Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

Я поднялась, открывая вид на свое тело, позволяя ее взгляду остановиться на тяжелой округлости моих грудей.

— Ты выглядишь удивленным.

Только после этого он посмотрел мне в лицо, в его темно-красных глазах был гнев. Я хотела его поцеловать, но замерла, не понимая причины гнева.

— Достаточно хорошие, чтобы трахнуться, но не достаточно хорошие, чтобы сделать это публично, — сказал он.

Я перенесла вес на пятки.

— Я не понимаю.

Ясень сидел, согнув одну ногу в колене, другую вытянув, оставив открытым свое мужское естество. Ни одному из них не нужно было стыдится своими мужскими достоинствами. И моя проблема в данный момент была в том, что мои глаза так и тянуло от его лица к его ногам.

Он рассмеялся, чисто мужским, уверенным в себе смехом.

— Ты не первая сидхе-женщина, которая хочет пробовать запретный плод.

— Вы же говорили, что я первая.

— Публично, — сказал он. — Перед другими гоблинами, да. Если гоблин лежит с сидхе, то они должны показать отметины насилия Сделать меньше в нашем царстве означает быть замеченными в слабости. А слабость привлекает претендентов на твое место. Мы уже наполовину сидхе, Мередит. Если бы гоблины знали, что мы могли бы наслаждаться женщинами с нежностью, то нам бы бросали вызовы до тех пор, пока не убили бы.

Падуб провел рукой по моему плечу.

— У гоблинов нет места для мягкости, только жестокость.

Я посмотрела на Падуба, затем на Ясеня, когда тот проговорил:

— Мы всегда жили по этому правилу. Мы наказывали тех, кто был нежен. Твой любимый гоблин Китто тоже страдал в наших руках.

— Вы наслаждались его страданием? — Спросила я.

— Нет, но ты хотела спросить, что грубо как гоблины даже с лицами сидхе.

— Я наполовину человек, — сказала я.

Он кивнул и потянулся коснуться моей щеки.

— И еще брауни, хотя этого не видно.

Я отвела взгляд от его лица, глядя в ночь.

— Моя кузина, Саир, очень не хотела быть похожей на брауни, и убила нашу бабушку всего лишь из-за предложения власти.

— Мы слышали, что ты выследила ее с дикой охотой. Назвала ее убийцей род.

Я кивнула.

Падуб обнял меня сильно, но так нежно. Он держал меня и шептал мне в волосы:

— Мы одни и мы можем сказать, что нам ужасно жаль тебя. Мы сочувствуем, что ты потеряла бабушку.

Ясень придвинулся поближе к нам, обхватывая своими ладонями мое лицо, убедившись, что я внимательно смотрю на него.

— Но перед другими, Мередит, я имею в виду, перед кем-либо еще мы — гоблины. Мы должны вести себя как гоблины.

— Я понимаю, — сказала я.

— Другие не ведут себя так, Мередит. И мы тоже не можем.

Падуб прижался щекой к моим волосам.

— Ты пахнешь свежестью и сладостью, вкусно. Достаточно вкусно, чтобы съесть.

Я немного напряглась в его руках.

— Гоблины восприняли бы это как угрозу.

— Не обманывайся, Мередит, — сказал Ясень. — Мы гоблины, но не только. — Он нахмурившись глядел на своего брата.

— Я — немного больше гоблин, чем мой брат, — сказал Падуб.

— Если бы вы были сидхе, то я сказала бы, что хотите от меня орального секса, но я знаю, что гоблины считают оральный секс оскорблением. Я могу устроить вам оральный секс, но не вы мне.

— Это так, — сказал Падуб, — но мой брат извращенец.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он сказал, и это заставило меня улыбнуться. Ясень же выглядел смущенным.

— Здесь нет никого, кто бы увидел, никого, кто бы рассказал, — сказал он. — Можно делать то, что хотим.

Я говорила из круга рук Падуба.

— И что ты хочешь?

— Я хочу вкушать тебя, пока твое удовольствие не заставит тебя блистать для меня.

— Значит мы можем трахнуться? — Спросил Падуб.

Ясень нахмурившись посмотрел на него, но я рассмеялась.

— Да, в конечном итоге мы трахнемся.

— Я занялся бы любовью, — сказал Ясень, и на его лице отразилась такая тоска, которую я никогда бы не ожидала увидеть у него. Тоска по тому, что у него было мало шансов получить. Слишком мало в обществе гоблинов возможности уединиться для секса. А скрываться, чтобы получить желаемое, это было не в манере гоблинов.

Я наклонилась к Ясеню. Падуб позволил мне потянуться к его брату и подарить ему нежный поцелуй в мягкие губы.

— Вкушай меня, займись со мной любовью, Ясень, пожалуйста.

Он поцеловал меня в ответ, его рука опустилась мне на грудь, взяв ее в чашечку своей ладони, играя с соском, пока он не затвердел, и пока я не издала тихий стон. Он немного отодвинулся, чтобы прошептать:

— На спину, Принцесса.

Я дала единственный ответ, который могла дать:

— Да.

Сразу предупреждаю, что эта глава мне не удалась:(Если у вас будут другие варианты для изложения сцен, буду рада исправить текст.

Ясень разложил подо мной одежду так, чтобы мое тело оказалось к нему под наибольшим углом, когда он устроился между моими бедрами. Луна светила над нами, белая и яркая, и была так близка, что можно было рассмотреть серые очертания кратеров и черные глубокие впадины. Я потянулась к ней рукой, казалось еще чуть-чуть и я дотронусь до нее.

Ясень обхватил пальцами мои ноги, разводя их шире. Он проложил дорожку поцелуев вдоль одного бедра, потом вдоль другого, пока не добрался до внутренней части моих бедер, где задержался. Он целовал там и обдувал дыханием, но не трогал того центра, которого я хотела, чтобы он нашел. Он поцеловал внутреннюю часть бедра, которая уже не является бедром, но еще не пах. Потом повторил это с другой стороны. Он обдувал дыханием мою плоть так близко и тепло, что я стремилась приблизиться к нему, чтобы он достиг наконец самого заветного моего местечка.

Падуб издал легких вздох. Это заставило меня посмотреть на него. Он обнимал свои колени, прижимая их к груди и наблюдая за нами. Он выглядел нетерпеливым, но это было больше, чем нетерпение. И я вдруг поняла, насколько одинокими они были. Они были жестокими воинами гоблинами, но только частично. Другая часть хотела не сырого мяса, которое мог предложить их двор. Здесь, в этом месте между временем, между всем, они могли бы быть тем, кем они являлись — сидхе, а не гоблинами. Падуб говорил, что он хочет быть гоблином, а не сидхе, но сейчас в лунном свете на его лице была тоска.

Ясень наконец добрался до моего местечка, я взглянула на него вдоль своего тела. Мне была видно только часть его лица, нижняя часть была скрыта за моим телом, словно это была маска. Он закатил глаза вверх, они были огромными миндалевидными, зеленый цвет которых в лунном сиянии казался почти черным. С глазами контрастировали почти белые волосы, но золотистая кожа выглядела темнее в лунном свете. Он пристально глядел в мое лицо, пока лизал мои края. Независимо от того, что он видел, ему это нравилось, потому что он продвинулся к центру, облизывая от входа к вершине клитора одним быстрым, широким, влажным движением. Я задрожала и это, казалось, ему тоже понравилось, потому что он продолжал это делать пока мои руки не нашли его волосы и не схватились за них. Моя кожа начала мягко светиться бледным лунным светом, восходящей под моей кожей, словно я отражала свет пылающего над нами огромного яркого шара.