Дэвид Кек - Пора предательства

— Адово пламя!

Он чувствовал, что весь так и дрожит. Нелегкий выдался денек. Да и все последние дни.

Берхард направил своего чалого бок о бок с конем Дьюранда и улыбнулся.

— Не стоило выбрасывать хороший меч.

Дьюранд повернул клинок — и меч наконец вошел в ножны.

— Что-то не припомню, какой рукой я тебя подхватил — той, что носит меч или щит?

— Не издевайся над старшими. Старинный мудрый обычай — дорожить мечом. Никогда ведь не знаешь…

— Не знаешь что?

— Ты, может, и не поверишь, но вот лично у меня клинок зачарован.

Дьюранд расхохотался.

— Гляди-ка. — Берхард подставил меч лунному свету, и клинок замерцал, точно полоса серого сиропа. — Он сварной. Древний-предревний. Старые кузнецы вязали меч из отдельных кусочков, специально подобранных.

— Добрая сталь никогда не помешает.

— Я добыл этот меч, одолев последнего отпрыска знатного рода. Из тех семейств, у которых найдутся пыльные предки еще с тех пор, как старый Сердан лег гнить в семейном склепе. Возможно, как и у баронов Коль.

— Я так считаю, клинок бережет меня с тех самых пор, как я завоевал его, отбив у прошлого владельца.

— А с прошлым владельцем что сталось?

— Последние годы я иной раз обо всем этом подумывал и вот что тебе скажу: меч любит вкус крови. Прошлый его хозяин не больно-то много стоил в драке, а до него меч все больше висел на стене — чуть ли не со времен еще до Похода. Ждал целые поколения. Сам посуди. Я только переживаю иногда, что, может, поэтому-то никак не закончу с драками. Он у меня уж тридцать лет.

Берхард снова поднял меч. Лунный свет заиграл на стали.

— Говорят, тут для каждого из них, — он показал на мозаику на металле, — имелось свое название. Вот этот вот кусочек — «лестница», мол, помогает отправить врага к Ярким Вратам.

Дьюранд снова засмеялся.

Около лиги ехали молча. Узкая тропа петляла в кустах между Бейндролом и мрачной громадой Уорренса.

Через некоторое время разведчики осторожно выехали на перекресток. В воздухе висела удушающая вонь. Над головами путников что-то болталось. Скрипели веревки. Подъехав ближе, Дьюранд попытался разглядеть, что же такое он видит — что-то длинное, все в ремнях. Снизу — вроде какие-то корни… Только оказавшись совсем рядом, молодой воин увидел пальцы и белое кольцо незрячего глаза.

Он поморщился. Вонь наполняла легкие, мертвые руки качались, словно пытаясь дотянуться до всадников — водоросли невидимого течения.

— Мудрый обычай — вешать на перекрестке, — заявил Берхард.

Дьюранд покосился на тянущиеся к нему руки и поторопил коня прочь.

— Особенно, если он погиб без вины. Утраченные души тут до горла не дотянутся. И все же надо быть поосторожней. Перекрестки — они ни то ни се. Вешаешь кого-нибудь на перекрестке, и вот застрял бедолага ни там, ни здесь — ни на той дороге, ни на этой.

Дьюранд поплотнее запахнул плащ.

— Интересно, за что их вздернули.

Берхард повернулся в седле, криво улыбаясь.

— Шпионы, надо полагать. Хотели проскользнуть мимо часовых на Фалерском мосту. Шпионам нет пощады!

За Ферангоровым трактом Дьюранд догадался, что они покинули ничейную территорию: теперь вокруг, уходя к самому небосводу, раскинулся Ирлак. Вдали мирно спали безмолвные деревни и села.

Вскоре разведчики заметили к югу от дороги густой черный лес — остров среди полей. К нему с тракта вела узкая проселочная дорога.

Дьюранд потер плечо.

— Не знаешь, что это за лес?

— Да обычная чащоба-глущоба, наверное. Но знаешь, что я тебе скажу… Для одной ночи мы уж довольно проехали. Есть тут что-то… что-то такое. Как ты насчет того, если мы доедем туда — а потом обратно?

Они провели больше часа за Фалерским мостом и не видели ничего, кроме повешенных.

— Конзару надо узнать про стражу на мосту… да, хватит уже.

Они медленно приблизились к ощетинившейся ветвями чаще. Вязы бешено качали кронами над головой, точно в бурю. Терновник тут рос даже не в человечий рост, а выше — выше рослого всадника, однако дорога уводила вглубь леса.

Берхард посмотрел на деревья.

— Мы решили, что доедем досюда — и точка?

— Ага.

Было в этой тьме что-то зловещее.

— Эх, гори оно все пламенем, — пробормотал Берхард и направил коня под деревья.

Когда мышастый жеребец Дьюранда шагнул под первый сук, мироздание словно бы снова налилось тяжестью. Хотя ветви деревьев были голыми, в лесу царила кромешная тьма. В сыром промозглом воздухе пахло плесенью и прошлогодней листвой. Дьюранд стиснул зубы, борясь с желанием остановить Берхарда, вытянуть его отсюда. В кромешном мраке он с трудом различал собственные же руки на поводьях коня.

— Адово пламя! — послышался откуда-то спереди голос Берхарда. — Будем надеяться, что кони сами найдут дорогу назад.

Дьюранд кивнул и положил руку на рукоять меча — эфес у него был с лепестками, этакий стальной цветок.

— Помнишь того деревенского дурачка? — спросил Берхард. — Как там деревня-то называлась? Идран? Где все ушли, а его оставили.

— Управляющий, да.

Дьюранд вспомнил человека с длинными усами и пустую деревню.

— Все тамошние жители ушли в Гесперанд. Видели, что их ждет. — Старый рыцарь фыркнул. — Интересно мне, как там у них сейчас.

Дьюранд почувствовал, что деревья вокруг слегка расступились. Вокруг клубился дым.

— Берхард! — прошептал он.

— Тс-с-с!

Дьюранд прислушался. К резкому запаху костра примешивался запашок конского навоза. Слышно ничего не было.

— Берхард? Что тут?

Несколько секунд все было тихо, а потом голос Берхарда ответил:

— Ничего. Показалось, будто я слышу, как кто-то движется… Если тебя вдруг ухватят — ори.

Дьюранд впился глазами в темноту, от души надеясь, что если там кто и рыщет, то тоже ничего не видит.

— Как вернемся, давай-ка проверим, не найдем ли поблизости еще лесок-другой. В моем возрасте люблю, знаешь ли, развлечься по темноте.

— Сколько угодно.

Дьюранд услышал, как Берхард тихонько цокает языком, понукая коня. Тяжеловесный чалый медленно зашагал дальше.

Они пробирались в таком мраке, что уже и сами не понимали, в какую сторону едут. Пахло лошадьми, свежесрубленным деревом, даже испражнениями. Наконец над головой снова проглянул кусочек ясного неба. Дьюранд увидел силуэт Берхарда, ссутулившегося в седле.

— Уже лучше, — вздохнул молодой рыцарь.

— Ага… — Берхард, звеня кольчугой, спрыгнул на дорогу и присел на корточки. — Дьявольщина! — произнес он. — Дьявольщина!

И поглядел на Дьюранда широко открытым здоровым глазом.

— Что ты там увидел?

— Вот. Следы. — Тропинка, на которую он опирался рукой, была вся истоптана. Берхард вскарабкался по низенькому откосу на опушку. — Повсюду.