Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

— Ты сказала нам, что когда он нашел тебя в новой части волшебной страны, ты видела его через иллюзию, — сказал Дойл.

— Да, он был похож на Аматеона, но когда я дотронулась до него, то не почувствовала то, что должна была бы. Аматеон гладко выбрит, а я чувствовала бороду.

— Но Вы не должны были чувствовать эту разницу, — сказал Мистраль. — Таранис — Король Света и Иллюзий. Это означает, что его очарование противостоит почти всему. Он в состоянии уложить Вас в постель и Вы не узнали бы, что это не он.

— Я не думаю, — сказал Дойл.

— Думаю что? — спросила я.

— Что та его иллюзия не была столь же хороша, как должна была бы.

Все мы подумали об этом.

— Его волшебство исчезает, — сказал наконец Шолто.

— И он это знает, — подтвердила я.

— От такого даже старая собака станет отчаяннной, — сказал Мистраль.

— И опасной, — сказал Шолто.

Мы могли только согласиться с ним, к сожалению. Последние минуты на приготовления и мы были готовы к разговору через зеркало с моей матерью и другими благими, осаждавшими ворота.

Бесаба была высокой и худощавой, как все сидхе. Но ее волосы были густыми, волнами темно-каштанового цвета, собранными в сложной прическе, которая открывала ее тонкое лицо. Ее волосы в точности походили на волосы ее матери, а ее карие глаза были очень человеческими. Только недавно я поняла причину ее ненависти ко мне. Я была низкоросла и со слишком соблазнительными формами, но с моими волосами, глазами и кожей я не была похожа на человека. А она была.

На ней было платье глубокого оранжевого цвета, богато украшенного золотой вышивкой. Такое платье должно нравиться Таранису, который очень любил огненные цвета.

Она была в палатке, которую они установили снаружи у ворот. Она хотела быть одной, насколько я ее понимала. Союзники Тэрэниса никогда не доверили бы ей разговоры без наблюдателей, ее нужно было «направлять».

Я сидела в зале приемов, который был богато украшен и имел трон для Короля. Это был не трон двора слуа, хотя и выполнен из кости и дерева. Он был украшен золотом и тканью фиолетового цвета, вероятно когда-то он стоял в человеческом дворце. Он вполне подходил для торжественных приемов и выглядел внушительным, хотя не столь внушительным, как окружавшие меня мужчины или шевелящаяся масса ночных летунов, цеплявшихся за стену позади нас как живой гобелен с кошмарным узором, который вы не скоро забудете.

Шолто сидел на троне, как приличествует королю. Я сидела у него на коленях и хотя в этом было некоторое отсутствие достоинства, но мы решили, что это будет неплохой демонстрацей того, как хорошо я провожу время. Хотя, если кто-то не хочет что-то понять, вы ничего не сможете сделать, чтобы он увидел правду. Моя мать была специалистом по самообману и видела только то, что хотела видеть.

Дойл был по одну сторону от трона, Мистраль по другую. Если бы позади нас не было бы ковра ночных летунов, то мы выглядили бы как сидхе. Кто бы ни был с моей матерью перед зеркалом, мы хотели, чтобы они поняли, что боролись не только с нами четверыми. И это первое, что они должны были понять.

Я с удобством устроилась на коленях Шолто. Вокруг моей талии обернулась его рука, которая довольно фамильярно расположилась на моем бедре. Он пока не заработал такой близости. Из трех мужчин вокруг меня он был со мной меньше всего, но мы хотели показать и доказать, что я была его возлюбленной. И для этого я могу потерпеть его большую руку на моем бедре.

— Меня не нужно спасать, мама, Вы хорошо это знаете.

— Как ты можешь такое говорить? Ты благая сидхе и они украли тебя у нас.

— Они не крали ничего, что было ценным благим. Если ты говоришь о чаше, то все, кто мог услышать мой голос знает, что чаша пришла по желанию Богини и пришла она ко мне.

— Это знак великой благодати благих, Мередит. Ты должна вернуться домой и принести чашу, ты станешь королевой.

— Ты имеешь ввиду королевой Тараниса? — Спросила я.

Она счастливо улыбнулась.

— Конечно.

— Он изнасиловал меня, мама. — Дойл придвинулся ближе ко мне, хотя и так был близко. Я не думая протянула ему руку, чтобы держаться за него, даже тогда, когда сидела на коленях Шолто.

— Как ты можешь говорить такие вещи? Ты носишь его близнецов.

— Это не его дети. Вокруг меня отцы моих близнецов.

Мистраль тоже сел ближе. Он не пытался взять меня за руку, так как мои руки уже были заняты — одна у Дойла, другая у Шолто. Он просто придвинулся ближе, чтобы поддержать в этот момент, как мне кажется.

— Ложь. Неблагие лгут.

— Я еще не королева неблагих, мама. Я — королева слуа.

Она пригладила жесткие, широкие рукава своего платья и уставилась на меня.

— Снова, ложь, — сказала она.

Мгновение мне было очень жаль, что на мне сейчас не было короны волшебной страны, но эта магия пришла и вернется только в нужное время. Хотя, если честно, увидь она нас с Шолто в коронах, только убедило бы ее, что мы благие. В конце концов это были цветы и травы.

— Называй это как хочешь, но я счастлива в той компании, в которой сейчас нахожусь. А ты такое можешь сказать о себе?

— Я люблю свой двор и своего короля, — сказала она, и я знал, что именно так и думала.

— Даже после того, как часть этого двора тайно собиралась убить твою мать, мою бабушку, всего несколько дней назад?

Ее лицо на мгновение омрачилось, затем она снова выпрямилась передо мной.

— Это не Саир убила мою мать. Мне сказали, что это один из твоих стражей нанес удар.

— Да, чтобы спасти мою жизнь.

Она выглядела потрясенной, и я думаю, что это было так.

— Наша мать никогда не навредила бы тебе. Она тебя любила.

— Да, как и я ее, но магия Саир повернула ее против меня и моих людей. Это был злое волшество, мама, и еще хуже, что для этого она использовала собственную бабушку.

— Ты лжешь.

— Я призвала Дикую охоту для мести. Если бы это не была абсолютная правда, то охота или не ответила бы на мой призыв, или прибыла бы для того, чтобы разорвать меня. Они этого не сделали. Они помогли мне найти Саир. Они помогли мне убить ее и спасти отцов моих детей, которые в это время подверглись нападению.

Она покачала головой, но выглядела уже менее уверенной. Немного неуверенной, но я знала ее. Ее уверенность вернется. Так всегда было. Она получила намек на то, что была неправа или что ее союзники были злом, но она быстро избавится от этой искры правды и завенется в невежество, как в поношенный плащ.

Я наклонилась вперед на коленях Шолто, переместив свою руку так, чтобы одновременно касаться и Шолто и Дойла. Я наклонилась ближе к зеркалу на стене и быстро заговорила, не упустить момент и достучаться до моей матери.

— Мама, Дикая охота приходит на призыв лгунов или предателей. Таранис действительно изнасиловал меня, но он опоздал. У меня должны быть близнецы, и Богиня показала мне их отцов.