Андрей Мартьянов - След Фафнира

«У Гомера сказано, – рассуждал Шлиман, – что поблизости от города Приама находились два источника воды – один теплый, другой холодный. Будем их искать. Кроме того, турецкое название „Гиссарлык“ в переводе означает „дворец“. Откуда может появиться дворец в эдакой дыре? Рядом нет ни одного крупного города!»

И настырный немец начал искать. И нашел. И прославился.

По его стопам пытались идти многие. Но, к сожалению, последователям не хватало шлимановской настойчивости, его ума, убежденности в своей правоте и правоте литературного первоисточника. Кроме того, прошлое оставило не столь уж и много литературных памятников, в которых с точностью описывается местонахождение какого-либо клада или древнего прославленного города. Археологи, любители и профессионалы, конечно же, могли изучить «Беовульфа» и приняться разыскивать «Золотой дворец» – Хеорот; основываясь на «Песне о Роланде», поискать в районе перевала Ронсеваль бесследно сгинувшие сокровища Кордовского халифата, захваченные армией императора Карла Великого, подумать о том, куда мог исчезнуть из осажденного Монсегюра Святой Грааль в 1244 году… Да мало ли на свете знаменитых кладов – начиная от легендарных богатств Камелота и заканчивая драгоценностями инков и ацтеков!..

Джералд Слоу, двенадцатый лорд Вулси, оксфордский выпускник и изысканный британский денди, никогда не предполагал, что станет кладоискателем. Его ждали карьера в Форейн-офисе, огромное наследство и скорый брак с младшей дочерью герцога Йоркского. Провидение, однако, сыграло с лордом Вулси нехорошую шутку.

С чего же все началось?..

Вообще-то начало сей истории было положено третьего сентября 1890 года, когда на втором этаже дома 12 по Парк-Лейн в Лондоне леди Марджори Вулси произвела на свет крупного, ясноглазого и истошно пищащего младенца. Ребенок был окрещен в Вестминстерском аббатстве спустя неделю и получил имя Джералд в честь одного из знаменитых предков – кажется, прапрадеда по отцовской линии, командовавшего одним из британских кораблей в битве с «Непобедимой Армадой» короля Испании Филиппа. Этот факт, правда, не способствовал поддержанию честного имени семьи, так как всем известно, кто командовал английским флотом и каковы были пристрастия большинства британских мореходов того времени.

Нет, безусловно, сэр Френсис Дрейк – удачливый придворный, любовник самой изумительной британской королевы Елизаветы I Великой и еще более счастливый пират – был джентльменом и отличным военным. Как и его соратники. Впоследствии взрослеющий Джерри поглядывал на портрет прапрадедушки кисти Хиллиарда, висящий в комнате отца, с некоторой боязнью. Далекий предок (если только его переодеть из придворного костюма в кожаные штаны и жилет, на голову повязать красный платок и дать в руку абордажный палаш) смотрелся вылитым корсаром с огненно-наглым взглядом, квадратной англосаксонской челюстью и руками мясника.

Следует заметить, что предка юного Джералда убили на дуэли. Семейная легенда гласила: предок пал от руки самого Френсиса Дрейка, отстаивавшего у лорда Вулси свое право на любезность британской монархини…

Какие были люди, а?!

Наследник славных традиций семьи и единственный сын сэра Артура Слоу, одиннадцатого лорда Вулси, был беспокойным ребенком. Его не смогли исправить ни французский гувернер, ни компаньонки матушки Марджори – изредка игравшие роль воспитательниц старые клуши, от которых воняло дорогой пудрой, благовониями и пoтом в равных пропорциях, ни даже закрытая школа для мальчиков в Винчестере с исключительно строгим уставом и преподавателями-пуританами. Каштанововолосый юный негодяй бил стекла, учась играть в регби, запускал пойманных в подвале школы крыс в комнату преподавателя химии (объясняя затем сей эксцесс разгневанному директору учебного заведения любовью к естествознанию), а однажды, уподобившись герою новомодного американского романа мистера Марка Твена, подсыпал пороху в трубку отца Вильгельма, обучавшего детишек из благородных семей Закону Божьему.

Впрочем, святой отец был сам виноват. Курение никотианы (или, попросту, табачной травы), что ни говори – грех.

Невозможно описать, с каким трудом бедолаги-преподаватели терпели выходки отпрыска одной из благороднейших семей Британии. Стоит упомянуть, что Джерри безобразничал отнюдь не в одиночестве, а сколотил целую банду (так называл его компанию господин директор). В банду входили: разумеется, сам лорд Вулси-младший, Тимоти О’Донован – рыжеволосый сынок американского нефтяного магната из Техаса, отправленный в Англию, «получить приличное образование», и тихий с виду, чуть полноватый наследник банкирского дома «Монброн Ле Пари» Робер Монброн, каковой по желанию своей любезной матушки также должен был закончить столь престижную (и столь дорогую!) школу.

Нет смысла описывать здесь пять лет затяжной войны между интернациональной англо-американо-французской бандой и почтеннейшими учителями колледжа. Можно лишь сказать, что в один прекрасный день все три молодых человека, уже несколько остепенившихся (шестнадцать лет – это не шутка! серьезный возраст…), покинули стены школы, учинив на прощание скандальную шутку – во время благодарственной мессы в церкви на священника (того самого многострадального отца Вильгельма) свалилась привязанная под потолком кукла черта, набитая соломой, вымазанная сажей и с рогами, сделанными из двух морковок.

К счастью, хулиганов уже было невозможно исключить, выгнав с позором из стен старинного и прославленного учебного заведения. Молодые джентльмены с сознанием выполненного долга отправились по домам.

Тимоти уезжал в Америку к родителям и ненаглядному Техасу 7 сентября 1907 года. Естественно, что Монброн и Джералд Слоу провожали его в Ливерпульском порту. Отец Тима был до неприличия богат, поэтому бывший ученик самого знаменитого университета Британской империи возвращался домой на лучшем корабле – «Лузитании», отправлявшемся в свое первое плавание через океан.

Трое юнцов, желая отметить столь серьезное событие, решили поискать экзотики и отправились в обычнейший дешевый припортовый паб. Что там произошло – никому из посторонних в точности известно не было. Можно лишь предполагать, что молодые люди употребили чересчур много дурного пива, подрались с матросами-ирландцами, а господин Монброн потерял чековую книжку и бумажник. Хотя, вероятнее всего, таковые были незаметно изъяты из роберовского кармана ловким воришкой.

Так или иначе, Тимоти О’Донован взошел по трапу шикарнейшей «Лузитании» на верхнюю палубу первого класса с изрядным синяком на скуле, заплывшим левым глазом и разорванным сюртуком. И тогда же, изрядно пьяный, но неплохо соображающий лорд Вулси-младший выкрикнул историческую фразу, которую все трое запомнили навсегда: