Оксана Панкеева - Люди и призраки

Круглая физиономия блондина в трех рубашках показалась вождю чем-то знакомой, и, поднапрягшись, он окончательно вспомнил, как он сюда попал и что тут делал. Это же тот самый милый старичок, что прилетал в гости к лесным жителям. Точно, он, только молодой. Петь песни они начали еще в лесу, как только ребята немного выпили, а потом старичку понравилось творчество молодого барда, и он затащил его к себе домой. Вот и все понятно. Это с ним они тут вчера развлекались в две гитары и тянули косяк за косяком, пока не попадали. Только где же он сам? Пошел спать в другую комнату или полетел куда-то дальше веселиться?

Ладно, разберемся… А вот этот ящик он вчера каким-то образом включал, и в нем можно было видеть, как в магическом зеркале, даже лучше, не только сквозь пространство, но и сквозь время. Да, вчера это стекло светилось, и на нем играли эти пятеро молодых ребят. Рыжий певец, гитарист в трех рубашках, хин-барабанщик, парень с черным лицом и изогнутой трубой, и еще один, непонятно на чем он там играл… Занятно, наверное, хранить в волшебном ящике воспоминания о своей веселой молодости. Захотел — посмотрел… Это, наверное, и есть тот самый монитор, о котором мэтр Максимильяно рассказывал.

При воспоминании о наставнике настроение у Пассионарио вдруг резко испортилось. Хорош предводитель, нечего сказать! Бросил все на произвол судьбы, удрал неизвестно куда, жрет тут конфеты, курит траву и развлекается музыкой, а там, наверное, опять Амарго с ума сходит, Стелла его таблетками кормит, охрана во главе с доном Аквилио потихоньку плачет по углам, наставники гневаются, а деятельный принц Мафей торчит у зеркала, пытаясь отыскать пропавшего приятеля и рискуя вляпаться в какие-нибудь неприятности… Вот позорище! Сколько же он тут болтается? Дня три, не меньше. И кто он после этого? Слов не находится. Был бы жив Кантор, уж он бы слова нашел, самые что ни на есть правильные, выдающиеся способности к художественной матерщине — это все, что осталось в нем от барда.

Вспомнив про Кантора, вождь и идеолог пришел в полное уныние и задумался, как же ему теперь отсюда выбираться. Надо же как-то домой возвращаться, он же обещал… Только как же теперь вернуться? Если это мир Альфа, значит он опять где-то напутал при телепортации и попал не туда, куда намеревался. И чтобы вернуться домой, надо опять скакать между мирами, пока не попадешь в свой. А так можно скакать неограниченно долгое время. Объявиться официально и попросить отослать его домой через т-кабину? Так ведь либо несведущие граждане за психа примут, либо с наставника его начальство три шкуры спустит. Может, в эльфийское посольство сходить? Мэтр Максимильяно говорил, что на Альфе есть эльфийское посольство… А где его искать? Разве что подождать, пока проснется гостеприимный хозяин и попробовать у него спросить? Правда, дедуля по-мистралийски ни в зуб ногой, но как-то же они до сих пор общались…

Его размышления были прерваны звонким щелчком дверного замка и шагами в коридоре. И не успел Пассионарио подумать, куда же это уходил развеселый старый бард, как в комнату, кого-то по пути окликая, шагнуло довольно забавное существо, которое на глаз можно было определить, как особо неудавшегося полуэльфа. Может, для людей он был и ничего, если не считать ушей и оливкового цвета кожи, но по эльфийским канонам красоты парень тянул на неизлечимого урода. Слишком много в нем было человеческого, и как раз такого, что у эльфов не приветствуется. Круглая физиономия с пухлыми щеками, курносый нос и тяжеловесное человеческое телосложение с явной склонностью к полноте вряд ли могли считаться эстетичными по их понятиям. А уж уши были вовсе венцом творения — огромные лопухи, по-эльфийски заостренные и по-человечески оттопыренные, они нахально торчали из-под рыжевато-золотистых лохматых волос.

— Привет… — растерянно произнес лопоухий пришелец на чистом эльфийском. — Ты кто?

— Я здесь… в гостях, — медленно подбирая слова, пояснил Пассионарио, недоумевая, с чего вдруг к нему обращаются на этом языке. Потом сообразил, что если парень полуэльф, то он, разумеется, непременно хоть немного маг и разглядеть собрата может с первого взгляда.

— Охренеть! — восхитился гость, продолжая его изучать. — У тебя круглые уши, или мне с бодуна мерещится?

— Круглые, — утешил его Пассионарио. — А что?

— Батя всегда тащит в дом разных прикольных типов, особенно если по укурке, — жизнерадостно пояснил гость, плюхаясь в кресло. — Но эльфа с круглыми ушами я еще не видел. Где он тебя выкопал? У тебя тоже тут родня? А почему я тебя до сих пор не знаю? Как тебя зовут?

— Ребята в лесу звали меня Бэтмэн. — вспомнил Пассионарио. — Сойдет?

— Нормально! — хохотнул веселый полуэльф и зашуршал фантиками на столе. — А меня папа зовет Толиком. Мама, разумеется, иначе, но Толик мне больше нравится. Короче и прикольнее.

— Этот дедуля — твой отец? — уточнил Пассионарио, хотя уточнения не требовались. Уж слишком явно было портретное сходство между этим Толиком и портретом хозяина в молодости, если опять же не считать ушей.

— А что, не видно? — все так же жизнерадостно отозвался Толик, продолжая копаться. — Ну, вы даете, вдвоем столько шоколада сожрать! Вас не обсыпет? А с чего тебя зеленые Бэтмэном прозвали?

— Кажется, потому, что я летаю, — предположил Пассионарио. — Но я не уверен.

— Ты еще и летаешь? А не боишься, что поймают?

— Кто?

— Да кто угодно. Хоть самые обычные менты.

— За что?

— Странный ты какой-то. Ты что, с Луны свалился? В первый раз на Альфе? Не знаешь, что здесь запрещено колдовать?

— Почему?

— Не понял, ты отсталый какой-то или дурака валяешь? Кто бы тебя пустил на Альфу без подписки, что ты будешь соблюдать договор Раэла?

— В жизни про такой не слышал, — честно признался Пассионарио. — А на Альфу я попал нечаянно, телепортировался неудачно. И теперь не знаю, как домой попасть. Ты сам местный или с Эпсилона?

— Да как тебе сказать… Я и там, и там болтаюсь. Здесь колдовать нельзя, а без этого становится скучно. А с эльфами я подолгу не могу, жуткие снобы, раздражают своим эстетством. А люди — жлобы несусветные, и тоже очень скоро меня достают. Вот и живу понемногу то там, то тут, поскольку и от одних, и от других быстро устаю. А ты?

— А я с Дельты, — вздохнул Пассионарио.

— Ну ни фига себе! Это же закрытый мир, как тебя угораздило?

— Родился я там. И живу.

— А, так ты вроде меня, — понимающе кивнул Толик, выкапывая из-под груды мятых бумажек банку. — О, пиво нашел… Ну, хоть что-то… А на Дельте еще бывают эльфы?

— Бывают, но редко. Нас таких всего двое во всем мире. Я и один мой приятель.

— Да? А кто из вас бедный сыночек Хоулиана, ты или твой приятель?