Скотт Линч - Красное море под красным небом

— Понятно. — Локки подумал, щелкнул пальцами и продолжил: — Значит, вы остались бы верны клятве, будь я… тем, за кого себя выдавал?

— Да, Ревелл. Это уж точно.

— Верю, — сказал Локки. — Я верю, что ты не клятвопреступник, Джабрил. Поэтому у меня есть предложение. Мы с Джеромом мирно выйдем из каюты. Выйдем на палубу и поговорим. Мы с удовольствием выслушаем ваши жалобы — жалобы каждого. И руки у нас будут пусты, если вы поклянетесь, что и у вас не будет оружия. Безопасный выход на палубу и разговор со всеми.

— Никакого «выслушивания жалоб», Ревелл. Мы вам просто скажем, что будет дальше.

— Как хочешь, — ответил Локки. — Говори как хочешь. Дай клятву, что мы можем спокойно выйти, и мы выйдем. Выйдем прямо сейчас.

Несколько секунд Локки напрягал слух, стараясь услышать что-нибудь с трапа.

Наконец Джабрил заговорил:

— Выходите с разжатыми руками и не делайте резких движений, особенно Валора. Тогда — клянусь перед всеми богами — вы невредимыми выйдете на палубу. И мы поговорим.

— Что ж, — прошептал Жеан, — по крайней мере этого ты добился.

— Да. Хотя, может, это просто возможность умереть на солнце, а не в тени. — Локки подумал, не переодеться ли в сухую одежду перед выходом, но покачал головой. — К дьяволу. Джабрил!

— Да?

— Мы открываем дверь.

Вокруг палубы — снова голубое небо и яркое солнце; мир, о существовании которого Локки почти забыл за прошедшие дни. Он думал об этом, пока Джабрил вел их на середину палубы под взглядами тридцати человек с обнаженными саблями и натянутыми луками. На горизонте белеют гряды пены, но вокруг «Красного вестника» море спокойно, и ветерок легко касается щеки Локки.

— Будь я проклят, — прошептал он. — Мы снова вплыли прямо в лето.

— Похоже, даже в бурю нас несло на юг, — отозвался Жеан. — Должно быть, мы миновали Первый Делитель. Широта ноль.

Корабль все еще был в жалком виде; Локки всюду видел следы торопливого и поверхностного ремонта. Мазукка спокойно стоял у руля, на палубе он был единственным безоружным. Корабль шел самым малым, только под топселем; с оснасткой грот-мачты придется повозиться, прежде чем она снова сможет нести паруса; упавшей бизань-мачты нигде не видно.

Локки и Жеан в ожидании остановились у грот-мачты. Сверху, с мостика, на них смотрели моряки с луками. К счастью, никто не натягивал тетивы — но они нервничали, и Локки не доверял ни их здравому смыслу, ни нервам, управляющим мышцами. Джабрил прислонился к корабельной шлюпке и указал на Локки.

— Ты лгал нам, Ревелл!

Экипаж встретил это обвинение криками и свистом, матросы потрясали оружием и выкрикивали оскорбления.

— Ты сам это сказал внизу. Я хочу, чтобы ты повторил это во всеуслышание. Ты не морской офицер.

— Это правда, — ответил Локки. — Я не морской офицер. Теперь это всем должно быть ясно.

— Так кто ты тогда? — Джабрил и матросы явно смутились. — На тебе был веррарский мундир. Ты вошел в Скалу Ветров и вышел из нее. Архонт захватил этот корабль, а ты его отнял. Что за проклятая игра?

Локки понимал, что неудовлетворительный ответ на этот вопрос дорого ему обойдется; все это добавляется к загадке, от которой нельзя отмахнуться. Он почесал подбородок и поднял руки.

— Хорошо, слушайте. Только часть того, что я вам говорил, ложь. Я… я действительно был офицером на службе у архонта, но не моряком. Я служил в разведке.

— В разведке? — воскликнул Аспель, который с луком стоял среди других на мостике. — То есть ты шпионил и все такое прочее?

— Вот именно, — подтвердил Локки. — Шпионил. И все такое прочее. Я ненавижу архонта. Я устал служить ему. И я подумал… подумал, что, если уведу у него корабль с экипажем, смогу и сам выбраться, и ему напакощу. Всю работу выполнял Калдрис, а я только учился.

— Да, — согласился Джабрил. — Но это еще не все. Ты не просто лгал нам насчет того, кто ты. — Он отвернулся от Локки и Жеана и обратился к экипажу: — Он вывел нас в море без единой женщины на борту!

Крики, свист, вопли, грубые жесты и жесты, ограждающие от злых сил. Это напоминание экипажу совсем не понравилось.

— Подождите! — крикнул Локки. — Я должен был увести с собой и женщин; у меня в списке были четыре женщины. Но разве вы видели их на Скале Ветров? Среди заключенных? Они все заболели лихорадкой. Их пришлось списать на берег, понимаете?

— Может, и так, — крикнул Джабрил, — но как ты постарался, чтобы исправить это, когда они заболели?

— Архонт захватывал пленных, не я, — ответил Локки. — Мне пришлось работать с тем, что есть. С вами.

— А ты и не почесался, — сказал Джабрил. — И привел нас сюда без единой кошки!

— Калдрис говорил мне, чтобы я взял кошек. Простите меня. Я просто… я ведь сказал, что я не моряк, верно? Я был занят, уходя из Тал-Веррара, и забыл их. Я не понимал!

— Вот именно! — сказал Джабрил. — Тебе нечего было здесь делать, и ты не знаешь правил. Из-за тебя этот корабль проклят! Нам повезло, что мы еще живы, — тем, кто жив. Пять человек заплатили за твой грех! За твое незнание того, чего требует Ионо, Отец Бурь, от тех, кто плавает по его водам!

— Да защитит нас Повелитель Жадных Вод! — произнес другой матрос.

— Все наши несчастья из-за тебя, — продолжал Джабрил. — Ты сам признал свои ложь и невежество. Я говорю: этот корабль не очистится, пока не избавится от тебя! Что скажете, ребята?

Послышались громкие одобрительные возгласы; моряки, глядя на Локки и Жеана, потрясали оружием.

— Решено, — сказал Джабрил. — Оружие на палубу.

— Подождите, — сказал Локки. — Ты пообещал, что мы поговорим, а я еще не закончил.

— Я целыми и невредимыми привел вас на палубу, и мы поговорили. Разговоры окончены, клятва выполнена, — ответил Джабрил. — Бросайте оружие!

— Но…

— Лучники! — крикнул Джабрил. Моряки на мостике прицелились.

— А какой у нас выбор? — гневно спросил Локки. — Разоружиться, чтобы вы могли что?

— Оставите оружие при себе и умрете на палубе, — ответил Джабрил. — Или разоружитесь и плывите куда хотите. Пусть вас судит Ионо.

— Минутку… — сказал Жеан, уважительно кладя Злобных Сестричек к ногам.

— А ты что скажешь, Валора? — Джабрил в поисках возражений взглянул на моряков, но те молчали. — Ревелл — лжец. Ревелл признал свое преступление; уйдет он — уйдет и проклятие. Ты можешь остаться.

— Он поплывет — я с ним, — ответил Жеан.

— Он для тебя так важен?

— Я не обязан объясняться.

— Пусть будет так. Это я уважаю, — сказал Джабрил. — Вам пора.

— Нет, — крикнул Локки, когда несколько моряков осторожно двинулись к нему, выставив сабли. — Нет! Я должен вначале кое-что сказать!

— Ты сказал достаточно. Остальное рассудит Отец Бурь.

— Когда я нашел вас, — сказал Локки, — вы сидели в камере. Под проклятой скалой. Вы были похоронены под камнем и железом! Вам предстояло умереть или надрываться на галерах на радость архонту. Вы все умирали и гнили, все до последнего!