Лорел Гамильтон - Может ли он испечь вишневый пирог?

— Элинор! — крикнул ей вслед отец.

Она не ответила, потому что уже попрощалась. Она была на удивление спокойна, куда спокойнее, чем когда-либо за пределами кухни. Мост был деревянным, перил не было, но он был надежным и достаточно широким, чтобы по нему могла проехать большая повозка. Элинор дошла до середины моста, когда почувствовала, как вздрогнули деревянные доски у нее под ногами. Она уже видела противоположный конец моста и небольшую сторожевую башенку, которая располагалась на краю первого и второго рва. У нее не было времени, чтобы осмотреться, взглянуть вниз, или чтобы испугаться. Она увидела, как из тумана вышел гигант и направился к ней. В руках он держал огромную дубину размером с вековой дуб. Прямо как гласили сказания и легенды. Первым препятствием был великан с дубиной, и когда с ним вступали в битву, он сбрасывал противника вниз на камни.

Мост раскачивался и сотрясался, так что Элинор пришлось встать на колени, не из страха перед приближающимся великаном, а потому, что она боялась свалиться с моста. Куда почетнее было погибнуть под ударом дубины великана, чем нечаянно свалиться с моста. Если это последнее, что она сделает в своей жизни, она умрет достойно и, если возможно, такой смертью, которая заставит ее отца пожалеть о его решении. Да, смотреть на то, как она свалится в пропасть, будет ужасно, но видеть, как ее забьет до смерти гигант — это именно то, что заслуживал ее отец.

Великан взревел над ней. Он поднял свою огромную дубину, и в последний момент Элинор закрыла глаза. Ей казалось, что она закрыла их навечно. Но потом она с опаской открыла глаза и увидела прямо перед собой лодыжки великана. Они были очень большими, как огромные бочки. Она подняла взгляд выше и увидела, что великан смотрит на нее сверху вниз. Руки его были опущены вдоль тела, в одной из них он держал дубину.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, девушка и великан. Элинор заметила, что глаза у великана были карими и размером с блюдца, но они не были злыми, эти глаза. Они определенно были добрее, чем глаза графа.

— Как тебя зовут? — спросил великан голосом, гремящим как гром.

Элинор тяжело сглотнула и заговорила, стараясь, чтобы наблюдавшие за ней дворяне видели, что она умерла храбро.

— Я Элинор Младшая.

Она осторожно встала на ноги, стараясь не наступить на подол юбки. На мосту по-прежнему не было перил, а великан занимал много места. Она изящно прошла мимо великана, подобрав юбки, жалея, что не додумалась сменить свои бальные туфельки на что-нибудь более практичное. Бальные туфли идеально подходили для быстрой смерти, но если смерть ее будет медленной и непростой, она выбрала бы себе другую обувь. Когда она обошла великана, и места для маневра стало больше, Элинор присела в грациозном реверансе.

— Спасибо, великан.

Он ответил ей, указывая пальцем размером с молодое деревце:

— Иди туда, Элинор Младшая. Иди туда, и встретишься с моим кузеном. Твоя смерть от моей руки была бы быстрой. Если ты провалишь следующее испытание, твоя смерть будет долгой и мучительной.

Она снова присела в реверансе.

— Если вы не против, я бы предпочла умереть быстро, великан с добрым взглядом. Вы не могли бы убить меня, если я провалю второе испытание, избавив меня от долгой и мучительной смерти?

— Нет, я не могу, ведь ты прошла мое испытание. Ступай же, Элинор, иди к моему кузену и помни, что доброта поможет тебе лучше гнева.

Она снова сделала реверанс, нахмурившись.

— Моя мать говорит, что лучше быть доброй с самого начала, чем потом извиняться.

— Твоя мать мудра. Ступай, а я пока займусь толпой.

Элинор оглянулась назад, туда, куда он показывал, и увидела, что некоторые юноши, расхрабрившись, ступили на мост. Они были вооружены мечами и щитами. Очевидно, они решили, что великан не так уж страшен, как им казалось, раз Элинор смогла так легко пройти мимо него.

Элинор дошла до противоположной стороны моста, оказавшись у деревянных ворот. Как только она сошла с моста, великан расправился с молодыми дворянами, вопя и обрушивая на них смертельные удары своей дубины.

Элинор постучала в огромную деревянную дверь на каменных воротах, слыша крики и шум битвы за спиной. Она не могла сражаться с великаном или спасти кого-то, кто отважился на такую глупость. Все, что она могла сделать — это идти дальше.

Дверь тихо отворилась, ее петли были хорошо смазаны. Сначала она видела лишь каменный коридор. Затем в отдалении она заметила какое-то движение. Что-то перемещалось в полумраке. Элинор сказала бы, что это было что-то огромное, но она только что видела великана, так что по сравнению с ним людоед показался ей чуть ли не крошечным.

— Где твой меч, девочка? — прокричал людоед ртом, полным клыков, какие венчают голову кабана, что висит на стене в кабинете ее отца.

— Нет у меня никакого меча, — сказала она.

— Тогда где же твой топор?

Она нахмурилась, всматриваясь в людоеда.

— У меня нет никакого оружия.

— Тогда убить тебя будет просто.

Она кивнула.

— Полагаю, что так.

Людоед кинулся на нее со сверкающим топором, который, казалось, мог прорубить камень. Элинор вмиг закрыла глаза. Так или иначе, упасть в пропасть или погибнуть от удара дубины казалась ей не столь ужасным, как быть разрубленной топором. Она не хотела этого видеть и отчаянно старалась не думать о том, насколько это будет больно.

Элинор надолго зажмурилась, но топор так и не обрушился на нее. Она открыла глаза и увидела волосатую, покрытую бородавками грудь людоеда. Его огромный, сверкающий топор был прислонен к его ноге. Людоед пристально смотрел на нее, не сводя с нее таких же голубых, как и у нее, глаз.

— Ты не боишься меня, девочка?

— Боюсь, — отозвалась она.

— Тогда почему ты не сопротивляешься, почему не плачешь?

— Я не воин и если мне суждено сегодня умереть, я умру без слез.

Он наклонился над ней, сверкая клыками и зубищами, и прорычал:

— Я могу заставить тебя плакать.

— Да, можете. Я уверена, что вы на это способны.

— Ты говоришь, что боишься, девочка, но что-то не похоже на это.

— Я Элинор Младшая и я пришла, чтобы спасти Законного Принца или умереть, пытаясь это сделать.

Людоед резко выдохнул, и дыхание у него было не самым приятным, словно он наелся чеснока за обедом, но это было дыханьем не чудовища, а, скорее, крупного мужчины. Его глаза были не такими добрыми, как у великана, но и злыми они тоже не были.

— Ты можешь пройти, Элинор Младшая. Моя тетя ждет тебя в следующей комнате. Я порубил бы тебя на кусочки и съел завтра на ужин. А моя тетя съест тебя живьем, — с этими словами он наклонился еще ниже, усиливая свою угрозу.

Элинор ощутила, как пульс подступил к горлу: быть съеденной заживо было намного ужаснее, чем быть разрубленной топором и поданной на стол, или быть сброшенной с моста великаном, но она не могла вернуться. Она должна была идти вперед. В конце концов, кто-то точно должен был ее убить и положить конец всему этому.