Скотт Линч - Красное море под красным небом

Экипаж катался со смеху. Покровитель Воров! Локки видел, что у борта собирается все больше народа. Теперь на Локки и Жеана показывало и смеялось больше матросов, чем во всем экипаже «Красного вестника».

— В чем дело, парни? Мысль о спасении вас не возбуждает? Что нужно, чтобы у вас там внизу встало?

Локки в ответ обеими руками изобразил жест, которому научился еще мальчишкой: такого жеста в любом городе Теринского мира достаточно, чтобы развязать драку. Толпа ответила ему тем же, со многими творческими вариациями.

— Ну хорошо, — воскликнула женщина. — Станьте на одну ногу. Оба! Ногу поднимите!

— Которую? — спросил Локки, подбоченясь.

— Сам реши — бери пример с приятеля, — ответила она.

Локки поднял ногу над банкой для гребцов и расставил руки, чтобы сохранить равновесие: это давалось все труднее. Рядом с ним то же самое сделал Жеан, и Локки уверился, что с любого расстояния они выглядят парой придурков.

— Выше, — сказала женщина. — Это жалкое зрелище. Вы способны на большее.

С вызовом глядя на женщину, Локки поднял ногу еще на полфута. Он чувствовал, как от усталости и качки начинает дрожать правая нога; несколько секунд отделяло их с Жеаном от нового унижения.

— Отлично! — крикнула женщина. — А теперь пусть потанцуют!

Локки увидел темные стрелы перед глазами раньше, чем услышал звон распрямляющейся тетивы. И прыгнул за борт, с секундным опозданием сообразив, что стрелы вовсе не нацелены в его тело. Море мгновенно проглотило его: он прыгнул как пришлось, боком, и когда, задыхаясь, поднялся на поверхность, выплюнул воду, чувствуя жжение соли в носу.

Локки скорее услышал, чем увидел, как по другую сторону шлюпки выплевывает воду Жеан. Пираты умирали со смеху, падали, держались за бока. Невысокая женщина что-то пнула, и в прорезь борта упала веревка с узлами.

— Плывите, — крикнула она, — и тащите с собой шлюпку.

Держась за борта шлюпки и неловко отталкиваясь, Локки и Жеан сумели подвести ее к кораблю, оказавшись в тени его корпуса. Здесь плавал конец веревки с узлами, и Жеан сильно подтолкнул к ней Локки, будто опасался, что в любую секунду веревку могут поднять.

Локки — голый, мокрый, разъяренный — поднимался по гладкому борту корабля. Грубые руки подхватили его и перетащили на палубу. Он увидел перед собой пару потрепанных кожаных сапог и сел.

— Надеюсь, это было забавно, — начал он, — потому что сейчас я…

Сапог ударил его в грудь и опрокинул на палубу. Морщась, Локки передумал вставать и принялся разглядывать владелицу сапога. Не только невысокая — хорошенькая, даже если лежать буквально у нее под каблуком. Голубая рубашка поверх кожаного нагрудника вся в разрезах — это не дань моде, а скорее удары мимо цели. Темные вьющиеся волосы плотно завязаны сзади на затылке, а на поясе целый арсенал ножей и сабель. Плечи и руки мускулистые; от женщины исходит ощущение такой силы, что Локки решил обуздать свой гнев.

— Что ты сейчас?

— Полежу на палубе, — ответил Локки, — наслаждаясь теплым послеполуденным солнцем.

Женщина рассмеялась; секунду спустя из-за борта показался Жеан и лег рядом с Локки. Его черные волосы прилипли к черепу, с бороды потоком стекала вода.

— Боги, — сказала женщина, — большой и маленький. Большой, похоже, может постоять за себя. Ты, должно быть, мастер Валора.

— Если вы так говорите, мадам, — должно.

— Мадам? Мадам — слово береговое. Здесь я старпом.

— Значит, вы не капитан корабля?

Женщина сняла сапог с груди Локки и позволила ему сесть.

— Вовсе нет, — сказала она.

— Эзри мой первый помощник, — послышался голос сзади. Локки медленно и осторожно повернулся, разглядывая говорящего.

Снова женщина — выше той, которую она назвала Эзри, и шире в плечах. Смуглая, с кожей, которая лишь чуть светлее корпуса корабля; эффектная, но не молодая. Морщины вокруг глаз и рта свидетельствовали, что ей около сорока. Глаза холодные, рисунок рта твердый — она явно не разделяет юмористического отношения Эзри к двум голым пленникам, с которых капает вода.

Ее волосы цвета ночи, грива, перевитая красными и серебряными лентами, ниспадает из-под четырехугольной шапки, и, несмотря на жару, на женщине черный кожаный плащ, подбитый ярко-алым шелком. А что самое поразительное, под этим плащом нагрудник с мозаикой из Древнего стекла. Такой вид доспехов редко можно увидеть не на короле: соединять каждую плитку Древнего стекла с другой необходимо металлической решеточкой — люди не умеют соединять само Древнее стекло. Нагрудник сверкает отражениями солнца более сложными, чем от витражного окна: тысячи сверкающих кусочков размером с ноготь в серебряной оправе.

— Оррин Ревелл, — сказала она. — Никогда о тебе не слышала.

— А я — о вас, — ответил Локки. — Могу я иметь удовольствие познакомиться?

— Дел, — сказала она, отворачиваясь от Локки и Жеана и глядя на Эзри, — подними шлюпку. Осмотри их одежду, забери все интересное и верни одежду им; пусть оденутся.

— Как прикажете, капитан.

Эзри повернулась и начала отдавать команды морякам.

— Что касается вас двоих, — сказала капитан, снова поглядев на промокших воров. — Меня зовут Замира Дракаста. Мой корабль — «Ядовитая орхидея». Как только вы оденетесь, кто-нибудь посадит вас в трюм.

Их тюрьма помещалась в самом низу «Ядовитой орхидеи» и оказалась самой высокой палубой корабля — добрых десять футов до потолка. Однако плотно набитые в трюм бочки и мешки из промасленной ткани оставляли над собой только тесное неровное пространство. Локки и Жеан сидели на этом добре, упираясь головой в потолок. В темном помещении пахло просмоленными тросами, заплесневевшей парусиной, прокисшими продуктами и неэффективными алхимическими консервантами.

Технически это был передний грузовой трюм, отделенный от основного переборкой примерно в десяти футах слева от них. А в двадцати футах в противоположной стороне выпуклый бок корабля встречался с ветром и волной. Они слышали, как волны плещут о корпус в трех-четырех футах над их головами.

— Самые дружелюбные люди и самое комфортабельное помещение во всем Медном море, — сказал Локки.

— Ну, темнота меня не очень смущает, — ответил Жеан. — Прыгая в воду, я потерял очки.

— Итак, сегодня мы потеряли корабль, небольшое состояние, твои топорики и теперь еще очки.

— Потери становятся все меньшими. — Жеан захрустел пальцами, и этот звук странно прозвучал в темноте. — Как по-твоему, давно мы здесь?

— С час? — Локки вздохнул, оттолкнулся от переборки и принялся искать место поудобнее между бочками и мешками с какими-то твердыми комковатыми предметами. Если предстоит скучать, то хоть лежа. — Но я бы удивился, если бы нас здесь держали долго. Думаю, нас просто… маринуют. Для того, что последует дальше.