Mars-MF-13 - Приговоренные к жизни

Очень часто мне звонят различные мамуси, маман, мамочки, мамки, мамуленьки-красотуленьки, лучших на свете сынков которых я («падаль, сволочь и еблан») обманом и паскудным шантажом заманил в «экстремистскую» среду. Сынки забывают бумажку с телефоном где-нибудь на полочке в прихожей, а хитрые мамочки тут как тут (поймали удачу за хвост!), бегут на цыпочках к телефончику, и вот бля — они уже на другом конце провода. «Верни мне моё чадушко, тварь!!». У них же частная собственность на детей. «Верни, во что бы то ни стало!!!!». Некоторые даже требуют денежный откат, за то, что я воспользовался их готовым продуктом (сынком) для своей (ха-ха!) революции. Серьёзно, бывает и такое. «Верни его, тварь!!! Верни!». Но, погодьте, мамуси, именно ваши сынки из вас, просто женщин, сделали матерей, родили в вас матерей — чем вы так сильно сейчас кичитесь; так кто кому ещё должен: они вам или вы им? Да и к тому же трудно обидеть человека, обозвав его «тварью», если он сам на прошлой неделе, кажется в четверг утром, так себя называл. Абсолютно искренне. Мамки сейчас услышат: пи….пи……пи….пи. Я всегда стараюсь первым закончить подобный разговор. И записать номер в «чёрный список» в телефоне.

Один какой-то сумасшедший журналист, опять либерального толка (их что там на работу по политическим убеждениям берут?!? тест от олигарха решают при приёме на работу!?) хочет заснять на плёнку репортаж о политических маргиналах. Он мечтает увидеть задымлённое кубинскими сигарами и косяками подвальное помещение, со злыми знамёнами на стенах, мечтает увидеть людей в чёрных лыжных масках, выкидывающих вперёд руки и кричащих хором проклятия в адрес власти. «Viva la revolucion!!», «Viva la revolucion!!!!!!!». Предполагаемая картинка: пять отморозков наперебой орут в камеру манифесты крови, двое боевиков чистят автоматы, на дальнем плане один молится на коврике — «алллаааааа акбаррр», трое спят после ночного рейда на раздолбанных диванах, парочка лесбиянок-шахидок в углу занимается извращённым сексом, ловко орудуя огромными красными искусственными членами, один террорист (в толстенных очках «минус 12») собирает детонатор и кричит: «Кто взял моё ведёрко с пластитом?!? Чем я теперь мэрию подорву?! Опять селитру с солярой мешать, руки марать!!??».

Сумасшедшие пьяные подростки хотят погромов в центре города. Им нужно только показать пальцем на врага (даже если это дед-инвалид, но сказать, что он «враг») и они изобьют его битами до смерти и спляшут вокруг него танец дикарей над поверженной жертвой.

Сумасшедшая модельерша хочет увидеть нас на своём показе прет-а-парте в роли моделей. Такие хмурые воинственные самцы в одежде милитари. Сомкнутые в презрении губы и волчий взгляд. За пять минут телефонного разговора она выдала объём информации в пять печатных листов, а я искал моментов, чтобы вставить свои слова в её бушующий речевой поток: «э…», «да…», «встретимся…», «а…ты…» — в ответ ещё больше покатилось. На встречу мы договорились, что она будет в зелёном платке, а я с карандашом в одной руке, в другой — газета «Лимонка» (первоначально она хотела, чтобы я непременно был с кактусом — я сказал: «????где я тут выкорчую кактус???? — она остыла). Ещё она обещала принести мне носки и поинтересовалась моим размером ноги. 44,5.

Мы с Чингизом сидим в тёмном баре и ломимся над ней. Безумная женщина в возрасте, зажгла на столе свечку, специально принесённую ею для создании атмосферы спиритического сеанса, и читает нам Омара Хайяма (вернее омархаямщину) в страшном варианте, адаптированном для сельских библиотек, мешая его с своими темами-отступлениями «превратить наш город в цветущий сад» с помощью нелепого проекта с созданием каких-то гос. фондов, лен. фильмов. Блядь, да она ж хиппи! Мы ей говорим, что это глупо, денег она ни от кого не дождётся, деньги надо выслуживать на задних лапках, вылизывать с задницы. Она обвиняет между делом нас, что это мы её нашли, а не она нас. Люди за соседними столиками охуевают. Она громко рассказывает, во что будет одевать Чингиза, как он должен ходить по «мосту» — подиуму. «Старый солдат, чуждый словам нежности» (как сам себя называет Чингиз) раза три приходил в бешенство, вставал и показывал ей на дверь — «Вон!! Пошла вон!!!». Но она не унимается. Её прёт и прёт. Люди за соседними столиками охуели совсем.

Я (пацан нордический по выражению своего начальника) сижу спокойно, тягаю сигареты одну за другой и думаю: это климакс, помноженный на желание похомячить на старости лет одновременно с двумя молодыми здоровенными необычными мужиками, чтоб галочку красную поставить в уме? или простое сумасбродство, оставшееся в виде осадка от клёш-гитара-кришна-феньки-арбатски йбутерброд молодости ? Скорее всего, и то и другое. У неё с собой большущая коробка с разными масками, тряпками, фигурками оригами, цветами и безделушками. Она проводит какие-то исследования, показывая нам цветные вещи (конфеты, пакетики чая, папки для бумаг — всё у неё с собой, она женщина-универмаг) и заставляет выбирать понравившиеся и непонравившиеся цвета. Я вяло показываю специально наугад, так как знаю все эти цветовые тесты, она записывает. Наклонившись ко мне Чингиз тихо предполагает, что она ФСБэшник и спрашивает у меня пистолет. Я его успокаиваю, что если бы ФСБэшники научились так классно шифроваться, то я б их искренне уважал и был бы готов дойти до конца в сложной игре профессионала, изображающего старую хиппи. Но в любом случае в талант ФСБэшников я не верю, поэтому расслабься.

Расслабиться невозможно. Если бы у меня был пистолет с собой, то я бы уже сам выстрелил в неугомонную голову в очках напротив, громко читающую отвратительные стихи, аляповато пародирующие восточный стиль. В конце концов, мы с Чингизом чувствуем непреодолимую усталость от этой женщины искусства и её бесконечной болтовни без направления, вытаскиваем на улицу, сажаем её в первый попавшийся троллейбус и, ожесточённо ругаясь, выкидываем номера телефонов и визитки, что она нам напихала в карманы. Её статуэтку обезьяны (подаренную вместо обещанных носков) я отдариваю в тот же вечер (вдруг, в ней скрыт микрофон?). Похоже лёгкая форма паранойи неизбежна при моём теперешнем образе жизни.

Не люблю хиппи. Не люблю в их теперешнем виде. Контркультурная волна пламенной энергии хиппи 60-х, распространяясь взрывом по планете Торф, видимо потеряла первоначальный запас по ходу движения. Как остаточные круги по воде после большого всплеска. И, дойдя до отсталой, замкнутой в своём нищем наборе идей РФ, культура хиппи имеет только капли той былой энергии. Да и эти капли кристаллизовались под действием мороза в набор тотемов: бусики, фенечки, браслетики, волосня. У меня к россиянским хиппи коктейль чувств: презрения (40 %) и насмешки (60 %). Первоначальный протест сменился гуманистической реакцией. Движение хиппи заполонили собой тусовщики, а эти насекомые появляются лишь там, где созданы антисанитарные условия спокойствия и безопасности, старых пережёванных символов и затасканных слэнговых терминов, где пропал первоначальный дух нонконформизма, борьбы. Хиппи пропали, сгинули, похоронены в справочниках по леворадикализму.