Татьяна Гуськова - Хранитель Ллинн-Хейма

- А их способности? Может дело в них?

Дани задумчиво повела глазами.

- Да нет. Старший брат удался в отца, все возится с саженцами и травами, а младший... младший ни о чем не думает, кроме своей свирели.

- Тогда почему к полукровкам так враждебно относились тогда?

- Не понимаю, - гилонн растерянно мотнула ушами.

- Вот и я не понимаю. Но не может же это быть пустой причудой наших предков. Не наделаем ли мы хуже, если снимем этот барьер?

- Не знаю. Давай дослушаем, что тут еще записано на фонарике.

Советница постучала по затухшему было фонарю.

"Многие противились подобной жестокости, многие не понимали, зачем это нужно и запрещенные полукровки рождались несмотря ни что. Не у многих поднималась рука на безвинное дитя. Тогда решено было высылать мать, не сумевшую побороть искушение, вместе с ребенком туда, где он никому не сможет причинить вреда, кроме себя, а проход запечатать навсегда для этих детей и их потомков".

Мы с Дани победно переглянулись.

"Было место, куда неоднократно ссылались ранее преступники, которым не было прощения. Граница охранялась стражей, но ангэ страже было не сдержать, поэтому был установлен защитный барьер. Чтобы никто из запрещенных полукровок не мог его снять, на границе было оставлено лишь последствие заклинания, а само оно разнесено по трем точкам", - и фонарик показал карту, где был схематично изображен треугольник. Цепь Закатных гор была одной из его сторон.

Крайние узлы заклинания располагались на крайних пиках цепи, а узел - вершина на острове в море.

- Вот и вся загадка, - я на всякий случай запечатлела эту карту и в своем фонарике, - Леен был прав в том, что заклинание расположено где-то в другом месте.

- Да. Ладно, давай выбираться отсюда, - Дани встала, отряхнула юбку, потянулась, держась за спину и хрустнув косточками. - Только сначала уберем здесь.

Я немного беспокоилась насчет выхода, но гилонн уверенно повела меня куда-то в глубь зала. Мы подошли к стене, заслоненной все теми же стеллажами. Советница посшибала грозди грибов, расчистив рычаг в стене, начала на него, и один из стеллажей с жутким скрипом и визгом отъехал в сторону, открыв проход, где-то послышалось журчание воды.

- Идем, - Дани вышла, держа перед собой свой фонарик, выпустила ме5ня, а потом путем каких-то хитрых манипуляций, закрыла вход в архив.

В коридоре был темно, и, если бы гилонн заблаговременно не позаботилась об освещении, мы бы заплутали в переплетении земляных ходов с низкими потолками.

Шли довольно долго. У меня успела затечь согнутая спина, но вот, наконец, впереди появилась дверь. Дани повозилась с хитрым запором, и мы оказались в задрапированной тканью нише, одной из тех, что во множестве раскиданы по всем коридорам. Советница осторожно выглянула, убедилась, что вокруг никого нет, и только после этого мы вышли в коридор.

- Вот это да! А я думала, что эти ниши нужны только для того, чтобы там парочки целоваться прятались.

"А сколько еще секретов скрывает дворец", - добавила я уже про себя.

- Нужно вновь собрать Совет и рассказать им обо всем.

- Обязательно, но сначала пообедаем, - а заодно у меня появится время сообщить обо всем Лунье.

Мы, дойдя до моей комнаты, расстались. Дани отправилась куда-то по своим делам, а я попросила первого, попавшегося в коридоре человека, судя по простой одежде, слугу, принести мне что-нибудь поесть.

В ожидании еды я соскользнула в Элхоор, но меня постигла неудача, Лунью найти никак не удавалось, будто ее вообще не существовало. Стихии и духи! Ведь Лунья не может попасть в мир теней! Как я могла об этом забыть.

- Ваша еда, - вытряхнули меня в реальный мир стук в дверь и голос слуги.

- Да, спасибо. А скажи, - я задумчиво посмотрела на симпатичного молодого гилонна с белоснежной шевелюрой, заплетенной в сотни косичек, украшенных мелкими серыми перышками, - нет ли какого-нибудь быстрого способа доставить послание из дворца, если Элхоор помочь не может.

Слуга моргнул, смешно дернул ушами.

- Можно обратиться к Птичьим Всадникам, я видел парочку поблизости от дворца.

- Птичьи всадники? - впечатления от общения с мёдинами у меня были самые неприятные. - А это надежно?

- Если просьба будет произнесена вами, то да.

- Ну что же... Я буду очень благодарна, если ты позовешь кого-нибудь из них.

Слуга с добродушной улыбкой вручил мне поднос с едой, поклонился и убежал, смешно подпрыгивая, будто на ногах у него были пружины и страхуя себя хвостом на поворотах.

Я занесла поднос в комнату и поставила на стол. От горшочка, в котором было мясо, тушеное с ароматными кореньями, потрясающе пахло, но мне стало не до еды, нужно сочинить послание для Луньи. Найдя на столе обрывок коры, я этим и занялась, нацарапав на гладкой поверхности несколько знаков.

- Чего это у тебя дверь нараспашку? - раздалось за спиной.

Я оглянулась - в проеме стояла Рист.

- Ой! Привет! А я думала, что ты уже уехала.

Подруга зашла в комнату и уселась на кровать.

- Нет. Я решила подождать и поехать вместе с тобой.

- Тогда тебе придется ждать очень долго, - огорчилась я.

- Что-то случилось? - встревожилась гилонн, навострив длиннющие кисточки на ушах.

- Нет, все нормально. Так, кое-какие дела.

- Уж не связаны ли они с одним разноглазым ллинни? - нахмурилась Рист.

- Я не хочу сейчас говорить об этом!

- Но, Синни...

В комнату влетел счастливый слуга, в одной руке он тащил какую-то крупную вырывающуюся и верещащую птицу, а в другой голосящего мёдина.

- Вот, Аанэй Тэйн. Не хотел идти! Пришлось силой доставить! - и беловолосый сложил свою добычу на пол.

Мёдин уставился на меня круглыми совиными глазищами, что-то пискнул и лапками степенно пригладил шевелюру, проверил на месте ли хвост, потому что принесли его именно за эту часть тела.

- Что он сказал?

- Он сказал, что не поверил в то, что его зовет сама Аанэй Тэйн, - перевела с кровати Рист.

Юноша заметил божество своего народа и низко склонился, коснувшись кисточками на ушах пола.

- Вей ан Лланна! Счастлив видеть.

- Спасибо. Разогнись. Не очень-то приятно лицезреть твою спину и то, что обычно находится ниже ее.

Слуга распрямился, лицо его просто побагровело от смущения, чтобы справиться с собой, он обратился ко мне:

- Ллиннэх уже приготовила послание?

- Да, - я свернула кору в трубочку и, наклонившись, протянула Медину. Большая черная с зеленоватыми отблесками птица, по-моему, скворец, сравнимый размером с вороном, подскочил к своему хозяину и, склонив голову набок, одним глазом внимательно изучила сверток, что-то чирикнула, раздув горло и клюнула кору.

Я хотела возмутиться, но мёдин сам справился, хлопнув напарницу свертком по голове; ловко вскочил на птичью спину, пискнул, воздев кору над головой, как флаг, и пришпорил свою крылатую лошадку.