Стивен Эриксон - Память льда

Паран дернул плечом: — Рейк использовал тот черный меч. Когда убивал Гончих. Я последовал за ними… в тот меч. Души Гончих были пленены, закованы со всеми… остальными. Думаю, я освободил их, командор. Не могу быть уверен — все, что я знаю, что они скрылись где-то в другом месте. Без цепей.

— И вернулись в свой мир?

— Не знаю. Джен'исанд Рул… почему должно быть какое — то значение в моих блужданиях по мечу?

Вискиджек крякнул. — Вы спрашиваете не того человека. Я только пересказал сказанное Лисой. Но вот мне пришло в голову еще кое-что. — Он подошел ближе. — Ни слова Тисте Анди — ни Корлат, ни Аномандеру Реку. Сын Тьмы непредсказуемый ублюдок, как ни крути. Если верны легенды о Драгнипуре, его проклятие в том, что никто не сможет ускользнуть из вечной тюрьмы. Их души будут скованы… вовеки. Вы сумели улизнуть, а может, и Псы тоже. Вы создали опасный… прецедент.

Паран горько улыбнулся темноте. — Улизнул. Да, я обманул многих, даже смерть. Но не боль. Нет, этот побег мне не удается. Вы думаете, Рейк находит удовлетворение, веря в… окончательность своего меча.

— Наверное так, Паран. Разве нет?

Капитан вздохнул. — Да.

— Теперь пойдемте вниз, встретим Серебряную Лису.

— Нет.

— Проклятие, Паран, — громыхнул Вискиджек. — Тут дело не в том, чтобы вы перемигивались. Дитя обладает силой, они сильна и… непонятна. Каллор излучает страсть к убийству, едва ее увидев. Серебряная Лиса в опасности. Вопрос в том, защитить ее или стать в сторонке? Верховный Король зовет ее извращением, капитан. Стоит Каладану Бруду отвернуться…

— Он убьет ее? Почему?

— Думаю, страшится ее силы.

— Дыханье Худа, она же… — Он запнулся, сознавая ложность своего утверждения, — еще ребенок? Едва ли. Защитить от Каллора, сказал ты. Рискованное дело, если подумать, командор. — Кто на нашей стороне?

— Корлат и все Тисте Анди.

— Аномандер Рейк?

— Этого мы не знаем. Корлат не верит Каллору, дружит с Майб, отсюда ее решимость. Она обещала поговорить со своим повелителем, когда тот прибудет…

— Прибудет?

— Да. Завтра, возможно утром. Вам следует избегать его, если получится.

Паран кивнул. Одной встречи вполне хватило. — А полководец?

— Мы думаем, еще не решил. Бруд нуждается в ривийцах и их стадах бхедринов. На данный момент он главный защитник девочки.

— А что обо все думает Даджек? — спросил капитан.

— Ждет вашего решения.

— Моего? Сбереги Беру, командор — я не маг и не жрец. Я не могу угадать ее будущего.

— Порван-Парус в ней, Паран. Ее надо вытянуть на… капитанский мостик.

— Потому что Парус нас никогда не предаст. Да, понимаю.

— Не надо такого жалобного тона, Паран.

— Нет? Поставьте себя на мое место, Вискиджек. Ладно, ведите.

— Кажется, — сказал Вискиджек, — направляясь вниз по склону кургана, — нам придется возвести вас в звание, равное моему — чтобы избавить от сомнений, кто кем и почему командует.

Они прибыли тихо и скрытно, вводя в лагерь лошадей безо всякой суеты и спешки. Разве только несколько Тисте Анди, остававшихся снаружи палаток, могли заметить их. Сержант Дергунчик повел большинство Сжигателей к загону в центре, чтобы разместить лошадей, тогда как капрал Хватка, Деторан, Дымка, Ходунок и Еж скользнули к шатру командующего. У входа их ожидал Штырь.

Хватка кивнула ему, и маг, одетый в отвратно пахнущую власяницу с не менее отвратительным капюшоном, занялся закрытым клапаном входа. Он сделал серию жестов, помедлил, потом плюнул на холст. Звука удара слюны о ткань не последовало. Он ухмыльнулся Хватке, склонился перед входом, словно приглашая внутрь.

Еж подтолкнул капрала и завертел глазами.

Она знала — внутри две комнаты, и полководец спит в задней. Хватка ожидающе огляделась в поисках Дымки — черт, где же она? Вот только что…

Два пальца прикоснулись к ее запястью. Она чуть не выпрыгнула из кожаной куртки. Стоявшая сзади Дымка улыбалась. Хватка задержала в себе целый поток проклятий. Дымка заулыбалась еще пуще, отступила ко входу, нагибаясь, чтобы развязать ремешки.

Хватка оглянулась. Деторан и Ходунок стояли в трех шагах, возвышаясь грузными, чудовищными тенями.

Еж снова толкнул ее, она повернулась и увидела, что Дымка уже отвернула клапан.

Отлично, с этим закончили.

Дымка пошла первой, за ней Штырь и Еж. Хватка махнула рукой напанке и Баргасту, вслед за ними пролезла в темные пределы шатра.

Даже когда за края стола ухватились четверо солдат, его с трудом удалось передвинуть на три шага. Дымка поспешила вперед и как можно выше откинула полог. В загадочной тишине солдаты старались вытащить массивный стол наружу. Хватка наблюдала, поминутно оглядываясь на завесу между комнатами. Но пока военачальник не показывался. Ну и отлично.

Капрал и Дымка добавили свою мускульную силу, и шестерка оттащила стол на пятьдесят шагов, после чего усталость заставила всех остановиться.

— Еще немного, — прошептал Штырь.

Деторан фыркнула. — Они найдут его.

— Об этом мы еще пари заключим, — сказала ей Хватка. — А пока дотащим его.

— Ты не можешь сделать эту штуку полегче? — спросил Еж у Штыря. — Какой же ты тогда маг?

Штырь сморщился: — Слабый, это точно. Да ведь ты даже не вспотел!

— Тихо вы двое! — шикнула Хватка. — Тащите же его вверх.

— Говоря о тяжестях, — выдохнул Еж, когда стол снова воспарил над травой, под хор уханий и хрюканий, — когда ж ты выстираешь свою тяжелую от грязи рубашку, Штырь?

— Выстирать? Мать никогда в жизни не мыла волос — почему я должен начинать? Она потеряет блеск…

— Блеск? О, ты имел в виду пятидесятилетний груз пота и протухшего жира…

— Он не был тухлым при ее жизни, а?

— Слава Худу, я не проверял…

— Вы двое побережете вонючее дыхание? Куда теперь, Штырь?

— Прямо. Вниз по улочке. Потом влево — к укромной палатке…

— Но в ней кто-то живет, — пробормотала Деторан.

— Вот и разберись с этим кем-то, — сказала Хватка. — Здесь жила ривийка, обмывающая тела Тисте Анди перед кремацией. После Даруджистана среди них не было убитых.

— Как ты сумела узнать? — удивился Еж.

— Штырь разнюхал…

— Удивлен, что он вообще что-то чует…

— Хорошо, ставьте. Дымка, клапан.

Стол занял пространство палатки, оставив для прохода не более локтя по всем сторонам. Они сложили под него штабелем раскладушки, используемые для ухода за мертвыми телами, зажгли потайной светильник, повесив его на центральном шесте. Хватка смотрела, как Еж скрючился, почти касаясь носом неровной, исчерченной поверхности стола, проводя толстыми, осадненными пальцами по волокнам древесины. — Прекрасно, — шепнул он. Взглянул вверх, встретился глазами с Хваткой. — Зови команду, капрал, игра начинается.