Райдо Витич - Обитель Варн

— Да, да! — нервно дернулась мать, и отпихнула руки мужа, сама надела плащ,

плаксиво кривя лицо от обиды на неблагодарного отпрыска и равнодушного мужа.

Отец виновато посмотрел на сына и, подбадривающе подмигнув, открыл дверь:

— Давай. Обещай больше в окно не прыгать…

— Я уже двадцать раз сказал — я не прыгал!

— А как же тогда… — начала опять мать и была бесцеремонно выдворена мужем на

площадку:

— Завтра позвоню, поговорим, — кинул он Игнату и закрыл дверь.

Парень, тяжело вздохнув, поднялся, шагнул в комнату и хмуро оглядел помещение:

как неуютно, пусто и мятно в квартире и в душе без Нее.

Игнат медленно прошелся по комнате, задумчиво оглядывая обстановку, провел

пальцем по царапине, оставленной ногтем девушки на поверхности стола, посмотрел

в темный проем окна и вдруг замер: в пластик со стороны улицы тихо скреблись,

словно загулявшая кошка просилась в дом.

Чайка?…Чайка!!

Парень рванул на звук, спеша впустить долгожданную гостью, даже не подумав, что

никто из живых и живущих не может скрестись в его окно, расположенное на

восемнадцатом этаже.

— Привет, — усмехнулся мощный мужчина, спрыгивая с подоконника на пол. Лесс

так и осталась бы на улице, но Бэф, не спуская нехорошего взгляда с парня,

протянул ладонь, и девушка, как сомнамбула, качнулась внутрь за вожаком, вложила

свои пальцы в его ладонь. Бэф притянул Варн к себе и поцеловал в лоб,

демонстрируя Игнату свою власть над понравившейся ему женщиной, давая понять,

что третьему даже виртуально меж ними места нет и быть не может.

— Вы… вы кто? — сжалось сердце человечка не от страха, что было бы более

естественно и понятно, а от ревности и обиды — почему девушка обнимает этого,

позволяет обнимать себя? — Чайка, — позвал он придушенно.

— Ее зовут Лесс, молодой человек, — снисходительно поведал Бэфросиаст.

Игнат вперил тяжелый взгляд в наглого и настолько элегантного, мощного и

уверенного в себе мужчину, что при всем желании тягаться с ним не представлялось

возможным. Но разве возможно влюбленному сердцу и ослепшему от этой

привязанности разуму смириться с фактом и принять его неоспоримость?

Игнат качнулся к Лесс, надеясь, что та посмотрит на него, скажет хоть что-нибудь,

а еще лучше, поменяет объятья незнакомца на его объятья. Но она смотрела лишь на

мужчину, преданно прижимаясь к его плечу, и, казалось, не видит ничего больше и

никого больше не слышит.

— Лесс, — позвал Игнат растерянно, пытаясь за пару секунд сложить все

происходящее и привести к одному знаменателю, но ответ сошелся лишь в плоскости

мистики. — Кто вы?

— Хороший вопрос, — кивнул Бэф, исподлобья рассматривая человечка. — Я,

пожалуй, сделаю тебе одолжение и отвечу, если получу ответ на свой вопрос: как

случилось, что Лесс осталась в твоем доме до заката?

Парень скривился, пытаясь понять суть вопроса и его причину.

— Иди сюда, — поманил его пальцем с длинным острым ногтем незнакомец. Игнат

было воспротивился, но ноги сами сделали шаг. — Вспомни и посмотри мне в глаза,

— послышался приказ.

Юноша вскинул взгляд и словно зачарованный уставился в глубину карих глаз.

Память сама начала отматывать пленку событий назад, мелькая кадрами.

— Ясно. А теперь слушай меня и запоминай, как `Богородицу' или теорему Пифагора,

— если ты еще раз приманишь Лесс, попытаешься встретиться с ней и удержать, твоя

смерть будет выглядеть, как я, и не замедлит явиться. Запомнил?

Голос мужчины, казалось, проникал в каждую клеточку не то что сознания —

подсознания, и рождал глубинный трепет, переходящий в дрожь на физическом уровне.

Игнат вздрогнул, с трудом отвел взгляд от манящих, затягивающих в трясину страха

глаз:

— Кто вы такой? Что с Лесс? — прошептал парень и недовольно нахмурился, оттого

что не смог сдержать обуявшие его чувства и выглядеть достойно. Впрочем, что

предпринять и как именно он должен выглядеть, чтоб соответствовать слову — `достойно',

Игнат и сам не знал. Единственное же, что он понимал — Лесс и этот незнакомец

являются очень близкими людьми, причем настолько, что власть и право оного

неоспоримо для нее. Этот факт не вносил уверенности и покоя в его душу и,

соответственно, мешал здраво рассуждать.

— Неважно, кто мы, важно, чтобы ты запомнил: с нами тебе лучше не встречаться,

иначе рискуешь расстаться с жизнью. А она у тебя одна, человек.

Шепнул мужчина и выплыл из окна вместе с Лесс, растворился во тьме.

Игнат еще долго стоял статуей и тупо смотрел в ночь. Он даже не чувствовал

стылого осеннего ветра, фыркающего ему в лицо. До парня, наконец, дошло, что он

столкнулся с тем, что лежит по ту сторону привычной логики и анализа, сферы

мышления. Его любимая — Некто, живущая вне людского сообщества.

Мысли парня сначала разбежались, а потом сошлись к одному знаменателю:

— Я влюбился в вампира, — прошептал Игнат, оседая на пол.

Его попытки найти аргументы против столь возмутительно противоестественного

вывода закончились тем, что он заснул прямо на полу, когда солнце уже

поднималось над горизонтом.

Бэф, обнимая Лесс, влетел в зал, где собрались Варн, и, как ни в чем не бывало,

оглядел присутствующих:

— Не вижу Дейнгрина, — бросил Майгру, взглядом приглашая фужер с нектаром в

свою руку — Лесс он необходим сейчас почти, как утопающему глоток воздуха.

— Я здесь, друг мой, Бэфросиаст, — отвесил галантный поклон женской половине

населения Дейнгрин, вплывая в залу. — Как ни стремлюсь домой, но уйти, не

высказав благодарность за помощь и гостеприимство, не могу. Я и еще два клана —

твои должники, Бэф.

Тот кинул насмешливый взгляд на сородича — и что я должен делать с вашей

благодарностью? Рука же подала Лесс фужер:

— Пей до дна.

Дейнгрин медленно подплыл к паре и, оглядев пропажу, вздохнул:

— Говорят, погибший изгой — ее ногтей дело, — протянул задумчиво.

— Кто говорит?

— А это секретная информация.

Бэф улыбнулся, прищурившись:

`Ты старый хитрец… Говори, что хотел'.

`Слух о молодой и уже настолько сильной Варн быстро облетит кланы. Многие

захотят предложить тебе выкуп за столь знатного бойца'.

`Она не боец, она моя подруга'.

Дейнгрин отвел взгляд и погладил ногтем свои губы, размышляя над словами

Бэфросиаста. Тот приметил, что лепестки кузена полны нектара про запас, и

усмехнулся:

`Именно за этим ты и задержался: хочешь предложить выкуп первым'?

`Ну-у… можно попытаться'? — скорчил рожицу, выражая то ли сожаление, то ли

надежду.

`Нет'.

`Я так и думал', - качнул головой, помедлил и вкрадчиво заметил: