Стивен Эриксон - Память льда

— Но послушает ли он?

— Лучше бы ему…

Ее слова заглушил рокочущий звук.

Тенескоури бросилась вперед — потоп бесстрашного отчаяния. Волна силы со стороны Женшин Мертвого Семени физически ударила Вискиджека, заставило сердце колотиться непривычной паникой. Корлат зашипела, сжав зубы. — Сопротивляйся страху, любовь моя! — Вискиджек вытянул меч и развернул коня, встав лицом к своим воинам. Магическая атака ужаса достигла их, ударив по шеренгам. Они заколебались, но ни один солдат ни сделал шага назад. Еще миг — и его малазане укрепились духом.

— Берегись! — закричала Корлат. — Мой Повелитель прибывает в наивысшей силе! — Воздух, казалось, опускается со всех сторон, прогибается под великим, хотя и незримым весом. Небо потемнело, с него потек ощутимый ужас.

Мерин Вискиджека заплясал, пошатнулся, но сумел восстановить равновесие. Животное испуганно заржало.

Яростно засвистел холодный, кусачий ветер, приминая траву перед Корлат и командором, и ударил по наступающей массе Тенескоури.

Женщин Мертвого Семени раскидало, они спотыкались, падали на землю, корчились. Позади них первые ряды бегущих попытались остановиться, и их смяли бегущие сзади. В мгновение ока передовые ряды превратились в хаос, люди опрокидывались, кишели друг на друге, беспорядочно молотили руками и ногами.

Черно — серебристый дракон пронесся низко над головой Вискиджека, паря на ледяном ветре.

Его ожидал одинокий Анастер, чья тщедушная лошадь даже не вздрогнула. Ряды Тенескоури за его спиной превратились в содрогающийся вал плоти.

Аномандер Рейк опустился на юнца.

Анастер выпрямился в седле и широко простер руки.

Ударили гигантские когти. Сомкнулись на Первенце, выдернули из седла.

Дракон понесся ввысь с добычей.

Потом, казалось, застыл в воздухе.

Корлат закричала: — Боги, это яд!

Лапа дракона дернулась в сторону, выпустив юнца. Тот полетел вниз, кувыркаясь колесом, словно драная тряпичная кукла. Упав в гущу тенескоури на правом фланге, он исчез из вида.

Выправив полет, Аномандер Рейк опустил вниз голову — он был как раз над крестьянской армией. Распахнулась клыкастая пасть.

Из этого зева потек сырой Куральд Галайн. Мутная тьма, которую Вискиджек уже видел однажды, около Крепи. Но тогда ее тщательно контролировали. Видел он ее и еще раз, странствуя с Корлат по садку. Тогда она была спокойна. Но сейчас Древний Садок Тьмы был распахнут, необуздан.

Значит, есть еще один путь в садок Куральд Галайн — прямо через драконью пасть.

По рядам Тенескоури пролегла широкая полоса. Тела рассасывались в ничто, оставляя лишь рваную одежду. Полет дракона продолжался, неуклонный, прорезающий тропу уничтожения, разделившую армию крестьян на две бурлящие, стремящиеся в стороны половины.

Дракон снова снизился над толпой, но в этот раз не открывал свой садок.

И тут Вискиджек увидел, как голова Аномандера Рейка поворачивается.

Дракон опускался все ниже. За ним оставалась широкая прогалина — тенескоури разбегались, оставив на земле с дюжину фигур, простертых ничком, но все же шевелящихся, старающихся встать на ноги.

Женщины Мертвого Семени.

Дракон, кользнувший прямо к земле, начал плавиться, замерцал, приближаясь к ведьмам и оборачиваясь Лордом Отродья Луны. Он зашагал к старухам, поднимая руку, чтобы вытащить меч.

— Корлат…

— Прости, Вискиджек.

— Он хочет…

— Знаю.

Вискиджек в ужасе смотрел, как Рейк подошел к первой из женщин, костлявой горбатой карге в половину его роста, и вытащил из ножен Драгнипур.

Ее голова полетела на землю в брызгах крови. Тело смогло сделать еще шаг в сторону, словно собираясь пуститься в пляс, и упало.

Аномандер Рейк подошел к следующей женщине.

— Нет… это неправильно…

— Прошу…

Игнорируя мольбу Корлат, Вискиджек пришпорил коня, поскакал вниз по склону, вскоре перейдя в быстрый галоп.

Еще две женщины расстались с жизнью, прежде чем малазанин прибыл на место, натягивая удила, чтобы поставить мерина прямо на пути Рейка.

Лорд Отродья Луны принужден был остановиться. Он удивленно поднял глаза и нахмурился.

— Прекратите это, — проскрежетал командор. Он понял, что не вложил меч в ножны, и нечеловеческие глаза Аномандера Рейка отметили это. Тот заговорил: — В сторону, мой друг. То, что я делаю — милосердно…

— Нет, это судилище, Аномандер Рейк. И, — добавил он, поглядев на лезвие Драгнипура, — приговор.

Ответная улыбка Лорда была странно тоскливой. — Если бы это было так, как вы говорите, Вискиджек. Тем не менее, я требую права суда над этими тварями.

— Я не буду возражать, Аномандер Рейк.

— Ах, тогда дело за… приговором.

— Да.

Лорд вложил меч в ножны. — Тогда пусть он свершится твоей рукой, друг. И поскорее, ибо они собираются с силами.

Вискиджек дернулся в седле. — Я не палач.

— Стань им или отойди в сторону. Сейчас.

Вискиджек развернул коня. Семь оставшихся женщин действительно приходили в себя, хотя в пожелтевших, окруженных морщинами глазах ближайшей он увидел полное непонимание происходящего.

Возьми меня Худ…

Он пнул коня, приготовил меч, направляя его прямо в грудь женщине.

Сухая кожа треснула без сопротивления. Кости захрустели, как прутики. Жертва осела и упала на землю.

Продолживший движение Вискиджек стряхнул с меча кровь и, подскакав к следующей женщине, взмахнул оружием, наискось перерезав ей горло.

Он наложил жесткий захват на свои мысли, удерживая их в покое, сосредоточившись на механике движений. Без ошибок. Никаких чреватых болью промахов. Точное исполнение. Одну за другой, инстинктивно — направить коня, переместиться, поднять меч, рубануть или уколоть в соответствии с ростом жертвы.

Одну за другой, и еще.

Пока, еще раз повернув коня, он не обнаружил, что все сделано. Кончено.

Мерин стучал копытами, словно желая повторения. Вискиджек поднял глаза.

И увидел все Войско Однорукого на гребне холма, справа — пространство между ними и им заполнено растоптанными телами, но не заслонено. Никем.

Его солдаты.

В ряд по гребню. Молчат.

Стать свидетелями такого… Нет, я поистине проклят. Теперь возврата нет. Нет смысла в словах утешения, оправдания. Не важно, какие преступления свершили мои жертвы. Я убивал. Не солдат, не вооруженного противника, но существ, пораженных безумием, полубесчувственных, непонимающих.

Он оглянулся на Аномандера Рейка.

Лорд Отродья Луны встретил его взор своим, совершенно невыразительным.

Это бремя — ты уже брал его, принял его давным — давно, так? Это бремя, что теперь отягчает мою душу… ты живешь с ним — жил с ним сотни лет. Цена меча за твоей спиной…

— Нужно было оставить это мне, друг, — спокойно сказал Тисте Анди. — Я мог настоять, но не хотел скрестить мечи с тобой. Итак, — прибавил он с горькой улыбкой, — я открыл свое сердце и вновь доказал, что оно проклято. Я ломаю тех, кого люблю, силой этого самого переживания. Нужно было выучить урок много раньше, не так ли?