Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера

Молодые люди с ужасом смотрели друг на друга через светящийся круг.

- Не может быть... - наконец прошептал Фрэнсис. - О, господи, нет...

- Фрэнки, не верь! Вспомни слова дракона! - в отчаянии взмолилась Милица.

- А тебе никто не говорил, деточка, что драконы коварны? - вкрадчиво осведомился у ведьмы некромант, чуть ослабляя хватку своих пальцев.

Мили была сломлена, она не вырывалась. Она закрыла лицо руками, не в силах смотреть в глаза Фрэнсису, чьи предостережения сейчас, в устах лича, звучали злобной насмешкой.

- Огнедышащий червяк так хотел, чтобы вы вернули ему сокровища! - расхихикался волшебник. - А меня так упрашивала одна ваша призрачная знакомая подарить ей голову лорда Элчестера! И вот вы здесь! Все довольны, и даже вам перепало чуток блаженства, не так ли? Материнство - огромное счастье, ведьма, правда? Особенно если тебе оно почти недоступно, в этом змей не солгал...

- Отпусти ее! - лорд яростно сжимал рукоять бесполезного меча, отчаянно пытаясь найти решение... Единственно верное решение...

- "Отпусти мать моего ребенка". Как трогательно!

- Делай со мной все, что хочешь; подари мою голову этой ненасытной твари, но отпусти Мили! Видит бог, она ничего тебе не сделала!..

- И самое главное, - довольно произнес лич, - девочке нельзя колдовать. Чем больше она взывает к своему дару, чем разрушительнее или смертоноснее произнесенное ею заклятье, тем меньше сил остается у младенца в ее чреве! Темное могущество, наполняющее тебя, красавица, чуждо жизни, ты знаешь? А сегодня ты призывала поистине грандиозные силы! Еще немного, и можешь забыть о ребенке! - некромант снова рванул Милицу за волосы, не давая ей упасть на колени.

- Нет... - прорыдала девушка. - О, нет... Почему так? Почему же получилось именно так?..

- О? Ты хочешь знать, почему же у вас получилось? - прикинулся глупцом маг. - А кто тебя заставлял призывать милость Свет Несущего, кто заставлял молить о сыне? Твои мольбы были услышаны!..

Мертвец с усмешкой положил свою руку на живот девушки. Фрэнсис и Милица затаили дыхание от ужаса.

- Да... Мальчик... Как ты и просила, маленькая сучка, - рассмеялся лич. - Тебе было приятно, когда он, - скелет кивнул в сторону белого, как статуя, юноши, - вкладывал дитя в твой живот? Так вот, тебе будет больно, тебе будет очень больно, когда я начну доставать его оттуда!.. Я вкушу плоти нерожденного младенца и вновь обрету человеческое подобие!

Да, такова истина: не мольбы Эдгит, этой свихнувшейся истерички, - но твой ребенок, твое дитя - вот что меня интересовало! Вот почему я дал вам шанс дойти сюда, а не обрушил еще ночью своды башни, где вы так беспечно предавались любви! Плоть нерожденного младенца, или, если срок мал, утроба беременной женщины... Одно и то же, по сути...

- Свет...Несущий... - немеющими губами прошептала девушка. - О Свет Несущий... Защити нас...

Волшебник вздрогнул, словно что-то ударило его, и отшвырнул ведьму вглубь пещеры, на груду сокровищ.

- Заткнись, сука!.. - злобно взвыл он, медленно направляясь к Фрэнсису. Мили от ужаса умолкла. - Ты пожалеешь!

А Фрэнсис увидел, как за спиной лича, рядом с Милицей, белым пронзительным светом разгорается меч.

Тонкий, как луч; чистейший, как полдень; смертоносный, как божий гнев.

Свет ширился и рос, как заря, и в его сверкающем торжестве померкли и умерли все колдовские огни - словно солнце взошло в подземельях некроманта - и маг замер, заскулив, будто одно лишь прикосновение этого сиянья было для него пыткой.

- Меч...Михаила... - прошипел скелет. - Не может быть...

- Значит, это правда... - в благоговении выдохнул рыцарь. - О Господи, благодарю Тебя...

- Глупец! Присутствие меча ничем не помешает мне, - злобно проскрипел маг. - Вы окончательно меня взбесили, теперь пеняйте на себя!

В руке некроманта возник тонкий посох, увенчанный светящимся шаром.

- О Фрэнки! - крикнула Мили, бросаясь к мечу архангела. - Лови!..

"Когда-то и Фредерика вмешалась в поединок!" - мелькнула у Фрэнсиса тревожная мысль, но он уже не успевал остановить Милицу....

Руки ведьмы коснулись меча - и девушка закричала...

Крик ее, как голос раненой чайки над волнами, прозвенел коротко и пронзительно - а потом Милица упала навзничь.

И больше не шевелилась.

И только эхо многократно повторяло ее голос...

Снова...

И снова...

И снова...

Забыв обо всем, рыцарь бросился к своей возлюбленной, но неведомая сила отшвырнула его назад.

Хозяин пещеры стоял, наведя на юношу свой посох.

- Жаль. Я так хотел отведать живой плоти нерожденного младенца, - сокрушенно выдохнул некромант. - Кто просил эту дурочку хвататься за меч Архистратига? Чего она ожидала - ведьма, на молитвы которой, еще чуть-чуть, и явился бы сам Князь?

- Будь ты проклят... - прошептал юноша, медленно поднимаясь на ноги.

Отшвырнув в сторону свое бесполезное оружие, молодой граф с ледяным спокойствием поднял витой светильник и одним ударом отбросил чернокнижника с дороги.

А потом в ладони лорда легла теплая и словно живая рукоять.

Меч архангела Михаила.

Лич попятился.

Ни одно заклятье не могло коснуться Фрэнсиса, защищенного светом небесного меча, и молодой человек подошел к испуганно отступающему некроманту.

И слегка коснулся лезвием обнаженных костей.

И там, где стоял маг, поднялось лишь облачко зловонного пара.

- Вот и все, - бесстрастно обронил рыцарь.

Даже не поглядев на то место, где погиб его противник, юноша, все с тем же мертвым спокойствием, подошел к телу Милицы, безвольно лежавшему у груды никчемных сокровищ, и отбросил в сторону меч архангела.

А затем опустился на колени и прижал девушку к груди.

На губах Милисенты запеклась кровь.

- Ах, если бы моя любимая не могла колдовать!.. - помертвевшими губами прошептал юноша. Все его существо словно превратилось в безмолвный крик отчаяния...

В голове все мешалось: два роковых поединка, два меча, две смерти... Действительность ускользала, растворялась в хаосе подступающего безумия. Фрэнсис сошел бы с ума, баюкая в объятьях тело Милисенты, если бы веки ее не дрогнули.

- Пить... - прошептала девушка, и это слово развеяло пелену тумана, начавшую заволакивать разум несчастного.

Граф поспешно достал флягу и смочил губы любимой. Милица тяжело вздохнула, и вновь впала в глубокое забытье, больше похожее на скольжение между жизнью и смертью.

Пещера погрузилась во мрак: меч архангела почти потух, выдавая свое присутствие лишь слабым свечением, больше похожим на трепет лучины.

Лорд взял Милицу на руки и перенес поближе к этому единственному источнику света, чтобы хоть как-то видеть ее лицо.

- Будь ты проклят, - горько прошептал он мечу. - Чем она была виновата перед тобой? Кому она причинила зло?

Он сел на золотую груду, прижав к себе Милисенту. Один, в полной темноте - он мог только ждать и молиться...