Дэвид Кек - Пора предательства

— Мой сын… его жена… — Слова слетали с его уст слабым надтреснутым шепотом, слышным лишь тем, кто стоял совсем близко. — Он был опорой моей старости. Я видел в них будущее. Оно до сих пор стоит у меня перед глазами.

Старик посмотрел на Альмору. На Ламорика.

— Не знаю, какая судьба уготована…

Камни задрожали. Тысячи свечей покачнулись. Народ в храме замер на месте.

С севера.

— Фейские врата, — проговорил Ламорик. Толпа смотрела на него.

Следующий громовой удар: с юга.

— Арфистов. — Ламорик передал сестренку на руки Дорвен. — Опущены врата Арфистов.

Прогремел последний удар: с запада, со стороны Ферангора и Ирлака.

— И Закатные. Закатные врата опущены. Всяк, кто придет теперь искать убежища, — опоздал. Радомор под стенами.

Воронье кружило и вилось за высокими окнами над головами собравшихся.

С Ламориком и гвардией герцога Дьюранд помчался к высоким Закатным вратам. Парапет надвратной башни нависал, подобно носу огромного военного корабля, над рядами ирлакских солдат. Солдаты заполонили город, подобно волнам потопа, кишели на каждой улице, в каждом переулке.

Кирен покачал головой.

— Они израсходовали все запасы зеленой краски отсюда до Грезящих земель.

Герцог растерянно моргал. Мантия висела у него на плечах, точно громадный ковер.

В авангарде Ирлакской армии стоял, тесно сомкнув ряды, отряд рыцарей, шедший в бой под новым знаменем: красный леопард Ирлака под острозубчатой короной. Среди них Дьюранд увидел сутулого Паладина, двух ухмыляющихся чернецов-Грачей и — самого чудовищного из всех — Радомора, лысого и бородатого, в зеленых доспехах. Все птицы-падальщики на сотню лиг вокруг собрались сюда и теперь облепили крыши, ожидая поживы в грядущей битве.

Когда Абраваналь положил руки на стену, Радомор выехал вперед, гарцуя на расстоянии полета стрелы. Горячий скакун вился и плясал под полами мантии Радомора.

— Герцог Гиретский! Твой час настал! Покорись законному королю — или погибни, как изменник и глупец!

— Сам ты глупец, Радомор! — закричал в ответ Абраваналь, чуть задыхаясь. — Чего ты рассчитываешь добиться своими безумными выходками?

— Сильного королевства. Безопасности людям. Пора вырвать корону у самой гнилой ветви древнего рода.

— Ты сошел с ума! У Гирета есть союзники. Прискачет король с войском. Он проучит тебя за твою глупость!

— Мой бедный кузен скорее поучит глупости, чем проучит за нее. Но ты не скоро увидишь его тут. Только не ты — отказавший ему в заложниках. А твои союзники? Допустим, Гарелин… однако Рагнал пригвоздил его к Орлиной горе. Остальные будут стоять в сторонке, наблюдая, как мы тут разыграем эту партию. Будут наблюдать — а ты останешься один-одинешенек.

Пальцы Абраваналя впились в камень.

— Я не склонюсь!

Вороны встрепенулись.

— Попробуй потратить понапрасну силы и кровь, защищаясь от законного короля, — и я предам город твоих предков огню!

Жилы на шее Абраваналя напряглись, выступили, точно сеть тугих струн.

— Я не склонюсь пред тобой! И перед дьяволами, что тебе прислуживают! Ты не получишь Гирет!

Кирен схватил старого рыцаря за плечи, пока тот в припадке ярости не бросился вниз.

Радомор вытянул из ножен длинный клинок. Глазам Дьюранда отчетливо предстали крылья тени, что обнимали этого человека; ему показалось, что эти тени затрепетали и придвинулись ближе, когда меч вспыхнул в вышине ледяным огнем. Видел ли это кто-нибудь еще кроме него, Дьюранда?

— На твою голову, Гирет! — пророкотал Радомор. — Роду Гандерика настает конец. Дом его пал. Сколько народа заплатит жизнью за твою последнюю глупость?

Меч со свистом разрезал воздух, бесчисленное множество черных крыльев взвилось в поднебесье, а люди Гирета увели своего господина с укреплений.

Под прикрытием домов Радомор стянул батальоны к Закатным вратам. Дьюранд подумал, что это похоже на сжатый кулак — или натянутый арбалет. Темные глаза сверкали из окон нижнего города. По узким улочкам пробирались осадные машины. Лил дождь, а молодой рыцарь все стоял и смотрел.

Он смотрел, когда свет в тучах иссяк и сгустились непроглядные сумерки. Выглядывая из-за зубца стены, он вспоминал сэра Эйгрина и его солнечные часы. Облачное небо частенько спутывало тому часы молитвы.

Через некоторое время к Дьюранду присоединился Берхард. Процедив сквозь зубы приветствие, рыцарь прильнул к амбразуре и стал смотреть на нижний город.

— Владыка Небесный, ненавижу ждать. Что он… Прах побери!

Берхард мгновенно отпрянул. Исполинские стрелометы примостились на улицах, точно готовые к броску гадюки. Они были нацелены на стены, и команды бдительно смотрели, не мелькнет ли где шлем.

— Кого-нибудь уже подстрелили?

— Да вроде не слышал. Они покуда не выпустили ни единой стрелы. Радомор выставил их, как палач.

— Ждет, покуда дождь прекратится. Мне как-то довелось видеть, как из такой штуковины стрельнули, когда она была мокрой. Она прыгнула — что твой скорпион. Десять человек — наповал. С дюжину рук оторвала. — Старый рыцарь засмеялся. — И пришпилила вполне себе дружественного сержанта к лошади, на которой он сидел.

Дьюранд попытался выдавить из себя улыбку. Но люди Радомора занимали новые позиции. Отряд за отрядом выдвигался сквозь дождь вперед.

Берхард пожал плечами.

— Радомору надо бы как следует приглядеться к замку. Его не просто так ни разу не брали приступом. Старая добрая крепость до сих пор крепка. Никому не хватало наглости даже пытаться ее штурмовать.

— Разве что без предупреждения.

Берхард запустил палец под повязку через глаз.

— Или с осадными машинами.

Теперь рассмеялся уже Дьюранд.

— Я смотрел, как они вон ту сюда тащили.

Он показал на длинную улицу, на которой стоял одна из баллист, похожая на дьявольскую мельницу. Метательное плечо было у нее из крепкого кедра, вышиной с саму цитадель.

— Им пришлось здорово попотеть. — Улицы тут были узкие и очень извилистые. — Требушет. Видел я, как один такой метает камни, которые разве что упряжкой волов утащишь.

— У Радомора таких много. — Над крышами тут и там виднелись грубо сколоченные деревянные башни. — Я уж счет потерял.

Берхард покачал головой. Это зрелище заставило его, старого воина, побледнеть. Щеки у него сдулись.

— Прах побери. Будем надеяться, он не выберет для первой атаки ровно это место.

Однако несколько больших камнеметов были нацелены именно в эту сторону, и Дьюранд видел, как батальоны все маршируют и маршируют по улицам. Рано или поздно осадные машины разобьют Закатные врата, и сквозь развалины ворвется армия. Сюда, именно сюда падет главный удар — и именно здесь они должны отбросить врага.