Дэвид Кек - Пора предательства

Пришпоренный этой твердой мыслью, он поплыл над колосящимися травами, над кладбищенским пустырем. Тела мертвых были безжалостно вытряхнуты из саванов — и на каждом виднелись следы жестоких увечий. Что еще хуже — тела были изуродованы вновь уже после смерти: на белесой плоти зияли багрово-фиолетовые раны. Дьюранд видел следы секир, ножей и щипцов, концы разломанных костей.

А потом на глаза ему попалось лицо, запрокинутое над грудой изувеченной плоти. Пряди бороды бледнели, точно слоновая кость, вокруг рта, в котором сияли золотые зубы. Сверкнул медальон с изображением быка.

— Нет!

— Нет!

Внезапно он оказался за тысячу ярдов оттуда — выдохнул это слово во тьму.

Живой человек из плоти и крови.

Дьюранд проснулся.

В первый миг он не видел и не ощущал ничего, кроме кромешной тьмы вокруг. И в мыслях царила тьма. Потом образы недавнего сна нахлынули снова — лица, вереница шелестящих духов… Дьюранд вскочил на ноги. Чернецы! Преодолели уже их посланцы стены? Плывут ли — сейчас, в эту самую минуту — по улицам цитадели? Нужно их опередить! Нужно первым попасть в башню Гандерика!

Дьюранд ринулся сквозь темноту, то и дело ударяясь об острые углы и стены, но скоро вырвался из башни и побежал по улице.

Городская стража жгла сторожевые огни. Молодой рыцарь слепо мчался мимо островков света, минуя часовых, ни на миг не останавливаясь, никому ничего не объясняя. Кто-то из стражников попытался преградить ему путь. Дьюранд отшвырнул его в сторону ударом одетого в кольчугу плеча. Протрубили в рог.

Дьюранд почти слышал, как часовые на сотнях перекрестков стряхивают с себя сон, хватаются за арбалеты или заржавевшие мечи. Стиснув зубы, он мчался по очередному сплетению переулков.

И наткнулся на стражника, ведущего в поводу коня. Дьюранд резко остановился, а стражник ошарашенно повернулся к нему.

— Коня! — прохрипел Дьюранд, выдергивая поводья из руки своего противника.

— Что, во имя…

Дьюранд врезал ему коленом в пах и вскочил в седло. Из-под копыт коня брызнули искры. Лязгнул арбалет — но стальная оперенная смерть просвистела мимо во тьму.

Молодой рыцарь посмотрел наверх меж очертаниями крыш. На фоне темного неба мчались чернильно-черные сгустки. Не вороны, нет — рваные тени. Он пригнулся к шее коня.

Впереди были ворота замка. Но площадь перед ними неожиданно оказалась битком забита — мешками, коробками, какими-то узлами, грудами ткани. Конь отчаянно заржал, и Дьюранд вылетел из седла.

Он грянулся о мостовую с такой силой, что под веками засверкали яркие пятна. Стражники на стенах размахивали факелами, хватались за луки. Рога трубили тревогу. Вдруг вся рыночная площадь ожила, закопошилась — свертки на земле оказались спящими горожанами.

Дьюранд, пошатываясь, встал. Перед мысленным взором вращались непогребенные мертвецы и мчащиеся к замку духи.

Он столкнулся с какой-то женщиной — настоящей, живой, дрожащей от холода.

— Что ты такого затеял, мальчик?

Дьюранд отшатнулся. Вокруг поднимали головы тысячи беженцев из нижнего города. Он бросился бежать, вихрем проносясь между любопытствующих и спящих.

За воротами маячили фигуры стражников.

— Впустите меня!

— В городе какие-то беспорядки, — промолвил один из стражников, низенький, с усами, похожими на хвосты двух лисиц.

— Эй, Кирен! Это я!

— Что такое?

— Герцог в опасности!

Через миг длинные острые зубья решетки выскользнули из отверстий в мостовой. Дьюранд проскользнул под ними и бегом бросился дальше.

Он мчался мимо слепых коридоров и переходов башни Гандерика, в которых лишь кое-где сквозь щели и трещины пробивались лучики света. Мчался мимо теней, холоднее источников Гесперанда. Расписной Чертог у него за спиной воспрял к жизни.

Наконец Дьюранд взбежал по лестнице к площадке, на которую выходили покои герцога, и резко затормозил перед Конзаром и стражником: два арбалета были нацелены ему прямо в сердце.

Рваная тень уже маячила под потолком.

За спиной у Конзара герцог на шатких ногах шагнул от двери. И тень ринулась вперед.

Дьюранд выхватил из-за пояса кинжал. Щелкнули арбалеты — но он уже метнул оружие.

Посланец чернецов завыл, разинув жутко кривящийся рот — и застыл, безжизненно завис средь дыма, колеблясь на сквозняке, точно недвижное изображение. Кинжал Дьюранда с лязгом упал на пол. На кончике его подрагивал белый обломок кости.

Стрела пронеслась над ухом Дьюранда и расщепилась о стену. Конзар успел отбить лук стражника в сторону.

Ламорик спал этажом ниже.

Когда Дьюранд ворвался в Расписной Чертог, ожившая тень уже нависала над кучкой распростертых на полу рыцарей — как высокое пламя, тянущееся к самому потолку. От шумного появления Дьюранда гнусная тварь изогнулась, дернулась в его сторону. Ламорик лежал ничком у ее ног. Дьюранд увидел вокруг головы тени нечто, напоминающее лохматую бороду, плывущую вокруг темного лица.

Черные языки пламени — рука тени-убийцы — потянулись к Ламорику.

— Оуэн! — позвал Дьюранд.

Посланец колдунов замер.

Шелестел тростник, которым был усыпан пол, — то хлынули из незримых убежищ черви и насекомые. Тень отшатнулась назад — выше, под самые расписные своды. Руки ее дрожали над горлом Ламорика, но кольцо черного пламени еще не сомкнулось.

— Оуэн, нет! — Дьюранд выхватил из ножен боевой меч Оуэна. Из очага вылетел сноп зеленых искр и рассыпался по камням.

Скованная заклятием душа Оуэна дрожала над ними, дергалась и билась из стороны в сторону — точно костер на ветру: то воля его боролась с колдовским приказом. Жизнь Ламорика зависела от исхода этой борьбы.

Тень ринулась в атаку.

Дьюранд пронзил острием меча белую косточку в самом сердце тени. Огонь и лед одновременно растеклись по его руке. Пронзительный вой Оуэна разорвал мироздание. У Дьюранда застучали зубы. Но это было уже лишь эхо. Тень замерла. Привязанный к ней длинным клинком, Дьюранд наблюдал, как она медленно распадается на куски, как лохмотья и ленты соскальзывают в тысячи трещин в каменных сводах.

— Что я наделал?..

На миг он увидел обращенные на него расширенные глаза акконельских рыцарей — а затем рухнул во тьму.

Дьюранд открыл глаза. В нескольких дюймах от его носа блестели два ярких зрачка.

Он привстал. Альмора глядела на него в упор. Над собой Дьюранд разглядел сводчатый потолок святилища замка. Людей, которые поворачивались к нему.

— Король Небесный милостив к нам, — проговорил чей-то дрожащий голос.

Голос Конзара откликнулся:

— Мальчику крупно повезло, что мы его не застрелили.

— Этот нож! Прямо у моей двери!

Конзар шагнул ближе, за ним — и герцог Гиретский, кутающийся в покрывало. Дьюранд снова опустился на скамью, на которую его, по всей видимости, уложили.