Марина Колесова - Чародейка. Власть в наследство.

— Она была не в таком состоянии… — воин произнес эти слова, не оборачиваясь, и замер, словно ожидая удара.

— Действительно твоя одежда выглядела несколько иначе, мне захотелось немного обновить ее. Сегодня я еще могу себе это позволить, как и многое другое… но дальше в надлежащем виде тебе придется поддерживать ее самому. Пользуйся, пока у меня есть такая возможность… — спокойно, словно непонятливому ребенку, пояснила Къяра.

— Вы очень добры, госпожа, — ответил Феруз и начал быстро одеваться. Он был рад, что непроизвольно вырвавшийся у него вопрос не вызвал вспышки гнева, у его новой хозяйки. Надев сапоги, Феруз обернулся и взглянул на Къяру, ожидая дальнейших указаний.

Къяра стояла у соседней скамьи и неторопливыми плавными движениями расстегивала костюм, в который была одета. Черный, расшитый золотом шелк соскользнул с ее плеч и бедер, упав к ногам. Сбросив с себя остатки одежды, Къяра подошла к озеру и, обернувшись к воину, поймала его взгляд. Феруз вздрогнул, но глаз не отвел. В его взоре не было ни возбуждения, ни мужского желания обладать, нагота хозяйки смущала его не больше, чем до этого его собственная. Он просто наблюдал за ее действиями, пытаясь предугадать ее распоряжения.

— Когда выйду, подашь полотенце, — проронила Къяра и нырнула в темные воды озера.

Вода холодила тело, и чтобы не замерзнуть, Къяра быстро проплыла несколько кругов, периодически ныряя к самому дну. Потом она подплыла к роднику и, выбравшись на уступ прямо под ним, встала под ледяные струи, запрокинув голову так, что вода падала ей прямо на лицо. Постояв так некоторое время, она вновь нырнула в озеро и подплыла к ступенькам, ведущим из воды. Там уже стоял Феруз с полотенцем в руках. Он подал ей руку, помогая выйти из воды, потом накинул полотенце на плечи и, опустившись на колени, стал обтирать осторожными движениями, словно боясь разбить или сломать величайшую драгоценность на свете.

— Резче, Феруз, резче. Я замерзла, и вообще встань, мне так неудобно, — Къяра недовольно дернула плечом и поморщилась.

— Хорошо, госпожа.

Феруз поднялся, и с помощью полотенца стал растирать ее тело, потом завернул ее в полотенце, подхватил на руки и отнес к скамье, на которой лежала аккуратно подобранная и сложенная им ее одежда. Там он бережно усадил ее и опустился рядом на колени. По тому, как он застыл у ее ног, Къяра догадалась, что после ее недовольного замечания, он ожидает, выволочки. Она усмехнулась и тихо потрепала воина по плечу:

— Не надо все время ждать наказания. Делаю я это редко… если мне что-то не нравится, то вначале я об этом говорю. И лишь если моих слов оказывается недостаточно, то наказываю. Понятно?

— Более чем, госпожа.

— Замечательно.

Удобно устроившись на скамье, Къяра вынула из своей прически, удерживающие ее шпильки, и мокрые черные пряди тяжелой волной упали ей на плечи.

— Подай еще одно полотенце, — приказала она.

Феруз поднялся и подал ей еще одно полотенце.

— Я могу еще чем-то помочь, госпоже?

— Больше ничем, — тщательно вытирая волосы полотенцем, ответила Къяра, — можешь идти. Вторая дверь направо от главного входа, твои покои. Располагайся и отдыхай.

— Госпожа уверена, что я ей больше не нужен?

Къяру начало бесить обращение к ней воина. Принимать такое обращение как стиль своего общения с ним ей не хотелось. Откинув мокрые волосы с лица, Къяра повернулась к воину.

— Феруз, ты уже который раз обращаешься ко мне опосредовано… Тебе что, кажется, что именно так должно обращаться к своей госпоже?

— Как я обращаюсь? — удивленно переспросил воин и тут же поспешно опустился на колени и склонился, касаясь лбом пола, — Не гневайтесь, госпожа, Вы только скажите, как к Вам должно обращаться, и я буду обращаться именно так.

— Встань. Я не гневаюсь. Я интересуюсь, почему ты обращаешься ко мне в третьем лице. Как к ней. Так только на официальных приемах к Владетелю обращаются.

— Так теперь Вы наша Владетельница, — Феруз поднялся.

— Да, но мы с тобой не на официальном приеме. С чего ты начал так говорить?

— Я привык, что так разговаривают рабы.

— Так только приоты разговаривают.

— Многие из наших рабов приоты. Да и остальные быстро привыкают разговаривать так же.

— Значит так, мне это не нравится, поэтому перестань меня спрашивать о ней.

— О ком? — брови воина удивленно поползли вверх.

— О какой-то госпоже, которой что-то нужно или которая в чем-то должна быть уверена.

— Госпожа шутит?

— Я не знаю, что она делает! Не знаю! И не желаю знать!

— Кто?

— Та, о ком ты меня только что спросил.

— Я ни о ком не спрашивал.

— Ты только что спросил: "Госпожа шутит?" Так вот я не знаю шутит она или нет. И знать не хочу! Еще раз о ней спросишь — накажу!

— Госпожа, Вы сердитесь?

— Вот так уже лучше…

— Так Вы сердитесь, госпожа?

— Да, Феруз. Поэтому лучше уйди и не раздражай меня.

Къяра взяла отложенное полотенце и хотела продолжить прерванное занятие, однако ее рука замерла на полпути. Феруз вместо того, чтобы выйти, вновь подошел к ней, опустился на колени и, глядя ей прямо в глаза, скорее потребовал, чем попросил:

— Тогда накажите.

— Что? — у Къяры от неожиданности даже дыхание перехватило.

— Госпожа, Вы же сердитесь.

От клокотавшей внутри ярости у Къяры напряглись скулы, а рука с силой сжала полотенце. После стольких усилий сломить и заставить бояться, услышать подобное она не ожидала. Что послужило поводом: последний час ее нормального общения с воином или ее предыдущая ошибка Къяра не знала. Тем не менее, результат был на лицо. Воин пытался привести их общение к привычным и понятным для себя границам, полностью отвергая предлагаемые ею рамки.

— Феруз, — голос Къяры заледенел, — ты не понимаешь о чем просишь… Когда я злюсь, я плохо контролирую свои действия, поэтому не буди лихо… Иди, отдыхай и не попадайся мне на глаза до завтрашнего рассвета.

— Госпожа… — Феруз осторожно взял ее за руку и коснулся ее губами, — я не понимаю, чем я Вас разгневал, поэтому и прошу наказать…

— Феруз, теперь я не понимаю тебя… Как связано одно с другим? Не понял, так и скажи, я объясню завтра. Сегодня у меня нет ни сил, ни желания. Оставь меня.

— Госпожа не может сердиться без причины. Значит, я в чем-то виноват перед ней. Я не прошу объяснить, госпожа, я прошу наказать.

— Сейчас тебе может достаться не за то, что ты что-то делал не так, а потому что я устала, раздражена и сердита.

— Но Вам же тогда станет легче.

— Мне — нет, потому как я буду знать, что наказала тебя несправедливо. Отстань.

— Наказание госпожи не может быть несправедливым.

Къяра поняла, что начинает терять терпение.

— Феруз, не прекратишь пререкаться, я лишу тебя языка и кое-чего другого, чем ты наверняка дорожишь…