Скотт Линч - Красное море под красным небом

— Мне жаль, честно.

— Честно — да уж! Это я, дурак, послал сухопутного за кошками. Надо было послать кошек за сухопутным. Они бы…

— Как только мы дойдем до Порта Расточительности…

— Когда дойдем — это смелое предположение, Леоканто. Задолго до этого экипаж поймет, что кошки не просто пугливые, а воображаемые. Если они решат, что кошки сдохли, то подумают, что корабль проклят, и покинут его, как только мы причалим. Но если они поймут, что пушистых тварей нет просто потому, что капитан забыл их прихватить, вас повесят на рее.

— Ух ты!

— Думаете, я шучу? Начнется мятеж. Как только увидим на горизонте парус, придется погнаться за ним. Начать схватку. Знаете почему? Чтобы забрать у них кошек. Пока еще не поздно.

Калдрис вздохнул. Он вдруг постарел на десять лет.

— Если на нас идет предосенний шторм, — снова заговорил Калдрис, — он будет двигаться на север и запад быстрей нас. Нам придется пройти через него, потому что мы не сможем обогнать его, идя на восток. Он все равно нас настигнет, и к тому же мы устанем. Я сделаю, что могу, но вам ночью лучше помолиться у себя в каюте.

— О чем?

— Чтобы с неба упали кошки.

Конечно, никакой дождь из визжащих кошек ночью не прошел, и когда на следующее утро Локки впервые вышел на палубу, весь южный горизонт был затянут отвратительной серой призрачной дымкой, словно тенью разгневанного бога. Яркий круг солнца на безоблачном голубом небе делал эту дымку еще более зловещей. Крен на правый борт стал заметнее, пройти к левому борту было все равно что взойти на небольшой холм. Волны бились о корпус, забрызгивая его пеной и наполняя воздух запахом и вкусом соли.

Жеан на палубе обучал моряков действовать саблями и секирами. Локки понимающе кивнул, как будто знал все особенности подготовки и одобрял происходящее. Он обошел палубу «Красного вестника», называя матросов по именам, и старался подавить впечатление, будто взгляд Калдриса сверлит дыры в его спине.

— Доброго вам утра, капитан, — сказал один из матросов у руля, когда Локки подошел. Калдрис в ярком солнечном свете выглядел отвратительно: волосы и борода еще больше поседели, глаза ввалились и были окружены глубокими тенями, морщины на лице углубились.

— Вы хорошо спали ночью, мастер Калдрис?

— Я почему-то не мог уснуть, капитан.

— Вам нужно иногда отдыхать.

— Да, а корабль иногда должен находиться над водой. Так я, во всяком случае, слышал.

Локки вздохнул, повернулся к носу и стал разглядывать темнеющий южный край неба.

— Предосенний шторм, я бы сказал. Я прошел через много таких бурь.

Он говорил громко и беззаботно.

— Скоро пройдете еще через одну, капитан.

Время до полудня Локки провел в трюме, пересчитывая припасы; Мей, его писец, делал заметки на восковых табличках. От постоянного пребывания моряков в трюме было душно; те, кто предпочитал спать на открытом воздухе под ютом, в ожидании непогоды тоже переместились сюда. Локки был уверен, что чувствует запах мочи: кто-то либо слишком ленив, либо слишком испуган, чтобы пользоваться сеткой для испражнения. Это может плохо кончиться.

В четвертом часу пополудни все небо помутнело и превратилось в серый водоворот. Калдрис, присевший ненадолго отдохнуть у грот-мачты, пока руль держали Лысый Мазукка и еще один матрос, приказал убрать паруса и достать из ящиков штормовые фонари. Жеан и Джабрил во главе команд проверяли надежность крепления груза и оборудования в трюме. Раскрывшийся в бурю оружейный ящик или сорвавшаяся бочка на качающемся корабле могут отправить матросов на встречу с богами.

После обеда Локки по настоянию Калдриса (тот говорил шепотом) приказал тем матросам, которые запаслись табаком из корабельных запасов, покурить в последний раз. Больше нигде не должно быть открытого огня; теперь свет будут давать только алхимические лампы, а есть придется холодную пищу. Локки пообещал выдавать каждый вечер дополнительную порцию вина, если понадобится.

К тому времени как Локки и Жеан смогли спокойно сесть и выпить в своей каюте, стемнело, хотя до вечера было далеко. Локки закрыл ставни выходящих на корму окон, и каюта показалась ему еще более тесной, чем обычно. Локки разглядывал сомнительные удобства этого свидетельства власти Ревелла: мягкий гамак у левого борта, пара стульев, сабля и ножи, прилаженные к переборке штормовыми креплениями. «Столом» служила доска поверх сундука Локки. Как ни скудна эта обстановка, она казалась королевской по сравнению с тесными каморками Жеана и Калдриса, тем более с тем, как жили матросы на палубе или в трюме.

— Жаль, что так вышло с кошками, — сказал Локки.

— Мне бы тоже следовало вспомнить, — ответил Жеан, умолчав о том, что настолько доверял Локки, что ему и в голову не пришло озаботиться этим. Впрочем, Жеан мог сколько угодно притворяться вежливым — Локки ощущал свою вину не менее остро.

— Ты не виноват, — сказал Локки, потягивая теплый эль. — Я капитан этого проклятого судна.

— Не надо громких слов. — Жеан почесал живот, который за последнее время заметно уменьшился. — Что-нибудь придумаем. Да если нас несколько дней будет трепать буря, людям некогда будет думать ни о чем, кроме одного: как помочиться не в штаны.

— Гм… Буря. Прекрасная возможность для кого-нибудь из нас допустить промах и выставить себя дураком в глазах остальных. Скорее это буду я, чем ты.

— Перестань ворчать. — Жеан улыбнулся. — Калдрис знает, что делает. Он как-нибудь вытащит нас.

Неожиданно послышался тяжелый удар в дверь. Локки и Жеан одновременно вскочили со стульев, и Локки бросился к оружию. Жеан крикнул:

— Кто там?

— Коста, — послышался слабый голос, за которым последовало слабое дребезжание: кто-то словно пытался и не мог дернуть за ручку.

Жеан распахнул дверь; Локки между тем надел пояс с оружием. У трапа, покачиваясь, стоял Калдрис, цепляясь за дверную раму. Янтарный свет фонаря, вырвавшийся из каюты Локки, явил им ужасную картину: глаза Калдриса налились кровью и закатились под лоб, рот раскрылся, а бледная, словно восковая кожа покрылась испариной.

— Помогите, Коста, — сказал болезненным голосом Калдрис. Жеан подхватил его и поддержал.

— Черт побери! — пробормотал он. — Он не просто устал. Ему нужен врач!

— Помогите, Коста, — простонал начальник парусной группы. Он стиснул руки и прижал их к груди. Потом закрыл глаза.

— Помочь? — Локки взял Калдриса рукой за подбородок; пульс еле ощущался. — Как это «помочь»?

— Нет. — Калдрис дышал с трудом, делая паузу после каждого слова. — Помогите. Мне. Коста.

— Положим его на стол, — сказал Жеан, и они вдвоем уложили старика на спину.

— Боги, — сказал Локки, — это яд? Я ничего такого не чувствую.