Андрей Мартьянов - След Фафнира

Прежде в обители бывали только Робер и сам лорд Вулси, каким-то образом наладившие дружеские отношения с отцом Теодором. На прочих же компаньонов древнее монашеское обиталище произвело весьма солидное впечатление.

– Здесь нет строений, возведенных позднее XV века, – увлеченно рассказывал аббат, вышедший лично встречать неожиданных гостей. – Самое древнее здание, вот видите, справа – храм. Заложен в 1148 году, в ознаменование начала Второго крестового похода. И, вообразите, храм ни разу не перестраивался, только подновлялся! Библиотеку, которая раньше являлась общежитием для благочестивой братии, построили лет на двести позже, скрипторий появился в XIII веке…

Отец Теодор Клаузен был персоной интересной во многих отношениях. Одна только внешность чего стоила! Грубое, в складках и морщинах лицо могло принадлежать кому угодно, но только не священнику. Скорее уж тупому сапожнику, злобному тюремному надзирателю, а то и каторжнику. При одном взгляде на отца Теодора с трудом верилось, что он умеет считать хотя бы до пяти и может написать свое имя под документом без ошибок. Отталкивающая внешность отлично дополнялась корявой, как древний дуб, нескладной фигурой и легкой хромотой. Однако он являлся единовластным правителем епископального монастыря и надзирал за лучшей церковной библиотекой от Рейна до французской границы. Если уж Церковь и Орден доверили аббату такую ответственность, то становится ясно – иногда отнюдь не лицо красит человека.

Пока монастырские служки отгоняли фургоны к дальней стене и распрягали лошадей, аббат провел небольшую экскурсию по своим владениям, деликатно указал господам концессионерам на баню и впечатляющее каменное здание уборной, посетовал на то, что гости опоздали к мессе (все прибывшие, кроме исповедующих англиканство лорда Вулси и мистера Роу да лютеранина Шпилера, были католиками), и наконец пригласил «на скромную трапезу».

Обильная, простая и горячая пища после долгого пути и непрекращающихся душевных переживаний – что может быть лучше! Разносолов в трапезной не предлагали, но концессионерам вполне хватило тушеных овощей, жареной рыбы, свежего, еще теплого хлеба и кислого красного вина.

Как отметил Монброн, людей в монастыре на самом деле оказалось маловато. Несколько конюхов, в трапезной прислуживали два послушника с тонзурами и в черных рясах. Светились окна библиотеки, возможно, бoльшая часть братии занималась в скриптории, ибо ложиться спать было рановато – солнце едва зашло за горы.

– Господа, – почти ничего не покушавший звероподобный аббат поднялся из-за стола первым, – вам покажут помещения, где можно переночевать. Прошу простить за строгость и возможные неудобства, но здесь монастырь, а не благоустроенный отель. Желающие могут сходить в храм, он открыт постоянно. Милорд, не соблаговолите ли вы подняться в мой кабинет? Если, конечно, вы не чересчур устали?

– Разумеется, – Джералд вытер губы наичистейшей хрустящей салфеткой и тоже встал. – У нас найдется тема для беседы, ваше высокопреподобие. А вы джентльмены, располагайтесь и отдыхайте. Доктор, присмотрите за Ойгеном…

Приземистый священник в черной иезуитской сутане вместе с милордом церемонно раскланялись, и исчезли в темном боковом коридоре.

– М-да, обстановочка, как в Тауэре времен королевы Марии Кровавой, – заметил Роу, подозрительно оглядывая низкие арочные потолки и массивную деревянную мебель, которой наверняка пользовалось не одно поколение монахов. – Тимоти, не стесняйся. Прекрасное монастырское винцо, да на дармовщинку?

– Угу, – буркнул американец. – Вот что, парни, я хочу сказать. В свете последних происшествий давайте держаться все вместе. Попросим… Нет, потребуем у святош, чтобы нас разместили как можно ближе друг ко другу, а лучше вообще в одной комнате. Ничего такого особенного я не боюсь, здесь как-никак монастырь, куда ход нечистой силе заказан. Но опасаться следует людей, а не нечисти.

– Опять мысли о происках конкурентов? – хихикнул повеселевший Монброн. – Однако ты прав, согласен. Давайте еще покушаем, я, когда нервничаю, могу быка слопать и не подавиться.

– Будешь так переедать, к сорока годам обзаведешься грудной жабой и непрестанной одышкой, – авторитетно сказал доктор Шпилер, глядя, как Робер наваливает себе новую порцию овощей. – Глянь на Ойгена, такой… э… крупный молодой человек, а едва поклевал. Ойген, почему не ешь?

– Не хочу, – хмуро сказал Ойген. – Вам доктор, не понять. Я почему-то боюсь приближения ночи. Оно , то, что во мне, начало просыпаться. Ворочается в голове. Чужие непонятные мысли, воспоминания урывками. Может, лекарство какое дадите?

– Перед сном, – кивнул Шпилер. – Главное, не беспокойся. Рядом с тобой друзья, если станет плохо – мы обязательно поможем.

– Можно я схожу в церковь? – стеснительно попросил Ойген. – Давно не был. И вообще, там лучше, чем… Чем снаружи.

Когда австриец, получив дозволение доктора, отбыл по направлению к храму, Тимоти лишь руками развел.

– А если он и впрямь рехнулся? Странный такой…

– Нет! – решительно хлопнул ладонью по столу мистер Роу. – Это не помешательство. Не знаю что, но не помешательство. Тим, как думаешь, каждый сумасшедший взрослеет за считанные часы почти на десятилетие?

– Доктор, расскажите о видах сумасшествия, – полушутя-полусерьезно предложил Тимоти. – Вдруг вспомнится похожий случай?

– О-о-о, это тема весьма обширная! – у Шпилера загорелись глаза. Похоже, врач искренне любил свое ремесло. – Случаи помешательства известны с древнейших времен…

Лекция внезапно прервалась. В трапезную бомбой влетел взбудораженный Ойген, так и не добравшийся до церкви, и бегом кинулся к столу.

– Они забирают наши ящики! Из фургонов! Давайте скорее!

Тут сорвались все. Пронеслись ураганом через двор, в сторону где стояли повозки. Ну, точно…

– И как прикажете понимать сей непринужденный грабеж? – Уолтер Роу встал перед четырьмя высокими монахами, монументально скрестив руки на груди. – Господа, разве церковь не учит, что покушаться на чужое добро – грех?

– Не возжелай осла ближнего своего, – глуповато сострил Монброн, выглядывая из-за плеча ученого. Тим и Ойген промолчали, доктор хмыкнул.

Святые братья как раз вынимали из фургона длинный деревянный ящик, в котором скрывались драгоценности Фафнира.

– Приказ его высокопреподобия и английского господина, – неприветливо ответил чернобородый монах, – перегрузить вещи в подвал под дормиторием. Спрашивайте у аббата, господа. Нам приказали.

– Ладно, – кивнул Роу. – Где покои отца Теодора?

– Уолтер, не беспокойся, все в порядке! – громыхнул баритон незаметно подошедшего лорда Вулси. – Мы решили пока спрятать вещи внизу, а заодно кое-что осмотреть. И приглашаем тебя, как специалиста-консультанта. Его высокопреподобие очень интересуется нашими… приобретениями. Жаждет взглянуть лично. Прочие могут идти отдыхать, предстоит скучнейшая научная дискуссия, ничего интересного. Рассмотрите вещицы утром, при свете дня.