Алекс Орлов - Золотой пленник

— С рогатчиками разобрались, теперь о втором ряде. Когда атакующие всадники увидят наконечники рогаток, они попытаются поднырнуть под них, помогая себе мечами, и вот тут их должны встретить копейщики, оружие которых, в отличие от рогатчиков, более легкое и, самое главное, подвижное. Копейщик действует через голову защитника, но, поражая противника, ни в коем случае не нарушает строя. Стоит, где поставили, и не пытается дотянуться до цели во что бы то ни стало, за него это сделает его товарищ.

Прибежал сержант Гудьир, он принес кувшин с водой и стеклянный бокал.

— Извольте освежиться, господин капитан!

— Изволю, — согласился фон Крисп, он испытывал жажду.

Гудьир наполнил бокал и подал офицеру. Тот придирчиво посмотрел его на свет — нет, бокал был чистым.

Выпив воды, вернулся к объяснению:

— Последнее, что осталось, это первый ряд — защитники. Они становятся на одно колено и плотно смыкают щиты. Для чего они это делают? Для того, чтобы копейщиков во втором ряду не поранили снизу пиками или лошадиными копытами. Кроме щитов защитников вооружают либо короткими мечами, либо дубовыми колотушками, чтобы бить лошадей по ногам и добивать выпавшего из седла неприятеля.

Капитан еще раз прошелся вдоль строя, и снова его взгляд задержался на знакомом лице.

— Ну-ка ты, выйди из строя, — сказал он, указав на Питера.

— Я? — спросил тот едва слышно, потеряв от страха голос.

— Да, ты.

На онемевших ногах Питер вышел вперед и встал перед капитаном, уставившись в землю.

— Подними голову, ты должен смотреть мимо начальника — чуть выше его левого уха.

Питер стал смотреть, как приказано, он надеялся, что достаточно изменился за время пребывания в наемниках. Его черты заострились, лицо загорело, а волосы отросли, но капитан смотрел очень внимательно.

— Скажи, где я мог тебя видеть?

— Не знаю, господин капитан.

— Нужно говорить «господин капитан, сэр».

— Господин капитан, сэр! — громко повторил Питер.

— И все-таки где-то я тебя видел, — произнес капитан. — Встань в строй.

Питер вернулся на место, капитан еще раз взглянул на него и продолжил:

— Времени у нас мало, через две недели мы должны быть готовы выступить маршем, чтобы грудью закрыть мятежникам дорогу во внутренние провинции империи. Поэтому изучать будете самое основное, и начнем прямо сейчас. Сержант Уэйт! Ведите роту на учебное поле, мы с лейтенантом пойдем за вами.

— Направо повер-тайсь! — скомандовал Коут, однако неумелые невольники повернулись кто налево, кто направо.

— Эх вы, сено-солома! — хрипло заорал Гудьир. Пока отводил лошадей, он успел наведаться в свой шатер и подкрепиться хересом. — Шаго-ом марш!

Топая не в ногу, солдаты-невольники двинулись на учебное поле, за ними поднимался пыльный шлейф.

— Действительно этот солдат показался вам знакомым? — спросил лейтенант.

— Не знаю, возможно, показалось.

Чтобы не затевать пустых разговоров, фон Крисп последовал за ротой, лейтенант тут же догнал его и пошел рядом.

— Вот гляжу я на этих оборванцев и думаю: неужели из них можно сделать войско?

— Солдат из них может сделать только война, ими станут те, кто выживет после первой атаки. А мы постараемся научить их хотя бы разворачивать эти палки в нужную сторону.

— Я гляжу, вы захромали — вам нездоровится?

Капитан поморщился, ну до всего этому лейтенанту дело. Нога действительно побаливала после неожиданной встречи на ночной дороге, в тот вечер, когда он возвращался из города на новую квартиру в Хаски.

— Пустяк, упал с лошади.

— Как такой наездник мог упасть?

— С каждым случается.

Чтобы не отвечать на дурацкие вопросы Горна, капитан пошел быстрее.

Он действительно зашиб ногу на дороге, в трех милях от города. В первой же роще на него напали какие-то мерзавцы. Они ткнули в морду коню какой-то дрянью, чтобы он осел на задние ноги, тогда бы удобно было свалить всадника вместе с лошадью. Однако со строевым мардиганцем такого не проделать, он привык биться вместе с хозяином. Конь едва не снес голову напавшему на него разбойнику, крепко приложив его передними ногами, потом фон Крисп пустил в ход меч.

Воров оказалось не менее двух десятков, но ему удалось пробиться, правда, получил по ноге дубиной. На прощание над его головой пропели стрелы, но он сумел оторваться — конь хорошо чувствовал дорогу.

В Хаски пришлось поднимать старосту, чтобы указал, где теперь его квартира, а потом слуга положил на ногу хороший компресс из крапивы и просяной каши. Теперь осталась только легкая хромота.

Когда пришли на учебное поле, капитан стал объяснять боевое построение под стук деревянных молотков. Вывел из строя рогатчика, развернул его боком к остальным и показал, как быстро забивать стопку и упирать рогатку, а также на какой угол поднимать оружие. Затем перед рогатчиком ставил копейщика, в подробностях объясняя, как они должны взаимодействовать, чтобы копейщик не ударил стоящего сзади древком при замахе.

Последним встал на одно колено защитник, и получилось все звено в сборе — показано было наглядно, лучше не придумаешь.

— А теперь попробуйте сами, по команде «К бою!» встать именно так. Внимание — к бою!

Рота кое-как выполнила приказ, капитан прошелся вдоль строя, делая замечания, потом приказал Гудьиру, чтобы тот привел лошадь лейтенанта.

— И побыстрее!

— Слушаюсь!

Когда лошадь была приведена, фон Крисп попросил лейтенанта имитировать атаку на Первую роту, и тот с удовольствием это проделал, не зря же он пришел в такую жару в кирасе.

Когда лейтенант Горн осадил коня возле боевого порядка, некоторые из солдат-невольников попятились, оружие в их руках дрогнуло.

— Что, страшно? — засмеялся капитан. — Ничего, те, кто мчится в атаку, боятся еще сильнее, ведь вы для них кажетесь непреодолимой стеной, ощетинившейся сверкающими наконечниками. Вот теперь представьте, что у вас в руках боевое оружие, а лейтенант Горн постарается напугать вас еще раз.

И снова лейтенант пошел в атаку, а когда осадил коня, солдаты в боевом порядке только чуть дрогнули, но никто не отступил. Гудьир сбегал за конем капитана, и они с лейтенантом атаковали вдвоем, добиваясь, чтобы строй стоял как вкопанный.

Вскоре невольники стали меньше бояться скачущих на них всадников, капитан усложнил упражнение и теперь проносился вдоль строя с обнаженным мечом и резко ударял плашмя по палкам или, свешиваясь с седла, по деревянным щитам. Поначалу такими действиями ему удавалось напрочь разрушить построение, но раза с десятого рота привыкла и к этому проходу.

— Хорошо! — опуская меч, произнес фон Крисп. Он взмок, разрумянился и чувствовал себя хорошо. — Сержант, заберите коня. Кажется, у вас сейчас обед — я чувствую запах кухни. Не будем нарушать солдатских традиций, на голодной желудок — никакой войны.