Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

— Он должен умереть.

Шолто был шокирован моим ответом, даже щупальца ослабили свои объятия.

— Сначала мы должны спросить королеву, Мередит.

— У слуа есть целители? — Спросила я.

— Да.

— Тогда возьми Мистраля и меня к себе ситхен. Я смертельно замерзла, а из него нужно вытащить металл.

— Лучше поедем к Благому Двору, — сказал Иоллэнд.

Я рассмеялась и этот звук был не из приятных.

— Я не появилась бы там без дикой охоты.

— Тогда Двор Неблагих, — сказал Шолто.

— Мужчины, которых Вы убили, были неблагими, не так ли?

— Да, — сказал он.

— Тогда это не безопасно. Шолто, едем к Вам.

— Сидхе более хрупки чем слуа. Не уверен, что наши целители могут помочь Мистралю.

— Нужно освободить его от металла и ему нужно тепло. Нельзя терять время, ни его, ни наше. Убейте Онилвина. Если мы все еще будем живы, когда эта ночь закончится, тогда и встретимся с королевой.

— Вы не можете убить одного из сидхе, — сказал Терлок.

— У меня много врагов и совсем немного друзей. Первым я должна доказать, что пойти против меня — смерть, а вторым, что я достаточно сильна, чтобы решить эту проблему здесь и сейчас. — Я опять прижалась к Шолто и сказала правду. — Я видела и свою смерть и смерть моих будущих детей в глазах Онилвина. Если я сохраню ему жизнь, то он сочтет это слабостью, а не милосердием. Я не хочу тратить время на его ненависть, окажись он за моей спиной. Я беременна близнецами. Вы рискнули бы первыми королевскими младенцами, из-а своей щепетильности?

— Это не щепетильность, моя леди, — сказал Терлок.

— Принцесса, — Шолто сказала. — Она — Принцесса Мередит.

— Прекрасно. Принцесса Мередит, это не щепетильность, но больно думать о потере другого лорда сидхе. Нас осталось слишком мало, принцесса. Драгоценны все, даже неблагие и полукровки, ставшие неблагими, потому что когда-то они тоже принадлежали золотому двору.

— Я знаю, что многие из наших лордов и леди были когда-то благими, лорд Терлок. Но это не изменит судьбу Онилвина.

— Вы еще не моя королева, и я не буду этого делать, — сказал он.

Шолто начал говорить, но я сжала его, и он понял намек, позволив мне сказать самой.

— Я бы подумала о факте, лорд Терлок, что я одна сразила лорда сидхе без оружия.

— Это угроза? — спросил он.

— Это правда, — сказала я. Пусть думает, что хочет.

— Выполняйте ее приказ — сказал Шолто. — Вы все еще часть охоты, и я все еще охотник.

— Только до рассвета, — сказал Терлок.

— Мы будем на рассвете свободны, но вот освободитесь ли Вы от охоты или Вам суждено навсегда с ней остаться, еще неизвестно, — сказала я.

— Что? — он сказал.

— Она права, — сказал лорд Дейси, — мы атаковали охоту. В наказание мы можем остаться с ней навсегда.

— Только охотник может освободить вас, — сказал Шолто, — Вы будете хорошим солдатом, Терлок. — Его голос был холодным и уверенным. Только я была достаточно близко от него, чтобы почувствовать его ускорившийся пульс. Оне был не уверен в своих словах или не уверен, что сидхе выполнят приказ? Или он был согласен с другими мужчинами, что нужно сохранить жизнь Онилвину? Перспектива остаться навсегда с охотой может заставить их вступить с нами в бой. Магия охоты исчезала, я чувствовала это, а на рассвете она исчезнет совсем. И мы остались бы один на один в преддверии нового боя.

Нам нужны были союзники, а не враги. Жизнь Мистраля утекала каплями его крови. Нельзя потерять его только из-за того, что мы спорим.

Я начала отстраняться от Шолто. Он на секунду придержал меня, а потом позволил отойти. Щупальца отпускали меня неохотно, скользя по моим рукам как кончики пальцев.

Сразу стало холодно. Магия Шолто, его тепло не позволяли мне почувствовать этот холод. Я шла по замерзшей земле и три сидхе внимательно и осторожно наблюдали за мной, как будто боялись меня. Я не привыкла видеть такие взгляды у благородных сидхе. Не уверена, что они понравились мне, но знала, что именно так они и должны сейчас меня воспринимать. Люди только следуют за вами по двум причинам, из-за любви и из-за страха. Деньги ничего не значили в волшебной стране. Я предпочитала любовь, но сегодня мои враги доказали, что она далеко не всегда спасает от заговоров. Когда любовь и страсть перестают работать, остаются страх и жестокость.

Я положила руку на все еще едва различимый живот, но все же услышала биение их сердечек, почувствовала их движение. Они были во мне и я должна была их защитить. Глупо было полагать, что как только я окажусь беременной, сидхе оценят эту новую жизнь, не меня, но это дитя. Теперь я понимала, что ошибалась, понимала, что теперь я не могу позволить себе быть мягкой. Говорят, что беременность делает женщин более мягкими, более нежными, но в этот момент я поняла, почему у большинства религий есть богини, которые одновременно являются и создателями и разрушителями. Я лишь недавно беременна и уже делаю то, что однажды заставит меня заколебаться. Но время для колебаний прошло.

Йоланд перевернул и положил на спину Онилвина. Я подняла лежащий на земле меч Онилвина.

— Это — холодное железо, лорды сидхе. Он собирался воткнуть его в меня. Я верну ему его меч.

Я подняла двуручный меч над головой, моля Богиню защищать меня и моих детей. Дать мне сил защитить отцов моих детей и людей, которых я люблю. Я молилась и опускала вниз лезвие. Пронзая его грудь, я надавила сильнее, направляя лезвие к сердцу.

Я встала с кровью на руках, оружии, моем белом платье.

— Скажите другим лордам и леди, что я беременна. Я изменилась, родилась заново и теперь любые угрозы моим детям или моим королям будут встречены с предельной серьезностью.

Я посмотрела на них и протянула свои кровавые руки. Моя кожа начала светиться через кровь. Сила пылала во мне и мне стало тепло. Аромат роз заполнил воздух, и лепестки начали падать от неба как розовый дождь.

Золотая чаша появилась в воздухе передо мной. Чаша, которая была потеряна Двором Благих за столетия до моего рождения, появилась передо мной. Она предназначалась мне, а копье и кинжал были для Шолто. Эти реликвии появлялись и исчезали по прихоти Богини и Консорта. Чаша поплыла в мои окровавленные руки, и это была яркая, обжигающая магия. Кровь и смерть сейчас лишь были предвестниками новой жизни.

Лепестки заполнили чашу. Я встала на колени около Мистраля и опустила свои пальцы в лепестки, но когда я отняла их от чаши, то с них капала жидкость, пахнущая вином. Я коснулась мокрыми пальцами губ Мистраля и он застонал.

— Выньте из него стрелы, — приказала я.

Йоланд, темноволосый лорд, встал на колени и повиновался. Терлок пробормотал:

— Это не может быть та чаша.

— Не доверяете глазам своим, так доверяйте своей плоти — сказал лорд Дейси. — Разве ты не чувствуешь ее магию?