Мария Поль - Стремящаяся Ввысь

Я не знаю, сколько я тренировалась. Перевела взгляд с меча только тогда, когда меня окликнули:

— Айри, есть будешь?

— Да!

— Хорошо, тогда я тебе накладываю… эй-эй! Ты чего делаешь?

— А что разве не видно? Ух, бодренько!

Согреться-то я согрелась, и даже перегрелась, а так… стянула тунику и быстро обтерлась снегом. Снежинки тут же растаивали на коже и уже каплями текли вниз. В результате, когда я подбежала к костру и укуталась в холодное одеяло, я снова дрожала, как цуцик.

На завтрак снова была каша, на этот раз манная. Устав от гречки мы ненадолго нашли ей замену — на самом дне моей сумки обнаружился небольшой мешочек с манкой.

И снова в путь, вверх, в горы.

Дорога становилась все более дикой, поэтому дакеты уже шли, аккуратно ставя ноги.

Холод заставлял нас идти самим, кутаясь в куртки. Сносимый сильным ветром снег колол кожу на лице.

Вокруг простирались дикие горы, без малейших признаков жилья. Кто-то когда-то сказал: "Лучше гор могут быть только горы". Мы шли вверх по пологому склону хребта, а я невольно думала о силе, заставлявшей эти громадные пласты тянуться вверх, то пронзая иглами вершин небо, то ущельями падать вниз, давая начала шумным потокам. Там, намного ниже, можно было иногда увидеть зеленые долины, поросшие лесом. Изредка блестели серебряные глади озер.

Наша дорога поднялась уже выше границы деревьев, поэтому глаз только иногда зацеплялся за занесенные снегом чахлые кустики. Ленясь спуститься в долину, ветер хлестал по нашему маленькому отряду, радостно впиваясь в редкую жертву.

Мы шли вверх. Дорога становилась все круче, а склоны все отвесней, кое-где уходя вниз монолитной стеной.

Мы перешли на голодный паек. Берегли скудные запасы, не будучи уверенными в длительности нашего хождения по горам. Из животных мы видели только горных баранов, да орлов, паривших вдалеке.

Через несколько дней мы дошли до первого признака жизни в этом обледенелом мире — развилки, на где высился указательный столб. Влево шла широкая дорога, постепенно спускавшаяся вниз. Именно по ней пошли две цепочки шагов, сопровождавших нас до этого. Справа была узкая тропинка.

— Нам туда. — Ворон указал на еле заметную тропку.

Туда, так туда. Не думая, мы повернули в нужную нам сторону, меся девственно чистый снег. Видимо, мы были первыми сумасшедшими, по крайней мере за эту зиму, решившимися пойти в эту сторону. И мы действительно оказались сумасшедшими. Незаметная тропка постепенно переросла в узкий уступ над пропастью, только изредка до менее устрашающих размеров, и, по моему мнению, слишком часто сужавшаяся так, что там могла пройти только одна лошадь. Я впервые в жизни стала бояться высоты. Но ехать на качающейся в такт шагам спине лошади, заглядывая в пропасть было действительно страшно. Мы ехали по крутому склону хребта, с прорубленной тропкой. Вокруг был снег и камень, причудливо складывавшийся в выступы и более пологи участки, отвесные пропасти и пики, рвущиеся вверх. Со дна ущелья иногда доносилось журчание шумного потока.

Другой хребет, напротив нас, был немного ниже, чем наш и можно было видеть вдалеке блестящие шапки снега на верхушках, остававшиеся нетронутыми много лет.

Мы передвигались медленно. Ехали исключительно шагом, да и нельзя было по узкому уступу двигаться быстрее. Приходилось часто останавливаться, чтобы расчищать заваленный снегом проход. Только Ирбис была довольна, скача по уступам над нами в своем кошачьем облике.

А потом мы вдруг обнаружили, что не пополняли запасы еды еще с Вакинора. В тропиках мы, в основном, питались дичью, но сейчас наши скромные припасы начали таять на глазах. Мы шли настолько высоко, что не было ничего съедобного кроме горных баранов вдалеке. С ночлегом было куда проще: мы останавливались в небольших, кем-то выдолбленных в скале пещерках. В некоторых мы находили многолетнюю солому и небольшие заготовки дров. Солому чаще всего съедали дакеты, эти неприхотливые животные вообще могли есть практически все.

— Ирбис, а ты умеешь охотиться? — я прислушалась к урчанию живота, требовавшего пищи. Накануне вечером мы решили еще сократить паек, и теперь все тихо об этом жалели. Вслух просто не решались.

Белая кошка удивленно взглянула на меня:

— Конечно, а как ты думаешь я живу по несколько месяцев в горах?

— А ты не могла бы нам кого-нибудь поймать?

Ирбис задумалась:

— Я думала об этом, но это не так просто, ка кажется, тем более я не знаю этих гор… Но я попробую. — Это обнадеживающее известие вызвало у всех довольные, мечтательные улыбки.

А на утро…

Я по странной случайности проснулась первой. Тихо встала, чтобы не разбудить остальных. Пытаясь спастись от холода, мы спали все вместе. Ирбис сворачивалась клубочком около своего брата. Она, с того момента как мы пришли в это измерение вообще все время находилось во второй ипостаси. Шакал разваливался с другой стороны, все время натягивая на себя все одеяла. А я ложилась между парнями и все время просыпалась в объятьях Ворона, хотя мы все еще с ним не разговаривали. Подчеркнуто вежливо перекидываясь официальными фразами при необходимости. Глупо, знаю. Но я очень обидчивая. И в его объятьях очень хорошо спится.

Я вышла из пещеры, рассматривая горы, как вдруг, сверху раздалось тихое блеянье. С уступа над пещерой меня рассматривал горный баран. Я остолбенела от неожиданности на несколько мгновений. А потом, боясь, как бы он не убежал, тихо позвала его. Магически, разумеется. Благо мой резерв и аура почти уже восстановились. Дикое животное лихо спрыгнуло вниз и подошло ко мне, доверчиво блестя глазами. И только тут до меня дошло, зачем я его позвала. Законы природы просты: или ты, или тебя. Законы магии намного сложнее.

Я присела на корточки, взяла в руки его голову барана и резко повернула. Послышался хруст. А в глазах у него осталось все тоже выражение доверия и непонимания. Я горько усмехнулась, чувствуя, как быстро уходит только что накопленный резерв. Магия не вписывается в законы природы и не подчиняется им. Лучше умереть, чем придать свои принципы и утверждения.

— Айри… что… что… — Ворон с его нечеловеческим слухом, хнэт бы его побрал. Видно проснулся, почувствовав, что я ушла.

— Я нашла нам завтрак. — Сил чтобы обернуться не осталось.

— Где?!

— Просто проснулась, услышала блеянье, позвала его магически, ну, и того.

Золотокожий перевел взгляд с меня на барана, потом обратно, и, обернувшись, громко позвал спящих, тщательно скрывая облегчение и радость:

— Ребята, подъем! У нас много дел! Шакал помоги освежевать, ты это должен уметь. Ирбис, кушать!

— Завтрак? — Шакал тут же вскочил

— Снимешь шкуру с барана?