молоденького бычка, поинтересовался Грегор.

— Не помню уже, — абсолютно без всякого интереса отозвалась соседка.

— Климентина, да он совсем здоров. С чего ты взяла, что захромал он, и резать его надо? — Грегор удивленно посмотрел на нее.

— Да я знаю, что не надо резать его… — грустно вздохнула та в ответ, — Я тебя не из-за него звала… Жаль, что девчонка испортила все… но коли ее уму-разуму научишь или избавиться от нее сможешь, то зайди, когда надумаешь, только время выбери, чтоб мужа дома не было, и заходи. Я всегда тебе рада буду.

— Да уж, — хмыкнул Грегор и отправился домой.

Уже подходя к дому, он подумал, что Алина теперь, скорее всего, будет считать, что он все-таки изменил жене.

— Ну и пусть считает, не оправдываться же перед девчонкой… — решил он, — к тому же вряд ли она посмеет что-то Римме сказать.

Когда он вошел в дом, жена суетилась, накрывая на стол.

— Как хорошо, что ты уже вернулся, ужин готов, горячее все, — улыбнулась она ему, а потом спросила, — Ты бычка-то Климентины осмотрел? Ну и как он? Под нож или побегает еще?

По тому, как ласково и весело говорила Римма, Грегор понял, что Алина, которая помогала Римме расставлять тарелки на столе, действительно ничего ей не сказала. Сама девочка даже не подняла взгляд на него, когда он вошел.

— Осмотрел, — буркнул Грегор, — Здоров он, так, бредни бабские, да пустые опасения. Ни к чему его резать.

— Ну страху на пустом месте нагнать Климентина мастерица, это всем известно, — рассмеялась Римма, — хорошо, что хоть посоветоваться решила вначале, а не сразу резать, вот бы тогда муж ей взбучку потом устроил.

Грегор, ничего не отвечая, прошел к тазу, для умывания.

— Польешь? — обернулся он к жене.

— Конечно, — Римма с готовностью взялась за кувшин, чтобы полить ему, а потом повернулась к Алине, — Пойди ребят покличь ужинать.

Алина тут же вышла. Умывшись, Грегор прошел к столу и сел.

— Что-то ты смурной какой-то… Случилось, что ль чего? — осторожно поинтересовалась жена.

— Ничего не случилось. Устал просто. Думаешь к графу ездить, ближний свет? Да еще Климентина со своими бреднями. Попусту ведь сходил. Час бычка со всех сторон осматривал — здоров он.

— Может, тогда, не из-за бычка тебя звала она? Муж уехал у нее, вот и решила тебя к себе зазвать, вдруг что обломится, — Римма весело хихикнула и, подойдя сзади к мужу, ласково потрепала его по волосам, — Ты ж у меня красавец видный, на тебя полсела еще до свадьбы засматривалось. Да и сейчас, небось, не меньше тайно по тебе сохнут. А она баба бойкая, ты смотри, не влюбись в нее часом.

— Ты мне эти бредни брось! — Грегор зло стукнул рукой по столу, — У тебя что, тоже ум отнялся?

— Ну что ты раскипятился? Пошутила я… — Римма испуганно отступила от него, — Пошутила… не сердись, пожалуйста.

— Ты на шутки такие язык-то прикуси, нашла, чем шутить.

— Извини, не буду больше, — Римма ласково дотронулась до его плеча, — У баб же знаешь, когда беременные они, ум совсем отнимается, так что не серчай.

— Не серчаю, — раздраженно проговорил он и добавил, — мы есть-то будем или как? Где дети?

— Сейчас придут, Алина их позвать пошла.

— Вот ведь девка, хоть бы раз, что бегом сделала… нет, ходит, будто королева, какая.

В этот момент в горницу вошли Алина и сыновья.

— А мы уже во дволе умылися, мам, — весело сообщил Николка, — мы за стол слазу, — он залез на свой стул, — Пап, а ты нас давно здешь?

— Давно, — хмуро отозвался Грегор, он дождался, чтобы все сели, и они прочли молитву.

За все время ужина, Алина так ни разу и не подняла на него глаз. После ужина Грегору захотелось улучить момент и подойти к ней самому, чтобы наедине как-то объясниться. Не оправдываться, нет, но как-то дать понять, что, во-первых, она полезла не в свое дело, а во-вторых… а что во-вторых, Грегор и сам не знал. У него было муторно на душе и хотелось как-то это чувство сбросить с себя. Однако подойти вечером к Алине он так и не смог. Сначала вокруг той постоянно крутился Николка, а потом, когда она его уложила, девочка сразу, отпросившись у Риммы, ушла спать сама.

Следующий день не принес изменений, Алина по-прежнему старалась не смотреть на него и кроме всего прочего стала его явно избегать.

А вечером к Грегору подошла Римма.

— Ты бы поговорил с Алиной, — тихо попросила она.

— Это еще зачем? — Грегор раздраженно посмотрел на нее.

— Обидел ее кто-то, а она не говорит кто. Я еще вчера заметила, не такая она какая-то, а сегодня смотрю, Николку на руки подхватывает, и аж губы закусила и побелела вся. Ну, я к себе ее завела, заставила платье снять, а там синяк на полбока и похоже ребро повреждено, дышать ей больно. Ну я намазала мазью, потом спрашиваю: кто-то обидел тебя или сама упала? Молчит, словно воды в рот набрала, глаза в пол опустила и молчит. Так и не добилась я ничего. Ребят поспрашивала, они говорят, что вроде не падала она и не обижал ее никто… В общем, поговори, может, тебе что расскажет. Ведь, может, кто чего дурное сделать хотел… она девочка красивенькая… ведь не просто так молчит она… не дай Бог из рабочих кто или из соседей…