Юрий Никитин - Истребивший магию

– Даже странно.

Тело колдуна задергалось, одежда на нем моментально истлела и рассыпалась серыми хлопьями пепла. Плоть испарялась медленнее, над нею клубился серый туман, Олег наблюдал очень внимательно, а когда на полу остался серый, изуродованный болезнями скелет, тяжело вздохнул и буднично отряхнул ладони.

– Все то же, – буркнул он. – Как они любят ходить протоптанными тропками! Никакого воображения.

Она проблеяла:

– А что… должно… быть?

Он сдвинул плечами.

– Не знаю. Но хоть что-то! Почему все хватаются за самый простой вариант и не хотят хотя бы продумать дальше?

– А тебе нужны неожиданности? – спросила она пугливо. – Неожиданное и так случается в жизни чаще, чем ожидаемое!

– Это для кого как, – сообщил он. – Я вот давно уже не вижу ничего нового. А хочу!

Струйка со стола продолжала сбегать на пол все так же бурно и безостановочно, словно он опрокинул не кувшин, а котел царя Арианта. Огоньки не казались опасными, но в этой странной луже, как устрашенно заметила Барвинок, тают даже камни, словно это не монолитные глыбы, а мед в горячей воде.

Олег проследил за ее взглядом.

– Ты права.

– Ну да, – сказала она дрожащим голосом. – Как всегда!.. А в чем?

– Надо выбираться.

– Как? – сказала она испуганно. – Эта лужа перекрыла дорогу…

– Вот так, – ответил он.

Она вскрикнула, его сильные руки бесцеремонно ухватили ее, она ощутила толчок, а навстречу ринулась стена. Она в ужасе вытянула руки, решив, что волхв ее швырнул к выходу, однако ладонями все еще упиралась в его каменную грудь и сообразила, что он ухитрился перепрыгнуть широкую лужу непонятной и потому такой страшной жидкости, не выпуская ее из рук.

Еще одна дверь, Барвинок надеялась, что волхв откроет, не опуская ее на землю, однако он опустил на пол, придержал заботливо, словно поставил столбик без опоры и не уверен, что тот сразу же не упадет, и лишь тогда с силой пнул дверь.

Она с треском слетела с петель, ее пронесло почти до середины комнаты, но блеснул короткий огонь, и на пол с шипением вместо массивной двери обрушились горящие угли, соединенные раскаленными полосами металла, и оплавленная ручка.

Барвинок сжалась в ком, волхв вздохнул:

– Да, никакой выдумки…

Она пискнула пугливо:

– Это же хорошо?

– Нет…

– А зачем тебе неожиданности?

– Чтобы не распускаться, – ответил он. – А то вот уже пузо начинает расти…

Она посмотрела на его живот, плоский и в ровных кубиках, подумала с надеждой, что волхв сострил, но перевела взгляд на его скорбное и очень серьезное лицо, ну да, сострит, скорее начнет острить пол, по которому идут…

Его пальцы снова нащупывали нужный амулет, Барвинок пошла за ним со страхом, при каждом шаге горбилась, как черепашка, и втягивала голову в плечи, но ни огня, ни вспышки. Из щелей в стене высунулись было острия дротиков, но Олег укоризненно покачал головой, и они стыдливо втянулись обратно в норы.

– Все, – сказал он с облегчением, – все кончено.

– А, – проблеяла она, – все те люди… воины, колдуны?

– Их нет, – сообщил он равнодушно.

– Как это?

– Ну… если срубить голову, то руки и ноги уже драться не смогут. Или смогут?

– Ладно-ладно, – согласилась она с облегчением. – Я только рада. Мы пойдем снова через ворота?

– Увы, такой амулет был только один, – сказал он с грустью. – Придется идти там, откуда нас ждали.

Она вскрикнула испуганно:

– Ты шутишь?

Он удивился:

– Почему?

– Но там все ловушки?

Он хмуро улыбнулся.

– Да.

– Нас… не прибьет?

– Они все смотрят в ту сторону, – пояснил он. – А с этой идти безопасно. Не трусь, существо.

Она приосанилась и сказала обвиняюще:

– Ты почему такой грубый?

– Я предупреждал, – ответил Олег.

Грудь его все еще слегка вздымалась, однако говорил сравнительно ровно, не хватая ртом воздух.

– О чем?

– Что я грубый, – напомнил Олег. – Ты сказала, что сама грубая.

– Я не так сказала!

Вместо долгих объяснений он мотнул головой.

– Не отставай.

– Ты мне не приказывай, – ответила она вызывающе, но послушно пошла следом, как хвостик за поросенком.

Не оглядываясь, он пошел к выходу, а она бежала следом, бросая ему в спину обидные слова, что отскакивали, как горох от гранитной стены.

– Не отставай, – повторил он. – Сейчас здесь все начнет рушиться.

– Почему?

Он даже не повернул головы, она только уловила в его сильном голосе удивление:

– А ты не знала? Всегда со смертью колдуна рушится то, что он создал. Еще и поэтому магия… нехороша.

…За спиной грохотало, земля вздрагивала и подпрыгивала, а тяжелые глыбы рушились и рушились. Когда Барвинок решила, что сейчас вместо прекрасного дворца гора безобразных глыб, не утерпела и быстро оглянулась.

На месте дворца холм из старых, изъеденных временем камней, как ей показалось, однако и они становятся прямо на ее глазах все пористее, разламываются, превращаются в мелкие камешки, а те рассыпаются в песок.

Она догнала, Олег шагает насупленный, брови тяжко сдвинуты над переносицей, но мышцы расслаблены.

– Ты чего такой мрачный? – спросила она быстро. – Ты должен ликовать!

– Почему?

– Ты победил!

Он пробормотал:

– Таргитай в таких случаях отвечал, что не победил, а только убил. Я тоже не сразу начал понимать разницу. А вот Тарх умел и побеждать… Я же никак не могу понять: почему все умные люди не на одной стороне?

Она спросила язвительно:

– Конечно, на твоей?

Он покосился с некоторым недоумением.

– А как же иначе? Я же прав.

– А не приходило в голову, что хоть некоторые из них считают правыми себя?

– Но Черный Маг так не считает!

– То Черный Маг. А другие могут и считать.

Он нахмурился сильнее.

– Они что, все дураки? Не понимаю. Мне всегда казалось, именно умные должны находить общий язык друг с другом. Но почему-то все наоборот: умные вообще не могут договариваться, а вот дураки сразу… да что там сразу, они вообще начинают дружить. Не понимаю.

Она посматривала искоса, поражаясь и не понимая, только что он одолел сильнейшего мага, другому этого подвига хватило бы на всю жизнь для хвастовства, а этот морщит лоб над странным вопросом: почему умные не все заодно?

Она оглянулась еще раз, нет не только прекрасного белого дворца на горе, но и сама гора опустилась, как тающий снег весной, превратилась в неряшливый рыхлый холм.

– Вот и еще один могучий маг повергнут, – произнесла она, он посмотрел настороженно, не поняв интонации. – Олег, тебе этого не простят! Никогда.

Он угрюмо поморщился:

– Знаю.

– Знаешь и делаешь?

– Да.

– Почему?

– Надо, – ответил он тяжеловесно. – Люди должны работать, а не… Конечно, жажда разбогатеть ни с того ни с сего будет у людей всегда. Но когда такого шанса не останется, все будут работать.